— Сынок говорил, что ты Кощей, — донесся до Виталика воинственный голос папаши.
— Ну?
— А чем докажешь?
— Не видишь доспех на мне?
Алексей Васильевич пощелкал пальцем по броне.
— Вороненая. Не, это не аргумент. Чем еще докажешь?
— Ну-у-у… не знаю. Словом царским, Кощеевым.
— Тоже не аргумент. А вот ты, говорят, бог зимы.
— Говорят, — мрачно буркнул Кощей.
— Тогда остуди бутылочку.
Кощей дыхнул, и бутылка в руках Алексея Васильевича взорвалась от распершего ее изнутри льда, в который превратилось элитное вино из подвалов царских.
— Ну и что ты сделал? — расстроился отец Виталика.
— Заморозил.
— А я просил охладить. Не, не Кощей ты. Врал мой оболтус.
Кощей зарычал.
— Но технология интересная.
И Алексей Васильевич начал требовать от бессмертного злодея разъяснить ему технологию охлаждения напитков методом ледяного дыха. Кощей скрипел зубами, потел внутри своих доспехов и упорно отказывался раскрывать свои секреты. С тревогой поглядывавшая на мужа мамаша Виталика, сидевшая за соседним столиком, наконец не выдержала, покинула свое место и дала папаше по загривку.
— С ума сошел! Ты же говоришь с богом!
— Вер, да я же… — сразу сник отец.
— Веди себя нормально в приличном обществе.
Папаша удрученно посмотрел на упившееся в зюзю «приличное» общество, тяжко вздохнул и потянулся за очередной бутылкой. Этого мамаша уже не выдержала, отняла у него бутылку и потащила муженька к своему столику.
То, что нужно, обрадовался сплетник и занял место отца.
— Ты чего такой мрачный, дед?
— Какой я тебе дед?
— А ты разве Янке не дед?
— Ну, дед.
— Значит, и мне ты дед. Так чего такой мрачный? Всех вроде победили.
— Всех, — усмехнулся Кощей. — А Лихо Одноглазое где?
— Да найдем мы твое Лихо, не парься!
— Найдем… как же! Не было бы поздно. Если оно сюда на свадьбу заявится, тут такое начнется!
— Так ты поэтому тут во всеоружии сидишь?
— Надо быть начеку.
— Ладно, бди дальше, а я пойду бабулю Янки пытать, — обрадовал Кощея Виталик, заметив, что около Бабы-яги тоже освободилось место.
— Пытать?!!
— Не дергайся. В переносном смысле. Есть у меня к ней пара вопросов, на которые хотелось бы получить ответ.
Баба-яга, увидев, что к ней направляется сам царский сплетник, поспешила отодвинуться от бубнившего ей что-то на ухо Патриарха Всея Руси и попыталась свинтить, но Виталик успел ее перехватить.
— Куда? — усадил он ее обратно на стул и подсел рядом.
— Чую, неспроста ты ко мне, старой, пришел, — удрученно вздохнула Яга, многозначительно покосилась на патриарха, взглядом заставив его заткнуться, и взяла со стола полный кубок вина. — Ну, чего хочешь узнать, сплетник?
— Много чего хочу узнать. — Юноша окинул оценивающим взглядом импозантную старушку. На свадьбе она преобразилась. Куда подевались все морщины? На вид ей теперь больше пятидесяти не дашь. — Ты на самом деле Баба-яга?
— А что, не похожа?
— Я в детстве много сказок читал. Баба-яга костяная нога, нос крючком, горб за спиной. Одежонка на манер половой тряпки потрепанная, из собачьей шерсти шитая, клюка в руках…
Бабуся поперхнулась вином и начала ржать. Взахлеб, буквально до слез ржать.
— Детский сад, — отсмеявшись, выдавила она из себя, утирая платочком выступившие на глазах от смеха слезы. — Хочешь верхом на метле или в ступе меня увидеть? Без проблем. В каком облике желаешь? В таком? — Виталик невольно отшатнулся, когда рядом с ним материализовалась хрестоматийная Баба-яга в только что описанном им виде. — Или в таком? — Теперь бабуля была дамой хоть и в годах, но все было при ней. Единственное, что портило впечатление, это кривые зубы и улыбка, от которой мороз пробежал по коже. Именно такой он увидел ее впервые в Рамодановске. Судя по тому, что окружающие никак не отреагировали на ее превращения, эти магические фокусы видел только он один.
— А настоящий у тебя облик какой? — спросил сплетник.
— Я же берегиня, что означает богиня, и могу принять любой облик. Боги, они, знаешь ли, не стареют, — улыбнулась своей жутковатой улыбкой Яга, превращаясь в молодую девушку изумительной красоты, чем-то смахивающую на Янку. — Вот это, кстати, и есть мой истинный облик.
— А чего ж ты в нем постоянно не ходишь? — опешил Виталик.
— Чтобы Янка тебя ко мне приревновала? Нет уж, уволь, — покачала головой красавица, возвращая себе облик, выбранный специально для свадьбы. — Бабушка не должна выглядеть моложе внучки, тем более на ее свадьбе. Да и безопасней мне так.
— Безопасней? Что ты имеешь в виду?
И тут сидевший рядом с Ягой хмельной патриарх ущипнул старушку, да притом за такое место!
— Я сказала тебе: не приставай, козел старый! — подпрыгнула Яга, дав ему по загривку.
Гашеному патриарху этого было достаточно. Он плюхнулся физиономией в салат и захрапел.
— Вот это я и имела в виду, — сердито буркнула старушка.
— Ай да Его Святейшество! — восхитился Виталик.
— Это сейчас он Его Святейшество. А по молодости они со Святозаром такое творили! А уж как за мной ухлестывали, — ностальгически вздохнула Яга, — проходу от них, охальников, не было!
— По молодости? — насторожился Виталик. — Это сколько же им со Святозаром лет?
— Лучше не спрашивай, — опять покосилась на патриарха Яга. — Ведь и в религию ударился, стервец, а замашки старые остались. Так свои ручки шаловливые ко мне и тянет.
— Ладно. Оставим детские шалости патриарха за кадром, — осадил старушку Виталик, чуя, что она пытается увести разговор в сторону. — Меня сейчас гораздо больше интересует, почему ты, владея такими силами, бросила Русь на произвол судьбы и слиняла в Рамодановск, закинув вместо себя в Великореченск меня.
— В корень зришь, — уважительно кивнула старушка. — Умный иногда бываешь. Странно. А Янка мне говорила, что ты дурак.
— Это я дурак? — обиделся Виталик.
— А то кто же? Не признать в Янке Хозяйку, столько времени живя бок о бок с ней, ума палату надо иметь.
— Да я на Василису поначалу грешил…
— Вот она и говорит: балбес!
— Слушай, бабуля, а по-моему, ты мне зубы заговариваешь. Говори прямо: почему свалила в Рамодановск?
— За это вон его благодари, — кивнула на патриарха бабуля.
— Не понял.
— Да зашел он ко мне пару месяцев назад с разговором душевным. Проблемы у меня, говорит, намечаются. Католики на Русь зубы точат, инквизицию все на нас натравить пытаются. Они там у себя на Западе всех, кого можно и не можно, пожгли, теперь до нас решили добраться. Очередной крестовый поход. Православную веру порушить хотят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
