— Сестра, — вновь позвал он. — Чего тебе надо от меня? — Последнее слово эхом разнеслось под сводом септы:
— Меня-ня-ня-ня-ня-ня-ня-ня.
— Я не твоя сестра, Джейме. — Она подняла бледную мягкую руку и отбросила капюшон. — Разве ты меня забыл?
«Как я мог забыть кого-то, кого не знал?» — Но слова застряли в горле. Он знал ее, но это было так давно…
— Ты забудешь и собственного отца тоже? Сомневаюсь, знал ли ты его на самом деле. — Ее глаза были зелеными, а волосы золотистыми кудрями. Он не мог сказать, сколько ей лет. — «Пятнадцать или пятьдесят», — пронеслось у него в голове. Она взошла по ступеням и встала рядом с гробом. — Он терпеть не мог насмешек. Это он ненавидел больше всего на свете.
— Кто ты? — Он должен был услышать ответ из ее уст.
— Вопрос в том, кто ты?
— Это сон.
— Правда? — Она грустно улыбнулась. — Пересчитай руки, дитя.
«Одна». — Одна рука, изо всех сил сжавшая рукоять меча. Только одна.
— В моих снах у меня всегда две руки, — он поднял правую, и, непонимающе, уставился на уродливый обрубок.
— Мы всегда мечтаем о том, чего не в силах получить. Тайвин мечтал, что его сын станет великим рыцарем, а дочь будет королевой. Он мечтал, что они будут такими сильными, храбрыми и красивыми, что никто не станет над ними насмехаться.
— Я — рыцарь! — Сказал он ей. — А Серсея — королева.
По ее щеке скатилась слеза. Женщина вновь подняла капюшон и повернулась к нему спиной. Джейме звал ее, но она все удалялась, а ее юбка, влачась по полу, шептала колыбельные. — «Не оставляй меня!» — хотел крикнуть он, но она все равно оставила их давным-давно.
Он проснулся в темноте дрожащий. В комнате стало холодно, как в могиле. Джейме отбросил одеяло обрубком десницы. Он видел, что огонь в очаге потух, а порыв ветра распахнул окно. Он пересек угольно-черную комнату, чтобы закрыть ставни, но, добравшись до окна, наступил босой ногой на что-то мокрое. Он отпрыгал и мгновение соображал. Первая его мысль была о крови, но она не бывает такой холодной.
Это был снег, влетевший в окно.
Вместо того чтобы закрыть ставни, он распахнул их пошире. Двор внизу был покрыт тонким белым покрывалом, на глазах становившимся плотнее. Зубцы укреплений оделись в белые шапки. Снежинки медленно падали вниз, несколько из них, влетев в окно, растаяли на его лице. Он увидел пар своего дыхания.
«В речных землях снег». — Если уж здесь пошел снег, то в Ланниспорте и Королевской Гавани и подавно должно быть снежно. — «Зима наступает на юг, а половина амбаров пуста». — Все оставшиеся в поле посевы теперь вымерзнут. Всходов не будет, как не будет позднего урожая. Он поймал себя на мысли, что бы предпринял отец, чтобы накормить королевство, но вспомнил, что Тайвин Ланнистер мертв.
Когда пришло утро, снега оказалось по щиколотку, а в богороще, где ветер наметал его на стволы деревьев, даже больше. И оруженосцы, и конюхи, и пажи, по мановению какого-то снежного заклинания, снова превратились в сущих детей, и повсюду играли в снежки — во дворе и на всех стенах. До Джейме доносился их веселый смех. Было время, не так давно, когда бы он бросился играть в снежки вместе с ними, метнул бы один другой в ковыляющего мимо Тириона или засунул за шиворот Серсее. — «Но чтобы сделать нормальный снежок требуется две руки».
В дверь раздался легкий стук.
— Посмотри, кто там, Пек.
Это был древний мейстер Риверрана с посланием, зажатым в иссохшей, морщинистой руке. Лицо Вимана было белым словно первый снег.
— Я знаю, — сказал Джейме. — Из Цитадели прилетел белый ворон. Зима пришла.
— Нет, милорд. Прилетела птица из Королевской Гавани. Я взял на себя смелость… я не знал… — Он протянул ему письмо.
Джейме прочел его в кресле у окна, омываемый белым холодным утренним светом. Послание Квиберна было кратким и четким, Серсеи — лихорадочным и пылким:
Возвращайся немедленно, — писала она. — Помоги. Спаси меня. Ты нужен мне, как никогда прежде. Люблю тебя. Люблю. Люблю. Немедленно возвращайся!
Виман, ожидая, топтался у двери, и Джейме чувствовал, что Пек тоже за ним наблюдает.
— Милорд желает написать ответ? — После долгого молчания спросил мейстер.
На письмо опустилась снежинка. На том месте, где она растаяла, под ней расплылись чернила. Джейме обратно свернул пергамент так плотно, как только сумел одной рукой, и отдал его Пеку.
— Нет, — ответил он. — Брось его в огонь.
Сэмвелл
Самая опасная часть путешествия была позади. Воды Пролива Редвин кишели кораблями железных людей, как их и предупреждали в Тироше. Пользуясь тем, что главные силы флотилии Арбора находятся на другой стороне Вестероса, железные люди разграбили Райамспорт, захватили Винную лозу и Гавань Морской Звезды, используя их в качестве баз для охоты на торговые суда, направляющиеся в Старомест.
Трижды из вороньего гнезда[17] замечали ладьи железных людей. Дважды они были далеко за кормой, и «Пряный Ветер» быстро оставил их позади. Третья появилась перед закатом, отсекая их от Шепчущего Канала. Когда они заметили, как хлещут медно-красную воду и взметают белые буруны весла, Коджи Мо отправила по местам своих лучников с большими луками из золотого древа, которые посылали стрелы дальше и вернее, чем даже луки из дорнийского тиса. Она подождала, пока корабль подойдет на двести ярдов, а затем скомандовала спустить тетиву. Сэм стрелял вместе со всеми, и на этот раз, как ему показалось, стрела долетела до корабля. Хватило одного залпа, чтобы боевая ладья взяла курс к югу в поисках более смирной добычи.
Когда они вошли в Шепчущий Канал, пали густые синие сумерки. Джилли стояла на носу с ребенком, оглядывая замок на утесах.
— Три Башни, — пояснил ей Сэм, — вотчина лордов Костэйнов. — Со сверкающими светом факелов окнами, яркими по сравнению с вечерними звездами, замок представлял собой величественное зрелище, но ему было больно смотреть на него. Их путешествие подходило к концу.
— Какой высокий, — заметила Джилли.
— Подожди, вот увидишь замок Хайтауэров.
Ребенок Даллы начал плакать. Джилли спустила тунику и дала мальчику грудь. Она улыбалась, пока он сосал, и гладила его мягкие каштановые волосы. — «Она полюбила его так же, как и того, которого оставила», — понял вдруг Сэм. Он надеялся, что боги будут добры к обоим мальчикам.
Железные люди проникали даже в защищенные воды Шепчущего Канала. Утром, когда «Пряный Ветер» продолжил путь к Староместу, он стал натыкаться на плывущие по воде трупы. Некоторые несли на себе экипажи ворон, которые с громким карканьем взлетали в воздух, когда лебединый корабль тревожил их уродливо раздувшиеся плоты. На берегу стали встречаться сожженные поля и деревни, перекаты и отмели были усыпаны разбитыми судами. Большей частью это были торговые корабли и рыбацкие лодки, но иногда встречались и ладьи, были обломки двух дромонов. Один был сожжен почти до ватерлинии, у другого в борту, в месте, где его протаранили, зияла рваная дыра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
