С помощью Морейн Ранд придумал, что здесь сделать. Кое-что он и без ее предложений считал верным и очевидным. Хорошо бы, конечно, чтобы тут вместо Авиенды, готовой в любой миг дать сигнал Сомаре, стояла Морейн и нашептывала ему на ухо в случае надобности, но ждать и тянуть незачем. Наверняка все тайренцы и кайриэнцы знатного сословия, что оставались в городе, собрались сейчас в этом зале.
— Почему кайриэнцы держатся сзади? — громко спросил Ранд, и толпа зашевелилась, лорды и леди в замешательстве обменивались недоуменными взглядами. — Тайренцы пришли на подмогу, но это не причина, чтобы самим кайриэнцам к стенам жаться. Пусть все встанут сообразно своему положению. Все.
Трудно сказать, кого более ошеломили эти слова — тайренцев или кайриэнцев, но Мейлан с виду готов был язык проглотить, да и остальные шестеро оторопели не меньше. Даже уравновешенный Араком побелел. Шарканье подошв, скрип сапог, шорох юбок, бессчетные ледяные взгляды с обеих сторон, но наконец требуемое было исполнено, и в переднем ряду оказались мужчины и женщины с цветными полосами на груди, а во втором осталось лишь несколько тайренцев. Мейлан со своими товарищами присоединился к кайриэнцам, занявшим место у подножия трона. Кайриэнцы, в большинстве своем седовласые, вдвое превосходили числом Благородных Лордов. У каждого из них цветные вставки тянулись от шеи почти до колен. Впрочем, «присоединились» не совсем верное слово. Они стояли наособицу, двумя группами, разделенные самое меньшее тремя шагами, и отворачивались друг от друга с таким упорством, что с тем же успехом могли бы кричать и потрясать кулаками. Все взоры устремились на Ранда, и если тайренцы злились, то кайриэнцы по-прежнему сохраняли ледяной вид, лишь с легким намеком на некое потепление, — судя по тому, как они рассматривали Ранда.
— Я заметил флаги, что развеваются над Кайриэном, — продолжал Ранд, когда перестройка рядов завершилась. — Хорошо, что там так много Полумесяцев Тира. Без зерна из Тира в Кайриэне не осталось бы ни одного живого, чтобы поднять свое знамя, а без тайренских мечей жители столицы, дожившие до сего дня, как знатные, так и простолюдины, на своей шкуре узнали бы, что значит подчиниться Шайдо. Тир заслужил свою честь. — После этих слов тайренцы, разумеется, раздулись от гордости, точно индюки, энергично кивая и еще более довольно улыбаясь, хотя Благородные Лорды, явившиеся сюда последними, как будто смутились. Кайриэнцы же у возвышения поглядывали друг на друга с сомнением. — Но я не вижу необходимости в таком обилии своих флагов. Пусть останется одно знамя с Драконом, на самой высокой башне города, чтобы его издалека видел всякий, кто приближается к городским стенам. Остальные надо снять и заменить стягами Кайриэна. Это Кайриэн, и пусть знамена Кайриэна развеваются над городом, и Восходящее Солнце должно реять гордо. У Кайриэна есть своя честь, и ею нужно гордиться.
Зал столь внезапно взорвался радостным ревом, что Девы взяли копья наперевес; приветственные кличи летели под потолок, отражаясь от стен. В то же мгновение Сулин быстрыми движениями языка жестов Дев отдала какую-то команду, и поднятые было вуали вновь упали. Кайриэнские вельможи приветственно вопили, так же громко, как народ на улицах, подпрыгивая и размахивая руками не хуже жителей Слободы на празднике. Теперь уже тайренцы молча обменивались взглядами. Разгневанными они не выглядели. Даже Мейлан, по-видимому, испытывал неуверенность под стать прочим, хотя, подобно Ториану и остальным, изумленно поглядывал на лордов и леди высокого звания, которые мгновение назад являли собой холодную гордость и высокомерие, а теперь пританцовывали и выкрикивали славословия в честь Лорда Дракона.
Ранд не знал, что такого особенного они все услышали в его словах. Конечно, он предполагал, что они услышат больше, чем он скажет, особенно кайриэнцы, и что некоторые, вероятно, даже правильно истолкуют его речь, но к столь бурному проявлению чувств не был подготовлен. Он хорошо знал, что кайриэнская сдержанность и скрытность — странная штука, временами замешанная на неожиданной смелости. В этом отношении Морейн была скупа на объяснения, несмотря на настойчивые попытки обучить Ранда всему и вся; Айз Седай ограничилась в своих наставлениях замечанием, что если сдержанность покидает кайриэнца, то происходит это нежданно и в немалой степени удивляет. И впрямь, куда уж поразительней и неожиданней.
Когда приветственные возгласы наконец стихли, началась церемония: лорды приносили клятву верности. Первым на колени опустился Мейлан, с застывшим лицом он клялся пред Светом надеждой на спасение и возрождение служить преданно и подчиняться. Форма присяги была древней, и Ранд надеялся, что это обстоятельство вынудит кое-кого все-таки держать данное слово. Как только Мейлан поцеловал кончик шончанского копья, поглаживая бородку и стараясь скрыть кислую мину, его сменила леди Колавир, более чем привлекательная женщина средних лет. По рукам ее, когда она вложила ладони в руки Ранда, потекли кружева цвета потемневшей от времени кости. Платье леди Колавир от высокого кружевного ворота до колен прочерчивали горизонтальные цветные прорези. Слова присяги она произносила чистым твердым голосом с тем мелодичным акцентом, который Ранд привык слышать у Морейн. В ее темных глазах было также нечто от свойственного Морейн взвешивающего и обмеривающего взгляда, особенно это стало заметно, когда она посмотрела на Авиенду, с реверансами спускаясь по ступеням. После Колавир перед Рандом встал Ториан, который, давая клятву, обливался потом. Его сменил лорд Добрэйн, один из немногих кайриэнцев в годах, у кого длинные, обильно поседевшие волосы были выбриты спереди; глубоко посаженные глаза испытующе ощупывали Ранда. На его место заступил Араком, потом…
Пока длилась церемония, Ранд ощущал нарастающее нетерпение. Лорды и леди поочередно опускались перед ним на колени, за кайриэнцем тайренец, за ним опять кайриэнец, как он сам потребовал. Все это необходимо, так говорила Морейн, и с этим соглашался голос в голове Ранда, который, как он знал, принадлежал Льюсу Тэрину, но ему эта процессия представлялась досадной задержкой. Тем не менее нужно заручиться их верностью, пусть даже притворной, для того чтобы обезопасить Кайриэн, а это лишь начало его замысла. И принять их присягу необходимо раньше, чем Ранд двинется против Саммаэля. И я это сделаю! Мне еще многое надо сделать, и я не могу допустить, чтобы он исподтишка цапал меня за ноги! Скоро он узнает, что значит разбудить Дракона!
Ранд не понимал, почему те, кто опускался перед ним на колени, вдруг начали покрываться потом, нервно облизывать губы и запинаться чуть ли не на каждом слове клятвы. Ведь он не мог видеть холодного огня, вспыхнувшего в его глазах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
