— Тогда тебя не затруднит пройти еще немного, — он взмахнул пером, — вот к этой скамье у окна.
Сэм вернулся на скамейку. Прошел еще час. Другие заходили, говорили с человеком, немного ожидали и двигались дальше. За все это время хранитель ворот ни разу не взглянул на Сэма. Туман на улице становился все тоньше, по мере того, как разгорался день, бледные солнечные лучи проникали в зал через окна. Он обнаружил себя наблюдающим за тем, как в лучах солнца танцуют пылинки. Он зевнул раз, другой, поковырял лопнувший волдырь на ладони, откинул голову назад и закрыл глаза.
Должно быть он задремал. Следующее, что он понял, что человек за кафедрой называет имя. Сэм, шатаясь, встал на ноги, затем, осознав, что имя не его, уселся обратно.
— Вам нужно сунуть Лоркасу пенни, иначе прождете здесь дня три, — сообщил ему голос за спиной, — Какая нелегкая принесла в Цитадель Ночной Дозор?
Говоривший оказался невысоким, тонким и миловидным юношей, одетым в штаны из замши и аккуратную зеленую куртку с железными заклепками. У него была кожа цвета светлого эля, шапка густых темных кудрей, которые переходили во вдовий пик над черными глазами.
— Лорд-командующий восстанавливает заброшенные замки, — объяснил Сэм, — Нам нужно больше мейстеров для воронов… Ты сказал пенни?
— Пенни поможет. За серебряного оленя Лоркас доставит вас к Сенешалю на закорках. Он пятьдесят лет провел в служках. И ненавидит новичков, особенно новичков благородного происхождения.
— Как ты угадал, что я благородного происхождения?
— Так же, как ты можешь сказать, что я наполовину дорниец, — с улыбкой сказал он, в мягкой и медлительной дорнийской манере.
Сэм порылся в кармане в поисках пенни.
— Ты новичок?
— Послушник. Аллерас, некоторые называют меня Сфинксом.
Сэм вздрогнул от этого имени.
— Сфинкс сам загадка, а не задающий загадки, — выпалил он, — Ты знаешь, что это означает?
— Нет. Это такая загадка?
— Хотелось бы мне знать. Я Сэмвелл Тарли. Сэм.
— Рад знакомству. А какое дело у Сэмвелла Тарли к архмейстеру Теобальду?
— А разве он — Сенешаль? — смутился Сэм, — Мейстер Эйемон сказал, что его зовут Норрен.
— Уже последние два раза подряд это не так. Каждый год они меняются. Архмейстеры занимают должность по жребию, многие относятся к этой работе как к неблагодарному занятию, которое отрывает их от настоящей работы. В этом году черный камешек выпал архмейстеру Волгрэйву, но разум Волгрэйва блуждает далеко от него, поэтому Теобальд вышел вперед и заявил, что он отслужит срок за него. Он резок, но добрый малый. Ты сказал мейстер Эйемон?
— Да.
— Эйемон Таргариен?
— Некогда он им был. Большинство называло его просто мейстер Эйемон. Он умер во время нашего путешествия на юг. Откуда ты про него знаешь?
— А почему бы и нет? Он был не просто самый старейший из мейстеров. Он был самым старым в Вестеросе и своими глазами видел гораздо больше, чем выучил архмейстер Перестан. Он мог бы многое рассказать нам об истории правления своего отца и дяди. Сколько лет ему было?
— Сто и два.
— А что он делал в море, в его-то лета?
Сэм задумался, прикидывая, что он может рассказать. — «Сфинкс сам загадка, а не задающий загадки». Мог ли мейстер Эйемон иметь в виду этого сфинкса? Весьма маловероятно. — Лорд Командующий Сноу отослал его прочь, чтобы спасти ему жизнь, — нерешительно начал он. Он говорил на щекотливые темы о короле Станнисе и леди Меллисандре Асшайской, собираясь закончить на этом, но одно тянуло за собой другое, и вскоре он рассказывал о Мансее-Разбойнике и его одичалых, королевской крови и драконах, и прежде чем понял, что происходит, выложил как на духу все остальное. О зомби на Кулаке Первых людей, Ином на мертвом коне, убийстве Старого Медведя в Замке Крастера, Джилли и их бегстве, о Белом дереве, Малыше Пауле, Холодноруком и воронах, о том как Джон стал Лордом Командующим, о Черной Птице, Дарионе, Браавосе, драконах, которых видел Ксондо в Кварте, о «Пряном Ветре» и о том, что шептал умирающий мейстер Эйемон. Он не выдал только секреты, которые поклялся хранить: о Бране Старке и его товарищах, о подмене детей Джоном. — Дейенерис наша единственная надежда, — подвел он итог. — Эйемон говорил, что Цитадель должна послать к ней мейстера, чтобы вернуть ее домой в Вестерос, пока еще не слишком поздно.
Аллерас слушал внимательно. Время от времени он моргал, но ни разу не засмеялся и не прервал. Когда Сэм закончил, он положил тонкую смуглую руку на предплечье Сэма:
— Побереги свой пенни, Сэм. Теобальд никогда не поверит и в половину этого, но есть те, кто поверит. Пойдешь со мной?
— Куда это?
— Говорить с архмейстером.
«Ты должен сказать им, Сэм», — велел мейстер Эйемон, — «Ты должен сказать архмейстерам».
— Отлично, — он всегда мог вернуться к Сенешалю завтра, с пенни в руке. — Далеко идти?
— Близко. На Вороний остров.
Чтобы добраться до Вороньего острова лодка им не понадобилась: его соединял с восточным берегом древний, деревянный подъемный мост.
— Воронятня самое древнее здание в Цитадели, — рассказывал Аллерас, когда они проходили над лениво текущими водами Медовой. — В Век Героев он, предположительно, служил цитаделью лорду-пирату, который грабил идущие вниз по реке суда.
Сэм увидел, что стены увиты плющом и заросли лишайником, по зубцам вместо лучников прохаживались вороны. Подъемный мост ни разу не поднимался на памяти живущих.
Внутри было холодно и темно. Двор так же, как и много лет назад, когда впервые были уложены эти камни, занимало древнее чардрево. Резной лик зарос тем же фиолетовым лишаем, что огромными гроздьями свисал с бледных ветвей. Половина ветвей выглядели мертвыми, но кое-где шуршали красные листья, и именно там облюбовали себе место вороны. Дерево кишело ими, еще больше птиц громоздились в сводчатых окнах наверху, по всему двору. Земля была завалена их пометом. Когда юноши пересекали двор, один ворон, захлопав крыльями, взмыл вверх, и Сэм услышал, как остальные каркают друг другу.
— Покои архмейстера Волгрэйва находятся в западной башне, под белым гнездовьем, — сообщил Аллерас. — Белые и Черные вороны враждуют между собой словно дорнийцы и жители марки, поэтому их держат по отдельности.
— А мейстер Волгрэйв поймет то, что я ему расскажу? — удивился Сэм, — Ты ведь говорил, что разум покинул его.
— У него бывают и хорошие и плохие дни, — отвечал Аллерас, — Но тебе предстоит увидеться не с ним. — Он толкнул дверь в Северную башню и начал подниматься по лестнице. Сэм последовал за ним. Наверху слышались хлопки крыльев и тихое бормотанье, здесь и там раздавались сердитые крики, словно вороны жаловались, что их разбудили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
