Однако гонца там не оказалось. На протяжении вот уже многих дней ветер неуклонно дул на восток через Узкое море, так что корабли бриттов намертво застряли в бретонских гаванях. Однако тот же самый ветер пригнал в Бретань корабль из Корнуолла с письмами от герцога Константина. Послания совпадали до последней буквы; одно было адресовано королю Хоэлю, второе — Бедуиру; его-то и доставили прямиком к Артуру, который все еще стоял лагерем в Отене.
«Мордред показал истинное свое лицо. Он объявил по всем королевствам о том, что владыка Артур убит, и провозгласил себя королем. Королева отказалась от регентства, а мне пришли письма с повелением отречься от своих прав в качестве Артурова наследника и признать Мордреда верховным королем. Теперь он ведет переговоры с Кердиком, которому предстоит удерживать гавани Саксонского берега против всех прибывающих; сын его сейчас в Саксонии, собирает тысячное войско, и все оно присягает на верность Мордреду.
А тем временем король Мордред говорит с правителями Дифеда и Гвента, с жителями Моны и Повиса и выезжает на встречу с вождями севера, кои давно высказывались против верховного короля Артура и стремились к свободе, чтобы каждый правил как знает, не оглядываясь на Круглый стол и совет. Клятвопреступник Мордред обещает им независимость и пересмотр законов. Вот так он вербует союзников.
И наконец, избавившись от верховного короля, он рассчитывает взять в жены королеву Гвиневеру. Мордред разместил ее в Каэрлеоне и вступил с нею там в преступную связь».
Хотя истолкование действий Мордреда исходило от Константина, основные факты, перечисленные в письме, соответствовали истине.
Вернувшись после встречи с Кердиком, Мордред уговорил королеву перебраться в Каэрлеон. До тех пор, пока не станет известна правда о гибели Артура, пока не улягутся отчасти паника и смятение — неизбежное следствие внезапной смерти могущественного правителя, — пока не установится и слаженно не заработает новая система управления, Мордред стремился обезопасить королеву, как и обещал. Камелот был укреплен столь же надежно, как и Каэрлеон, но находился слишком далеко на востоке, а Мордред рассудил, что неприятностей, буде таковые случатся, следует ждать именно оттуда. Запад, напротив, не сулил угрозы. (Если не считать герцога Константина, напомнил себе Мордред: этот экс-наследник Артура, негодуя про себя, так и не прислал ответа на учтивые приглашения совета обсудить дело за Круглым столом. Однако для укрепленного и вооруженного Каэрлеона Константин представляет опасность ничуть не большую, чем любой другой недовольный.)
Гвиневере не нравилось, что Каэрлеон стоит чересчур близко к Северному Уэльсу, ее родине. Теперь там правил ее кузен: некогда мечтавший взять Гвиневеру в жены, он не уставал напоминать об этом нынешней своей супруге. Но выбора более утешительного у нее и не было. Гвиневера предпочла бы укрыться в монастыре, но из двух лучших обителей ближайшая — озерное святилище на Инис-Витрине — находилась в пределах Летней страны, а королева ни за что не оказалась бы под покровительством ее короля, Мельваса. Вторая обитель, в Эймсбери, во владениях самого Артура, охотно приютила бы королеву, однако не она ли скандально не сумела защитить предыдущую свою венценосную гостью? Призрак убиенной Моргаузы до сих пор тревожил тамошние стены.
Так что Мордред, превратив необходимость в удовольствие, выбрал Каэрлеон, где уже назначил встречи с королями западных и северных краев, с которыми еще не имел возможности побеседовать. Он сам сопроводил туда королеву, взошел вместе с нею на палубу в Инис-Витрине, и корабль взял курс к устью реки Иска на побережье Северна.
Плавание прошло спокойно: морскую гладь ничто не тревожило, дули легкие, благоуханные ветерки. В суматохе того безумного лета выдалась благословенная передышка. Королева и ее фрейлины держались особняком, однако утром и вечером в течение двухдневного путешествия Мордред навещал Гвиневеру, и они беседовали. В одну из таких встреч королева рассказала ему — кратко, не вдаваясь в подробности, — отчего она не склонна искать убежища у короля Мельваса. Выяснилось, что много лет назад, в горячке молодости, Мельвас силой и хитростью похитил королеву и увез ее на островок, затерянный среди трясин и топей Летней страны. Там Мерлин обнаружил ее при помощи магии и вовремя привел Бедуира на помощь. Позже Артур и Мельвас сразились в достопамятном поединке, король одержал победу, но Мельваса пощадил.
— После такого? — Мордред был настолько потрясен, что в кои-то веки забыл о сдержанности. — Я бы швырнул его к вашим ногам и убил его там — медленно.
— Чтобы все мужчины и женщины королевств более не сомневались в его вине и моем позоре?
Гвиневера говорила спокойно, но щеки ее заалели, и невозможно было понять, вызван ли румянец воспоминанием о пережитом унижении или горячностью юноши.
Мордред закусил губу. Он вспомнил, как однажды на сборе «молодых кельтов» Агравейн рассказывал нечто подобное, а он, Мордред, не поверил сводному брату. Значит, это правда; теперь ясно, на что ссылались Бедуир с Артуром на месте насилия над принцессой Элен. В памяти ожила картина: изувеченное тело девушки под разворошенным покрывалом сосновой хвои.
— Тогда позже, — хрипло отозвался он. — Но политика там или не политика, а я бы его в живых не оставил.
На этом Мордред распрощался. После его ухода королева долго сидела не двигаясь, глядя через поручни на сверкающую воду и на далекий, проплывающий мимо берег, где деревья походили на облака, а облака над ними — на высокие башни.
Устроив Гвиневеру со всеми удобствами в королевском дворце Каэрлеона, Мордред с головой ушел в нескончаемые переговоры с вождями и мелкими князьками, съехавшимися в крепость на встречу с ним. Чего он никак не ждал обнаружить — в отличие от Константина, герцога западных краев, отлично знавшего истинное положение дел, — так это недовольства и даже враждебного неприятия Артуровой политики. В далеких нагорьях романизация «серебряного века», столь милая сердцу Амброзия и Артура, никогда не находила отклика. Не только молодежь жаждала перемен; короли постарше тоже злились на то, что воспринимали как притеснения централизованной власти, сосредоточенной где-то в далеких низинах. Артур, пытаясь восстановить территориальную целостность римской Британии, перекроил союз королевств по образцу, который многим правителям показался устаревшим. Для этих недовольных Мордред, чужестранец из числа «молодых кельтов», стал тем самым желанным вождем, на которого все уповали. То, что Артур совсем недавно выступил против римского владычества в защиту кельтских земель, безусловно, снова изрядно расположило бы их в пользу верховного короля, однако Артур почитался погибшим, и становилось все более очевидно: в кельтских нагорьях возвращение его будет воспринято отнюдь не с восторгом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
