62. УСТОИ И ПРОБЛЕМЫ
После двух лет войны все ее участники испытывали колоссальные трудности. Ресурсы истощались. Почти везде была введена карточная система. В Германии, Австро-Венгрии, Турции положение с продовольствием и сырьем было вообще плачевным. Во Франции действовала строгая регламентация распределения и потребления. Из-за нехватки рабочих рук в промышленности работало более миллиона женщин и детей, в сельском хозяйстве вместо 5,6 млн. осталось 3 млн. работников, что резко сказывалось и на количестве продукции. В Англии из-за морского подвоза из колоний положение было получше, но и здесь действовало централизованное распределение. Проводилась кампания за всеобщую экономию - газеты поучали, как из старой шляпы сделать новую, перелицевать одежду и починить обувь. Призывали воздерживаться от роскоши - дескать, стоимость бутылки шампанского равна 5 винтовочным обоймам, а дорогого платья - 4 снарядам. Но приходилось уже задумываться и о самом необходимом. Ллойд Джордж писал: "К осени 1916 г. продовольственный вопрос становился все более остро и угрожающе".
России подобные проблемы коснулись меньше всех. Урожай в 16-м выдался богатейший. Даже при всех трудностях военного времени собрали 3,8 млрд. пудов зерна. При среднегодовом урожае 4 млрд. - но теперь не было экспорта, составлявшего до войны 600-700 млн. пудов в год, так что на потребителях разница не сказывалась, зерном еще с прошлых лет были полны хранилища и элеваторы. Зимой 1916 г. только в Сибири было заготовлено 500 млн. пудов мяса, огромное количество масла - не знали, как вывезти. В любом трактире свободно продавались огромные расстегаи, пышные калачи, пироги. Карточки были введены только на сахар, но и то не по причинам объективных трудностей, а субъективных, так как производство превышало потребление. Транспортными или организационными проблемами обусловливались и временные перебои с некоторыми видами продуктов в городах - что создавало первые в истории России очереди, вызывавшие чрезвычайное возмущение,- и перебои с промышленными товарами в деревне. Сократились пайки в армии, хотя русским солдатам последующих времен и они показались бы сказочными - вместо дневного рациона в фунт мяса и полфунта сала стали давать полфунта мяса в день и фунт сала на неделю. А по средам и пятницам вводились постные дни, давали рыбу. Но ее тогда хватало в избытке, и рыба была высших сортов кета, кефаль, хорошая сельдь. Хлеба вместо прежних 3 фунтов солдаты получали 2 фунта на фронте и 1,5 в тылу. С конца 16-го стали 50% сливочного масла заменять растительным, а из положенных 18 золотников сахара выдавать 12 (51 г), а 6 - конфетами или деньгами.
В городах появились женщины-дворники, женщины-кондукторы в трамваях, что прежде было немыслимо. Однако процент мобилизованных по отношению ко всему мужскому населению в России был вдвое ниже, чем во Франции или Германии. Поэтому и замещение "мужских" профессий массового характера еще не приобрело. Большей проблемой была инфляция. С января по август 1916 г. рубль упал вдвое. Соответственно росли цены. Сахар стоил 32 коп. за фунт до войны 17, коленкор 45 коп. за аршин вместо 17. Но и за работу платить стали гораздо больше. Иностранцы отмечали, что зарплата на российских заводах самая высокая из воюющих государств. А деревня, по общему впечатлению современников, за годы войны вообще очень разбогатела. Заготовители армии, Земгора, промышленных фирм с руками хватали все зерно, кожу, сало, шерсть, лен, давая высокие цены. Многие авторы даже отмечают, что обилие денег действовало на крестьян развращающе. Кроме того, в связи с активизацией промышленности на нужды фронта в стране начался индустриальный бум, как грибы росли разные мастерские и фабрики. Спрос на рынке рабочей силы был огромный, и даже те, кто нуждался в дополнительном заработке, вовсе не спешили хвататься за любую подвернувшуюся работу выбирали, где заплатят побольше.
Увы, "субъективные", чисто российские, трудности с лихвой "компенсировали" недостаток объективных. Корнем всех зол становилось отсутствие дисциплины и элементарного порядка в тылу. И значительная доля ответственности за подобное положение лежала на самом царе. Если раньше он даже своим присутствием у "кормила власти" служил сдерживающим фактором для поддержания в рабочем состоянии государственного механизма, то теперь Николай пребывал в Могилеве, и правительство лишилось своей ключевой опоры в его лице. Но и царь чувствовал себя неуверенно. Знал об усиливающемся разладе и пытался регулировать управление кадровыми методами. Что только усиливало разлад. Потому что и здесь сказывались его колебания и непоследовательность. То он старался наладить отношения с "общественностью" и назначал лиц, популярных у либералов,- но они только наглели и усиливали нажим. И царь, не желая окончательно идти у них на поводу, давал задний ход, начинал искать "верных". А в итоге те и другие оказывались некомпетентными с профессиональной точки зрения, и следовали новые перестановки. Пошла настоящая чехарда министров. Ну о каком порядке в стране можно было говорить, если всего за год сменились 4 премьера, 4 министра внутренних дел, 3 министра иностранных дел, 3 военных министра, 3 министра юстиции, 4 министра земледелия, 3 обер-прокурора Синода?..
В этих метаниях туда-сюда царь постоянно попадал впросак. Скажем, долго держался за слабого премьера Штюрмера, потому что снять его значило бы капитулировать перед оппозицией и лишь разжечь ее аппетиты. И косвенно признать клевету, возведенную на Штюрмера,- насчет якобы прогерманской ориентации. Хотя настоящая "вина" премьера была в другом, британский посол Бьюкенен без стеснения писал, что "будучи отчаянным реакционером, он в союзе с императрицей стремится сохранить самодержавие в неприкосновенности". Да, вот так вот - защита своего государственного строя со стороны премьера уже являлась, на взгляд союзника, "реакционностью"! Но и царь знал эту настоящую "вину" - и не сдавал Штюрмера. Но учитывая, что главный хай либералов всегда обрушивается на министров внутренних дел, царь назначил на этот пост Протопопова, вице-спикера Думы и одного из лидеров "прогрессивного блока". Мол - берите, чего ж вам еще надо? И снова попал пальцем в небо. Протопопов стал для общественности еще и большим врагом, чем прежние министры, ему устроили обструкцию - как он посмел принять такой пост в "реакционном" министерстве? А сам он продемонстрировал те же худшие черты выходцев из общественности, которые потом проявились в членах Временного правительства - оказался никуда не годным болтуном, зато с амбициями "спасителя Отечества".
Весь этот хаос, вырождающийся в фактическое безвластие, порождал массу злоупотреблений. Даже "патриотически" настроенные граждане не стеснялись порой в способах наживы. Предприниматели буквально охотились за субсидиями - так, группа владельцев Кузнецких заводов развернула борьбу, чтобы задаром получить богатые участки казенных земель на Урале и еще 20 млн беспроцентной ссуды на их разработку. Настоящей клоакой стали всевозможные фонды помощи раненым, вдовам, беженцам. Так, был закрыт "Городской общественный комитет" во главе с неким Красницким - получив от казны 312 тыс., он раздал беженцам 3 тыс., остальное разошлось на "зарплату служащим" (70 чел.). А когда копнули получившую 40 млн. "Северопомощь", коей руководил г-н Зубчанинов, то не нашли ни денег, ни отчетности. Однако были и действия, попахивающие явной изменой. Главным эпицентром продуктовых перебоев был Петроград - но в это же время огромное количество зерна и другого продовольствия перепродавалась через Финляндию в Швецию. А куда оттуда - нетрудно догадаться. Только за 10 месяцев 1916 г. Финляндия закупила "для шведов" хлеба на 36 млн. руб. А Дания вдруг взялась скупать большие партии русского масла, как будто у нее своего не хватало. Еще один канал сбыта продовольствия функционировал через Персию. Продаавалось в неизвестных направлениях стратегическое сырье и даже военное имущество. Да ведь и неурядицы на внутреннем рынке вызывались не только транспортными проблемами. Русская контрразведка располагала достоверной информацией, что еще в 1915 г. председатель Внешторгбанка Давыдов ездил в Стокгольм, куда был вызван директором германского Юнкер-банка, а член правления Международного банка Шайкевич точно так же ездил на встречу с гамбургским банкиром Варбургом. Оба упомянутых российских банка были тесно связаны с немецкими, и оба получили указания начать спекулятивные сделки с продовольствием и товарами первой необходимости - взвинтить цены, вызвать дефициты и народное недовольство.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
