Оба этих дара не могут одновременно существовать в одном человеке. Но если уж дается один из них, то во всей полноте, чтобы было явлено обилие даров, и смиренномудрие умножалось вместе с рвением к праведности. Поэтому апостол сказал: "Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом" (1 Кор 12, 8).
2. Из святого Максима
Ум, руководящий деятельной жизнью человека, преуспевает в различении, а ум, руководящий созерцательной жизнью, преуспевает в ведении. В первом случае он учит подвижника отличать добродетель от порока, а во втором — делает его причастным смыслам бестелесных и телесных вещей. Такой человек удостаивается благодати богословствовать. Когда, все названное миновав на крыльях любви и себя обретя в Боге, он рассматривает слово о Боге в Духе, насколько это доступно человеческому уму.
Кто собрался богословствовать, тот не должен искать слова, соответствующие Богу, потому что таких слов человеческий ум не найдет, и не должен исследовать сущности, созданные Богом, но рассматривать Божьи свойства, насколько это удастся ему: вечность, беспредельность, безграничность, благость и премудрость, способность созидательную, промысли- тельную и различающую существующие вещи. Великим богословом будет среди людей тот, кто хотя бы как-то исследует значения этих свойств, а смысл Божественной сущности совершенно непознаваем для всякой рожденной природы.
Кто презирает наслаждения, тот делает это или от страха, или от надежды, или от ведения и любви к Богу. Удостоившийся ведения Бога и оттого обильно вкушающий наслаждения презирает все наслаждения, возникающие от вожделений.
Кто желает земного, желает или яств, или удовлетворения подчревия, или человеческой славы, или денег, или всего того, что следует за этим. Если ум не обретет то, что лучше всего этого, и не перенесет на это свое желание, то не сможет презреть все это. Ведение Бога и божественных дел несравненно лучше всего названного.
Знание божественных вещей, не сопровождаемое благой страстью, не убедит ум презирать материальное. Такое знание — все равно, что простое размышление о чувственной вещи. Мы знаем многих людей, которые очень хорошо знают все человеческие дела, но при этом погрязли в грязи плотских страстей, как свиньи. Те, кто сначала усердно себя очистили и достигли знания, а после впали в небрежение, уподобились Саулу, который удостоился стать царем, но управлял страной недостойно, и поэтому Бог прогневался на него и лишил короны.
Как простое размышление о человеческих вещах не в силах заставить ум презирать божественные вещи, так и простое знание божественных вещей не может заставить презирать человеческие дела. Ведь истина пока что существует в виде теней и уподоблений. Поэтому необходим блаженный плач святой любви, который связует ум с духовными созерцаниями и убеждает его предпочесть материальному духовное и чувственному умопостигаемое и божественное.
Человек, который покончил со страстями, и управляется со всем простыми помыслами, не обязательно достиг божественных вещей. Он может не переживать ни человеческое, ни божественное. Такое происходит с людьми, склонными к деятельности, а не к созерцанию. Они не удостоились ведения, но воздерживаются от страстей или потому что боятся адских мук, или потому что лелеют надежду на Царство Небесное.
"Мы ходим верою, а не видением" (2 Кор 5, 7) и видим "как бы сквозь тусклое стекло, гадательно" (1 Кор 13,12) и приобретаем ведение. Поэтому мы нуждаемся в длительных занятиях, чтобы со временем после многих упражнений приобрести твердую привычку.
Если мы хотя бы ненамного прервем причины страстей и погрузимся в духовные созерцания, но при этом не станем в них всегда проводить жизнь, сделав это своей работой, то весьма легко мы опять впадем в плотские страсти; и от своего созерцания ничего не пожнем, кроме пустого знания, сопряженного с превозношением, за которым последует помрачение ума и его совершенное искажение среди материальных вещей.
Страсть любви порочна, если занимает ум материальными вещами. Но она похвальна, если приближает его божественным событиям. Ум имеет обыкновение, в каких вещах задерживается, к тем питает желания и любовь. Только это могут быть божественные, умопостигаемые и предназначенные для человека вещи, а могут быть плотские страсти и переживания.
Бог создал мир видимый и невидимый и сотворил тело. Если так прекрасен видимый мир, то так же прекрасен и невидимый! Если невидимый мир прекраснее, то насколько несравнимо прекраснее обоих миров Бог, их творец! Он прекраснее всего возникшего как Создатель всех благ. Так почему же ум, оставляя самое лучшее из всего, предается самому плохому из всего — плотским страстям. Это можно оправдать только тем, что ум привык иметь дело со страстями с самого своего рождения, а что до Бога, лучшего и превысшего всего, тут он не получил достаточного опыта.
Когда благодаря длительному подвигу, воздержанию от наслаждений и обдумыванию божественных поступков, мы постепенно разорвем отношения с плотскими страстями, то ум, постепенно преуспевая, обретет широту в божественных областях и все желания направит к Божеству.
Цель заповедей Христовых одна: освободить ум от неразборчивости и злобы и возвысить его до любви к Богу и ближнему, отчего и происходит свет действительного святого ведения.
Как только ты удостоился от Бога хотя бы частичного знания, не откладывай в сторону любовь и воздержание. Ибо они очищают страдательную часть души и всегда подталкивают тебя к пути ведения. Это путь бесстрастия в познании и смирении, без которых никто не сможет увидеть Бога, ибо, как сказано, "знание надмевает, а любовь назидает" (1 Кор 8, 1).
Сопрягай знание и любовь и тогда не будешь претыкаться от надменности. Как духовный домоустроитель, ты наведешь порядок и в самом себе и среди всех, с тобой общающихся. «Любовь созидает», потому что не завидует, не огорчается на завистников, не показывает зависти на людях и не считает, что она уже постигла все, но если чего-то не знает, то так и говорит, что не знает, без ложного стыда. Вот тогда ум становится кротким, легко преодолевает все трудности и всегда может теперь преуспеть в знании.
Обычно за знанием следуют надменность и зависть, особенно вначале. Надменность проявляется только внутри, а зависть — внутри и снаружи. Человек внутри себя завидует тем, кто знает больше, а ему завидуют те, кто знает меньше.
А любовь уничтожает все три порока: гордыню, потому что она не надмевается, внутреннюю зависть, потому что она не завидует, и внешнюю, потому что долготерпит ради блага. Поэтому всякий, кто получил знание, должен присоединить к нему и любовь, чтобы сохранить неуязвимым свой ум при всех обстоятельствах.
Если человек удостоился благодатного дара ведения, но будет хранить печаль, злопамятство или ненависть к кому-нибудь, то это все равно что тыкать в глаза колючками и шипами. Поэтому ведение непременно требует любви.
"Если верою вселиться Христу в сердца ваши" (Еф 3,17) — по слову апостола, то все сокровища премудрости и ведения скрыты в наших сердцах, в которых проявлются в зависимости от очищения каждого из нас исполнением заповедей.
Это сокровище, скрытое в поле твоего сердца, которое ты еще не нашел по своей лености. Если бы ты его нашел, то продал бы все и приобрел это поле. А пока ты о нем забыл и только бродишь вокруг поля, т. е. выполняешь прихоти тела, все поле заросло терниями и волчцами. Очищай ум от гнева, злопамятства и постыдных помыслов — тогда сможешь увидеть, как Христос вселится в тебя.
Все сущие вещи умопостигаемы, ибо заключают в себе начало своего познания, а Бог не умопостигаем, потому что ничто из умопостигаемого не может с Ним сравниться. Мы веруем в Бога, рассмотрев перед этим умопостигаемые вещи.
Знание сущих вещей располагает доказательствами, основанными на естественных отношениях, тогда как Бога можно постичь только через смыслы сущих вещей — без доказательств. Исповедание и вера благочестивых людей, что Бог есть, никак само не доказывается. Ведь вера — это истинное знание, но его начальные положения недоказуемы, а предметная область превышает всякий ум и слово.
Кто изо всех сил ищет ведения и терпит неудачу, тот терпит ее или по безверию, или из-за неуместных препирательств, сопряженных с надменным отношением к незнающим. Так в древности народ восстал против Моисея. Не желавшие подчиняться закону, поднялись на гору, и против них "выступил… Аморей, живший на горе той" (Втор 1,44), и поразил их. Поэтому те, кто только напоказ принимают личину истины, не только грешат тем, что подменяют истинное благочестие мнимым, но и страдают от угрызений своей совести.
