молодой человек был в каком-то мундире, хотя вокруг столько людей в цветных штанах, с оружием и значками всех мастей — так сразу и не разберешь.
— Видите ли, мы, Друзья, держимся в стороне от суеты, — объяснил он Уильяму. — Равно как от армии и ружей, если только последние не предназначены для охоты. В охоте нет ничего дурного. Люди должны есть, знаете ли, — добавил старик, с легким укором глянув на Уильяма.
Тот терпеливо слушал, за неимением иного выбора, и был вознагражден еще одной многообещающей догадкой. Он повернулся к миссис Элмсворт.
— Спросите, пожалуйста, своего мужа, был ли пришедший похож на Доротею? — Ибо Генри и Бенджамин, стройные и темноволосые, пошли в отца, а вот Адам, как и Дотти, походил на мать: оба светловолосые и розовощекие, с округлым подбородком и большими мечтательными голубыми глазами.
Мистер Элмсворт несколько напрягся во время допроса и с видимым волнением попыхивал трубкой, однако расслабился, когда смысл вопроса дошел до него. Выдохнув огромное облако голубоватого дыма, он уверенно кивнул.
— Да, — сказал он. — Очень, очень похож.
Значит, Адам.
Уильям тоже испытал облегчение и горячо поблагодарил Элмсвортов, хотя от денежного подарка они отказались.
Он уже собирался уходить, как его осенила очередная мысль:
— Мэм, у вас еще сохранилась записка моей кузины?
В результате этой просьбы четверть часа в маленьком домике царила суета, липкие банки с вареньем поднимались и снова ставились на стол, пока мистер Элмсворт наконец не вспомнил, что использовал записку для разжигания свечи.
— Да ничего особенного в ней не было, сынок, — сочувственно проговорила миссис Элмсворт, видя разочарование гостя. — Она только поблагодарила нас за приют и сказала, что брат отвезет ее к мужу.
* * *
Было уже поздно, его лошадь нуждалась в пище и отдыхе, а потому, несмотря на желание немедленно уехать, Уильям с неохотой принял предложение заночевать в небольшом амбаре Элмсвортов. Его пригласили разделить и ужин, но, увидев комочек кукурузной каши, скудно сдобренный патокой, да несколько скрюченных ломтиков черствого хлеба, молодой человек заверил, что у него найдется еда в седельных сумках, и удалился в сарай позаботиться о нуждах Бетси и предаться размышлениям.
Ужин его состоял из побитого яблока и небольшого кусочка твердого сыра, промасленного и слегка заплесневелого. Однако Уильям мало обращал внимания на скудную пищу: он обдумывал, что, черт возьми, делать дальше.
Адам. Больше некому. Трудность состояла в том, что Уильям не знал, где искать Адама. Он не видел кузена больше года, а все недавние разговоры с папой и дядей Хэлом совершенно не касались Адама, вращаясь в основном вокруг смерти Бенджамина.
Последнее, что он слышал, — его кузен служил капитаном пехоты, но не в отцовском полку. Мудрое решение. Все сыновья Хэла в начале своей военной карьеры пришли к выводу, что остаться в хороших отношениях с отцом возможно, только если не служить под его началом. Согласно этому они и купили свои патенты на офицерский чин.
— Тогда начни с другого конца, кретин, — нетерпеливо сказал Уильям. — Адам мог узнать, где Дотти, только от Дензила. Мы предполагаем, что Дензил с Вашингтоном, а по словам дяди Хэла, Вашингтон сейчас на зимних квартирах в Нью-Джерси.
Так, с этим ясно. Уильям слегка отрыгнул, ощутив сладкий привкус подгнившего яблока, потом чуть расслабился, натянул шинель на уши и поджал пальцы ног в холодных мокрых сапогах. Если его рассуждения верны, то незачем гадать, где Адам сейчас или был прежде. Он предположил, что кузен с армией Клинтона в Нью-Йорке — при условии, что тот все еще в Нью-Йорке. Хотя, несмотря на желание Клинтона захватить Чарльстон, он наверняка не станет делать этого зимой. В любом случае, если Хантеры не с Вашингтоном в Нью-Джерси, Адам — его единственный источник информации об их местонахождении.
Бетси подняла хвост и выпустила каскад дымящихся конских яблок в двух футах от того места, где на перевернутом ведре сидел Уильям. Молодой человек наклонился и потер замерзшие руки над теплой кучкой.
Он размышлял, почему Дензил, руководствуясь соображениями безопасности, сперва поместил Дотти к Элмсвортам, а потом решил послать за ней Адама. Впрочем, неважно. Выбор очевиден: ехать в Нью-Йорк и искать Адама, ехать в Нью-Джерси и искать Дензила либо вернуться в Саванну и доложить дяде Хэлу все, что он узнал.
Уильям отклонил последний вариант.
Расстояние до Нью-Йорка и Нью-Джерси было примерно одинаковым — около трехсот миль. Через полуоткрытую дверь он глянул на затянутое облаками небо. Может, неделя пути, если дороги позволят.
— В чем я сомневаюсь, — сказал он, наблюдая, как маленькие твердые крупинки — еще не вполне снег — холодными иголочками оседают ему на руки и лицо. — Но делать больше нечего, ведь так?
* * *
Уильям прибыл в Морристаун уже после наступления нового года. В пути у него было предостаточно времени, чтобы выработать план. Логика подсказывала, что поиски лучше начать с Морристауна (поскольку именно здесь находился Дензил, а Дотти, вероятно, сейчас уже с ним), однако совесть язвительно замечала, что подобное решение продиктовано в том числе малодушием. Уильям не хотел явиться в штаб-квартиру сэра Генри Клинтона в поношенном штатском костюме и получить порцию любопытных взглядов — а то и вопросов в лоб — от тамошних знакомых.
Нет уж, увольте.
В Морристауне было две церкви и две таверны, около пятидесяти домов и большой особняк на окраине города. Судя по развевающимся на доме флагам и выставленным снаружи часовым, штаб-квартира Вашингтона находилась здесь. Уильям не отказался бы взглянуть на этого человека, но любопытство подождет.
Тем не менее именно любопытство вынудило его спросить у прохожего на городском выгоне, почему к церквям выстроились такие очереди притопывающих на холоде людей.
— Оспа, — объяснили ему. — Прививки. Приказ генерала Вашингтона. Для военных и горожан — нравится им это или нет. Их делают в церквях каждый понедельник и среду.
Уильям слышал о прививке от оспы. Матушка Клэр однажды упомянула о ней в Филадельфии. Прививка означала присутствие врачей, а имя Вашингтона — присутствие армейских врачей. Поблагодарив своего информатора, Уильям подошел к голове очереди и, приподняв шляпу перед человеком у двери, протиснулся внутрь, как будто имел на это полное право.
Врач и его помощник работали возле купели у алтаря, разложив на последнем свои принадлежности. Доктор оказался не Дензилом Хантером, однако Уильям решил начать с него и целеустремленно зашагал по проходу, привлекая удивленные взгляды всей очереди.
Доктор, толстый господин в
