— «Сокол», я земля, — раздался в шлемофоне командира экипажа полицейского Ми-8 голос далекого диспетчера. — Приказываю цель уничтожить!
— Принято, земля! Выполняю!
На подвеске Ми-8 были установлены не привычные блоки с неуправляемыми ракетами, способными превратить несколько гектаров густой «зеленки» в филиал ада, а пара подвесных пушечных контейнеров УПК-23-250 с двуствольными пушками ГШ-23. сократив дистанцию до беспилотника до трех сотен метров, пилот вертолета направил свою машину точно на цель и нажал на гашетку. Торчавшие из-под обтекателей стволы харкнули огнем, к похожему издали на крест «Шэдоу» протянулись огненные пунктиры трассеров, и легкий беспилотник вспыхнул, в воздухе разваливаясь на мелкие куски, рухнувшие вниз.
— Я «Сокол», цель поражена!
Развернувшись, Ми-8 направился обратно на базу, выполнив свою миссию. А на земле для сослуживцев удачливого пилота все складывалось не так гладко, как это было в небе. Бой в центре Москвы, едва ли не у стен Кремля, не думал стихать, словно это проливавшаяся щедро на столичных улицах кровь подпитывала его.
Когда Громов и Слюсаренко покинули уютное помещение кафе, на улице уже шел бой. Партизаны едва успели укрыться за ближайшей припаркованной машиной — с противоположной стороны улицы по ним ударили разом с нескольких стволов, прижимая к землей, лишая свободы маневра.
— Что, мать их, здесь происходит? — Максим Громов, от волнения бледный, бешено вращавший глазами, прижался к лакированному борту «Тойоты», послужившей временным укрытием. Он слышал, как по машине барабанят пули, рвавшие в клочья обшивку. — Что это?!
— Засада! Нас все же ждали, твари!
Иван Слюсаренко старался не поддаться панике, хотя не бояться было сложно. Стреляли отовсюду, на мостовой уже хватало неподвижных тел, а над головами, где-то в вышине, раздавался отчетливо стрекот вертолета. И все же полковнику приходилось и раньше попадать в засады, равно как и организовывать их. И после того, как ему с тремя сослуживцами, из которых один был ранен и едва мог двигаться, пришлось сутки бегать по горам Дагестана с полусотней «духов» на хвосте и еще невесть сколькими на маршруте, испугать его перестрелкой было не так просто.
— Надо рвать отсюда, Макс, — решил полковник. — Сейчас зажмут со всех сторон, и тогда точно хана — или лапки кверху и привет «Лефортово», или отстреливаться до последнего патрона, пока гранатами не закидают. Наши здесь есть, они прикроют, это я подстраховался в последний момент. Так что давай, по моей команде бежим к переулку, там во дворах следы заметем! Готов?
— Конечно нет, ни хрена я не готов! Давай, командуй, полковник!
— Вперед!!!
Слюсаренко первым выскочил из-за импровизированного бруствера. На бегу он несколько раз выстрелил из трофейного «Грача» в сторону белой «Газели», вокруг которой мелькали фигуры к тяжелых шлемах «Сфера» и городском камуфляже. После очередного выстрела затвор встал на задержку, оставшись в заднем положении, и полковник швырнул пистолет с пустым магазином в сторону. Громов, чуть замешкавшийся и отставший на несколько шагов, тоже выпустил несколько пуль из своего ПМ, без особого эффекта, разве что, заставив противника инстинктивно укрыться. А большего им было и не нужно.
— Стоять! — раздалось откуда-то слева. — Стоять, суки! Оружие на землю, руки в гору, мать вашу!
Двое в тяжелых бронежилетах, со скрытыми под масками лицами, подскочили из-за угла, держа на прицеле партизан. Слюсаренко замер, растерявшись. Он не успевал выстрелить, полицейские первыми бы открыли огонь, в упор расстреляв беглецов. Успел кто-то другой. Раздался характерный сухой «кашель» АК-74, и один из спецназовцев завалился на спину. И в тот же миг что-то прожужжало возле головы Слюсаренко, словно огромная и очень сердитая пчела, и второго полицейского отбросило на тротуар, а на груди у него появилась рваная дыра, из которой фонтаном уже била кровь.
— Хрен встали?! — к партизанам подскочил парень с АК-74М в руках и зеленым тубусом противотанкового гранатомета за спиной. — Ходу! Валим отсюда! «Полицаев» полно, отовсюду лезут, суки!
— Сейчас!
Слюсаренко, узнавший одного из своих бойцов, подскочил к ближайшему из убитых полицейских, вытащив из его мертвых рук компактный автомат МА-91 под девятимиллиметровый патрон СП-6, идеальное оружие для боя в городе накоротке, к тому же знакомое до последней царапины бывшему офицеру ФСБ. Заодно полковник прихватил из подсумков на бронежилете мертвеца пару прямых двадцатиместных магазинов, сунув их в карманы куртки. — Ну, побежали! По сторонам смотреть!
Их попытались остановить почти сразу. Из-за поворота появился серый внедорожник УАЗ «Патриот». Машина остановилась на пути партизан, и из нее выпрыгнули на мостовую четверо в камуфляже, с компактными «Грозами». Слюсаренко успел выстрелить первым, короткой, в три патрона, очередью из трофейного МА-91 срезав ближнего из противников и заставив остальных укрыться. Тяжелые пули ПАБ-9 прошили бронежилет, словно лист бумаги, не оставив противнику ни одного шанса. Их новый попутчик поддержал полковника огнем из «калашникова», и даже Громов инстинктивно выстрелил дважды из пистолета, после чего затвор так и остался в заднем положении, сигнализируя о необходимости перезарядки.
Иван выстрелил еще, пытаясь достать отделенных преградой в виде массивного корпуса «Патриота» полицейских, но увидел, как пули лишь высекают искры из его бортов.
— Броня, не достать! — крикнул Сверчков, лицо которого было страшным от ярости.
Один из полицейских высунулся из-за внедорожника, целясь в партизан из «Грозы», и тотчас упал на землю, заливая асфальт кровью из развороченной прямым попаданием головы. Через секунду с криком свалился с ног еще один, зажимая простреленное бедро, а за ними последовал и третий. Этот умер тихо и быстро — пуля, прилетевшая невесть откуда, пробила ему грудь, легко прошив пластину бронежилета, и остановилась, лишь добравшись до сердца.
— Снайпер работает! Это наш! Нас прикроют!
— В проулок, бегом! — приказал Слюсаренко.
За спиной взвыла «сирена», пронзительно завизжали тормоза. Бело-синяя «Газель» с московским гербом на дверцах выкатилась на тротуар, и из нее уже выпрыгивали вооруженные до зубов полицейские. Загрохотали выстрелы, раздались чьи-то команды.
Сергей Сазонов мог бы сейчас исполниться чувства собственного величия. Он один, заняв господствующую высоту, вооружившись мощной и точной винтовкой с превосходным прицелом, мог безнаказанно уничтожить большую часть солдат противника. Но у бывшего офицера ФСБ было дело, работа, слишком напряженная и тяжелая, чтобы заниматься ерундой вроде самолюбования.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
