class="p1">Офицеры согласно кивали головами.
— Да, маркиз, мы это выполним.
— Граф, вы пойдете с ними.
— Да, маркиз, конечно.
Наследник короля Пьемонта сидел за письменным столом. Перед ним лежали бумаги, но он не смотрел на них, а крепко обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону, делая такие же движения, как и его отец. Наследник был похож на короля, его лицо было таким же решительным, и характер был как две капли воды похожий на отцовский. Только губы были еще по-детски пухлые и капризные.
«Я стану королем Пьемонта. Сделаю все для того, чтобы возродить королевство. Мы победим французов и изгоним их. Только я должен стать королем», — четырнадцатилетний Витторио сорвалсяс места, подбежал к окну и глянул на двор.
— Но когда же это произойдет? Когда? — наследник прислушался к гулкой тишине огромного разграбленного королевского дворца.
Он слышал шорохи, слышал, как ветер ударяет где-то ставней о стену, слышал, как звенит стекло в окнах. Он смотрел во двор, на расхаживающих солдат.
«Скоро все они будут подчиняться мне и только мне. Я буду отдавать приказания, буду посылать их в бой, — на лице Витторио появилась улыбка. — Но когда? Когда же в конце концов, вернется маркиз Лоренцетти и сообщит, что все кончено? Что я стал королем, законным наследником, законным королем Пьемонта?»
Наследник не находил себе места. Он вернулся к столу и сел.
— Скорее, скорее, — шептал он.
Нервы наследника были напряжены. Казалось, еще несколько мгновений, и он не выдержит, побежит и, отыскав маркиза Лоренцетти, закричит:
«Нет, маркиз, я передумал, остановитесь! Король должен остаться в живых».
Но какая-то странная сила удерживала его на месте, по щекам бежали слезы. Витторио чувствовал их солоноватый привкус. А губы шептали:
Скорее, скорее. Иначе я не выдержу.Король Пьемонта и Констанция молча смотрели друг другу в глаза, понимая, что эта встреча последняя. По щекам короля текли слезы, Констанция тыжело дышала.
— Витторио, может быть, я все же останусь с тобой до конца?
— Нет, дорогая. У нас было с тобой много времени, мы им не воспользовались, а теперь поздно.
— Я останусь, — шептала женщина.
— Ты должна уйти. Я как король приказываю тебе уйти, оставить меня.
— Но я не могу, пойми, не могу.
— Иди, пока еще есть время. Иди. Может, ты успеешь спастись сама и спасти ребенка. Король нервно махнул рукой.
— Иди я тебя прошу, умоляю. Не задерживайся и не оглядывайся.
— Я не могу.
— Ты должна, должна уйти ради меня и ради своего сына. Уходи!
Констанция вздрогнула и медленно стала пятиться, отступая от короля. А он смотрел на дорогую ему женщину и шептал:
— Уходи, уходи быстрее.
Констанция двигалась, как загипнотизированная. Казалось, что какие-то незримые нити связывают ее с королем, и они такие прочные, что она с невероятным трудом делает каждый маленький шаг, отдаляясь от него.
— Иди, я приказываю!!
Констанция уперлась спиной в стену.
— Нет! Я не могу, — она отчаянно затрясла головой, — я останусь.
— Иди!! — крикнул король, бледнея.
Констанция долго молча стояла у двери, глядя на короля. Наконец, она собралась с силами, распахнула двери и вышла в широкую галерею.
С другого конца галереи открылась дверь и Констанция увидела немолодую женщину, несущую в руках два чемодана, рядом с женщиной шел ребенок. Он смотрел себе под ноги.
Одного взгляда хватило Констанции, чтобы узнать в этом маленьком наряженном, как взрослый мужчина, ребенке своего сына, Мишеля.
Ее сердце сжалось, она застыла на секунду, но тут же, как птица с ветки, бросилась к мальчику.
Служанка, увидев графиню, опустила чемодан на пол, поцеловала ребенка в щеку и быстрой семенящей походкой бросилась в противоположную сторону.
Гулко отдавались шаги Констанции, бегущей к сыну. Мальчик с удивлением смотрел на незнакомую женщину, одетую в мужское платье. И вдруг на его губах появилась растерянная улыбка, он поднял руку, как бы прикрываясь от нее, затем громко заплакал:
— Мама, мама!
Констанция подхватила мальчика на руки и прижала к груди.
— Мишель, мой маленький мальчик! Она поцеловала ребенка. — Какой ты уже большой и тяжелый. Ты уже настоящий мужчина, настоящий рыцарь.
Констанция гладила его кучерявые каштановые волосы, заглядывала в зеленоватые глаза.
— Мишель, Мишель, мой сын. Наконец-то мы вместе.
И вдруг Констанция услышала тяжелые шаги. Она обернулась.Из бокового перехода на галерею вышли маркиз Лоренцетти, граф Монферран и четверо офицеров. Не взглянув на графиню, не поклонившись ей, они прошли к тому залу, откуда совсем недавно вышла она. Их шаги были тяжелы и уверенны. Дверь со скрипом распахнулась. Сердце Констанции вновь сжалось.
— Сынок, нам надо спасаться, надо убегать. Ее душа заметалась. Ей хотелось бежать прочь с сыном и хотелось рвануться туда, где находился король Пьемонта Витторио, туда, куда вошли вооруженные люди.
— Витторио, Витторио! — страстно прошептала Констанция.
Испуганный Мишель заплакал и крепко обнял мать за шею
— Мой малыш… Мой король…
Раздался грохот, крик и чуть позже сдавленный стон…
— Боже мой, — обреченно прошептала Констанция, понимая, что произошло, — боже мой, его уже нет.
Прижав ребенка, она бросилась вниз по галерее, туда, где стояла ее карета.
Скорее, скорее! Мы должны покинуть эту землю, — бросила она кучеру. Она усадила ребенка себе на колени и старалась успокоить его. — Мы поедем с тобой, Мишель, во Францию, в Мато. Там у нас большой дворец, старинный и красивый, вокруг дворца огромный старый парк. Мы будем гулять в парке, и я расскажу тебе историю про рыжего кота, бесстрашного и умного, который спас меня, когда я была маленькой, такой как ты сейчас. Ну может, чуть постарше..
— Мама, мамочка, — шептал ребенок, прижимаясь к щеке Констанции. Наследник короля Пьемонта вздрогнул, когда услышал грохот.
— Все кончено, — прошептал четырнадцатилетний Витторио. — Я — король Пьемонта.
Но встать из-за стола он был не в силах, как ни старался, так и не смог. Вскоре дверь распахнулась и на пороге появились граф Монферран, маркиз Лоренцетти и четверо офицеров.
Маркиз и граф сняли шляпы и низко поклонились.
— Ваше величество, — произнес маркиз Лоренцетти.
— Слушаю вас, — с трудом выдавил из себя Витторио.
— Вот ваша королевская печать, — маркиз разжал ладонь, и на стол лег тяжелый королевский перстень-печатка. На руках маркиза Лоренцетти была еще свежая кровь.
Четырнадцатилетний Витторио дрожащей рукой взял перстень, зажал его в кулак, затем поцеловал его и попытался надеть на указательный палец.
Конечно же, массивный перстень был велик для еще детской руки короля.
Ничего, ваше величество, перстень можно немного уменьшить.
Не стоит, маркиз. Я надеюсь, со временем он будет мне впору.
Да-да, ваше величество, — закивал головой граф Монферран, — не пройдет и двух лет, как
