председателю кооператива, — наверное, уже можно начинать хлопотать о дополнительном освещении будущей площадки?
— Да… Вот, тоже стою и об этом думаю, — кивнул он с озадаченным видом. — Где лучше дополнительные мачты ставить и сколько?
— За лавками по центру один фонарь, точно, надо, — прикинул я, — чтобы на площадку светил. И по бокам хорошо бы ещё два.
— На три мачты, короче, заявку писать, — кивнул председатель. — Пока всё согласуем, уже понятно будет, в каком месте боковые мачты надо будет ставить…
Постояли ещё немного, понаблюдали за разгрузкой элементов будущей центральной группы и пошли домой.
— Что значит, Москва, — восхищённо проговорила Эмма, когда мы уже вошли в подъезд. — Такая песочница красивая…
Не стал ей ничего объяснять, что в целом для Москвы пока что такие детские площадки вовсе не характерны, переключившись на Загита, который не поехал к себе на шестой этаж, а поднялся пешком с нами на третий. Предположив, что он хочет о чём-то поговорить, пригласил к нам.
— Видел вчера твоих друзей с первого подъезда, что девочку взяли, — начал он. — Они с нашими артистами гуляли вместе. Они тоже мальчишку взяли… Я не такой уж и старый. Тоже ещё мог бы ребёнка на ноги поставить. Как считаешь? Может, нам с Аннушкой тоже взять малыша из детдома?
— То, что вы сможете ребёнка на ноги поставить, я даже не сомневаюсь, Загит Джиганович, — искренне ответил я. — И что отцом хорошим будете… Но почему бы вам своего не родить? Посмотрите на маму, она же ровесница вашей Анне Аркадьевне.
— Да она упёрлась, — со вздохом ответил он. — Категорически отказывается, боится трудностей. Возможно, это из-за того, что оба её ребёнка не особо-то о ней заботятся и помогают… Вспоминают о ней, только когда им самим надо что-то…
— Если она не хочет по этой причине своего ребёнка рожать, то вряд ли она захочет и из детского дома малыша взять, — с сомнением посмотрел я на него. — А даже если вы её уговорите, потом могут проблемы в семье большие начаться, потому что вы, по сути, ей руки выкрутите… А, вообще-то, мне не кажется, что она разочарована в своих детях. Наоборот, мне кажется, она стремится с ними отношения хоть какие-то наладить. А новый или приёмный ребёнок этому никак не поспособствует, на ее взгляд. У неё только-только с сыном начали отношения налаживаться, а как он отнесётся к приёмному ребёнку?
— Не знаю…
— То-то и оно. Он к вам-то только начал привыкать, я так понимаю.
— Я, если честно, с этой стороны и не заглядывал, — признался он. — Спасибо, что надоумил. Вот, не зря я к тебе пришёл. Правильно все говорят, что ты толковые советы даёшь не по возрасту.
— Спасибо… А вы знаете, что? — появилась у меня мысль. — Вернитесь к этому разговору, когда у вас своё жильё появится. И сразу скажите, что пропишите приёмного ребёнка к себе. Это многие сомнения у всех снимет. Может, тогда и жена ваша поменяет точку зрения.
Он кивнул и поблагодарил за понимание. Пошёл его провожать, а там Эмма уже выставила в коридор свой чемодан. Как же девчонке не терпится домой вернуться. Даже по магазинам не походила…
— Пойдём хоть конфет мальчишкам твоим купим, — предложил я, проводив тестя. — Что ж ты из Москвы с пустыми руками собралась вернуться?
Но не успела она собраться в магазин, позвонила Латышева с радио и предложила приехать на запись.
— Завтра в одиннадцать вам будет удобно? — спросила она.
Проверил свои планы на завтра по ежедневнику и согласился. Она сообщила, что начальство заинтересовалось всеми тремя темами.
— Но начать завтра просили с Латинской Америки и Африки, — уточнила она. — А про Бельгию в следующий раз. И к ней еще одну тему придумать надо будет.
— Хорошо. Надо будет — придумаю. Как скажете, — согласился я.
Пока мы ходили с Эммой в наш гастроном за гостинцами, пришла мама и отпустила Ирину Леонидовну.
Взял на себя детей, а маму попросил помочь Эмме собраться.
— Ты ей подскажи, где хлеб взять на бутеры в дорогу, а то она стесняется. Я им там ещё накупил всего, что у нас в гастрономе было не скоропортящегося, гостинцы из Москвы, упаковать бы получше…
— Да? И я Кларе Васильевне целую сумку собрала, — всплеснула руками мама. — Как же Эмма дотащит всё это от вокзала?
— Ну да, там минут сорок быстрым шагом и налегке шлёпать, а с чемоданом и сумкой…
— И рабочий день уже закончился… А дома телефон только у Шанцева есть.
— Нет, ну не будем же мы первого секретаря горкома просить её встретить, — покачал я головой.
Пока я соображал, что бы придумать, раздался междугородний долгий звонок. Это оказался Славка.
— О! Как ты вовремя! — обрадовался я другу ещё больше, чем вчера. — Ты откуда звонишь?
— С переговорного пункта, — настороженно ответил он. — А что случилось?
— Все в порядке, не волнуйся! Дружище, доедь, пожалуйста, до Германа, скажи, что Эмму надо встретить с поезда, а то мы её тут перегрузили маленько.
— Да я сам её встречу! — воскликнул он. — Во сколько поезд?
У меня камень с души свалился, позвал Эмму с билетом, и она сама ему всё продиктовала. Не, ну классная у Славки служба! Надо срочнику девушку встретить с поезда? Да не вопрос! Небось еще и на командирской машине поедет. Да, начальник у него мировой мужик…
Вскоре пришла Галия, и довольная, сообщила, что её завтра опять в Союз писателей посылают и она пораньше домой приедет. Эмма начала расспрашивать её, что там да как? Заглянул Ахмад в поисках мамы и, увидев в коридоре приготовленные вещи, остался проводить Эмму.
Вскоре пришло время нам ехать на вокзал. Алироевы остались в квартире с детьми, а Галия вышла проводить Эмму во двор.
— Ну, ждём вас к зиме в Москву, — напутствовала она её, обнимая. — У нас две комнаты пока свободны, будет вам где перекантоваться на первых порах. Это не то что мы с Пашей приехали, и за город к бабушкам мотались, потому что в Москве жить негде было…
По дороге на вокзал Эмма расспрашивала меня о наших первых шагах на пути покорения Москвы.
