ночь, а мы до сих пор находились в кабинете Дэна, решая, что делать.
Несколькими часами ранее мы всей командой поехали за Лесей на работу, чтобы она познакомилась с Дэном, чтобы потихоньку начала привыкать к постоянному присутствию кого-то из нас рядом, но… Мы опоздали. Колосков увез ее днем…
От убийства личности, причастной к этому, меня удержали только парни. Но директор охранного агентства, чьи подчиненные обязаны были меня предупредить, если с Лесей будет происходить что-то странное, а также бариста Антон, который и сдал Лесю Колоскову, мне еще ответят. Как только я ее найду и верну, а Антон сможет нормально ходить.
Оказалось, он случайно увидел ее фото на сайте по поиску без вести пропавших, где говорилось, что за любую информацию о местонахождения Леси будет выплачена большая награда. И Антон, обозленный, что Леся выбрала меня, а не его, решил ее продать… И он даже получил награду, которая теперь очень ему пригодится. Лекарства дорогие, а в травматологии ему лежать еще долго.
— Куда он мог ее увезти? — первым нарушил тяжелую тишину Капа. — Есть варианты?
Я с силой сжал в ладони кулон и разорванную цепочку, уже решив для себя, что Колосков покойник, и выдавил, пытаясь погасить приступ злости:
— Не знаю.
Во мне проснулось нечто черное, злое, ненасытное. Да, я убивал раньше. Меня готовили как профессионального убийцу, учили убивать. Но никогда до этого дня я не был кровожадным. И никогда не получал удовольствия от того, что кого-то убил. Нас так учили, что убийство — это работа, необходимость. Или ты, или тебя. Но от одной лишь мысли, что Лесе сейчас плохо, страшно и, возможно, больно, становилось тошно, и просыпался дремлющий внутри дикий зверь. Почти неконтролируемый.
— Мы ее найдем. Обязательно. Сейчас придут записи с городских камер наблюдения, а дальше — дело техники, — пообещал Капа.
— Не нужно искать, — вдруг раздалось с порога.
Обернувшись, мы настороженно переглянулись. Потому что не могли все одновременно не почувствовать приближение чужака.
Я резко поднялся, подходя вплотную к бывшему соседу Леси, тому, что звал себя Жекой, и кого мы не смогли ни поймать, ни вычислить. Он молча поднял ладони вверх, показывая, что без оружия.
— Я вам не враг.
— Почему мы должны тебе верить? — жестко спросил Дэн.
Жека медленно опустил руку, доставая из заднего кармана джинсов удостоверение.
— Так и знал, что без вашей шарашки не обошлось, — сплюнул Капа.
— О вашей ненависти к нашей организации ходит столько слухов, что даже интересно, кто вас так обидел, — хмыкнул Жека.
— Что тебе нужно? — не стал ходить кругами Дэн.
— Поговорить. О Лесе.
— Ты знаешь, где она? — напряженно спросил я.
— Знаю. В родительском доме.
Мы с парнями снова переглянулись, готовые в любую минуту сорваться с места, а Жека продолжил:
— Но вы туда не поедете. Заметим кого-то из вас в радиусе километра — и не обижайтесь, ребята, но закроем на пару недель, пока идет операция. От греха подальше.
— Ты не боишься, что мы сейчас закроем тебя на пару суток? — холодно прошипел я в ответ.
— Я наслышан о вашей пятерке, — Жека даже бровью не повел на мою угрозу, — и знаю, на что вы способны. Поэтому пришел поговорить. И договориться.
— Договаривайся, — я недобро хмыкнул.
Жека спокойно кивнул, прошел вглубь кабинета и, сев на стул, пристально посмотрел на каждого из нас по очереди:
— Вы должны понимать, что все, что я сейчас расскажу — военная тайна. И за разглашение…
— Ты нам про военную тайну не рассказывай, — прервал его Клим, — мы ученые.
— Колосков подозревается в международном шпионаже. И уже очень давно у нас на крючке. Только осторожный, зараза. И умный, к сожалению. Ни слабостей, ни того, на чем можно подловить. Эмоциональный спектр — нулевой. Мы за ним уже несколько лет наблюдаем. И нам даже удалось внедрить в его близкое окружение несколько наших людей.
— А при чем тут Леся? — уточнил я.
— Ни при чем. Но на ближайшие месяцы назначена спецоперация по его задержанию. А вы парни горячие…
— Месяцы? Серьезно? Ты считаешь, что я дам ему столько времени находиться рядом с ней?
— Парень, я тоже за нее переживаю. Выключи эмоции и еще раз внимательно посмотри на фамилию в моем удостоверении. Я — Дорофеев. Эта девочка — моя племянница. И я тоже хочу ее спасти. Но есть служба, и есть приказы. Поэтому кручусь, как умею. Вы должны понимать, что приказы не обсуждаются!
Мы все понимали. Понимали и никогда не могли принять. Поэтому много лет назад ушли со службы. Команды всегда комплектовались по определенным навыкам и качествам, но в нашей, видимо, произошел сбой, потому что мы все не умели слепо следовать приказам, а действовали по совести. И только чудом несколько раз избежали трибунала.
— Колоскова нельзя спугнуть. Если он только заподозрит наше присутствие рядом — все, считай, накрылась операция, которую мы готовили годами. А Леся… Он не причинит ей вреда.
— Серьезно? — я сделал шаг в направлении Жеки. — А в психушке он ее закрыл для ее же блага?
— Не горячись, парень. Мне говорили, что ты в отряде самый спокойный.
— Врали!
— Тебя просили присмотреть за ней, а не влюбляться!
— Когда мне нужно будет узнать твое мнение — спрошу.
— Я не знаю, чем она его так зацепила. Подозреваю, что стойкостью. Ему интересно, потому что она не сдается. Вся в отца — такая же упертая.
— Ближе к делу, — перебил я.
— Я все время за ней приглядывал. Издалека. Приблизиться решил, только когда мы вытащили ее из клиники.
Один ответ нашелся — помогал сбежать ей дядя.
— В общем, ребята, я предупредил. На каждого из вас при желании можно много всего накопать, так что, дождитесь ареста Колоскова.
Плохо он нас изучил. Очень плохо!
В этот момент кто-то аккуратно постучал костяшками пальцев по входной двери, затем она распахнулась, и появился Вася. Мой учитель, наставник и бывший командир Дэна. Он осмотрел нас всех и огорошил:
— Жека? Вот так встреча!
— Вася!
Они пожали друг другу руки и обнялись как старые друзья.
— Ты что забыл у моих ребят?
— Предупредить зашел, чтоб чужую работу не похерили.
— Угу, — задумчиво выдал Вася и хмыкнул: — Зря время потратил. Жек, я за каждого головой поручусь. К тому же, там любовь… Да и не место девчонке рядом с психом. А приказы… обойти всегда можно. Это я тебе говорю.
Дорофеев задумчиво потер подбородок, а потом решился:
— Без крови. Данил Колосков пострадать не должен.
Подошел ко мне и протянул ладонь, взглядом указывая
