к себе.
— Я боялась, что больше никогда тебя не увижу, — призналась я тихо. Мне настоятельно требовалось выговориться. — Чуть с ума не сошла. А когда охранник принес кулон, тоже не поверила, думала, это Даня… Но так надеялась…
— Тише-тише. Теперь все хорошо. Ты со мной. Не бойся.
Я обняла его за шею, утыкаясь носом в ключицу, и прикрыла глаза.
— Спасибо. За то, что ты есть, Макс.
Почувствовала, как он напрягся. Взяв меня за подбородок, Макс пристально посмотрел в глаза:
— Леся, он тебя обидел?
— Нет.
— Точно? Ты можешь мне все рассказать.
— Он меня не тронул, — твердо произнесла я. — Это правда.
— Ну, может, уже и мне хоть «спасибо» перепадет? — вдруг насмешливо спросил водитель очень знакомым голосом. — Я понимаю: любовь, соскучились, принц эффектно появился, но свита-то помогала!
— Здравствуйте, Иван, — широко улыбнувшись, громко поздоровалась я, — большое Вам спасибо!
— И я рад Вас видеть, Леся! Готовы к путешествию на природу?
— Куда? — не поняла я и повернулась к Максу.
— В одно безопасное место, где тебя никто не найдет. Временно, пока я не разберусь со всем.
— Не надо разбираться! — испугалась я. — Макс, пожалуйста!
— Леся, расслабьтесь и получайте удовольствие, — снова влез в наш диалог Иван. — Не мешайте мужчине Вас спасать. Что вы, женщины, за народ? Всем надо звезду с неба, а когда лезешь доставать, сразу начинается: «Не надо, это опасно!»
— Это Ваш личный опыт? — полюбопытствовала я. — Или все-таки собирательный?
— Собирательный, но где-то я подобное уже видел. Не верите вы в своих мужчин, а они, между прочим, стараются, воюют, доказывают. Опасно им, ты посмотри!
Я тихо хохотнула, наблюдая в зеркало заднего вида за возмущающимся Иваном, который выглядел сейчас весьма потешно.
— А нельзя поручить решение проблем профессионалам? — уточнила все-таки.
— А мы кто? — Капацкий аж подпрыгнул на сиденье, оскорбленный в лучших чувствах. — Любители? Назовешь дилетантами — сама за руль сядешь, — шуточно пригрозил он, окончательно разряжая обстановку.
— Поспи, нам еще долго ехать, — шепнул Макс.
— Не могу. Боюсь, что открою глаза, а это все окажется сном, — честно призналась я.
Макс сурово нахмурил брови, но ничего не успел ответить. В его кармане завибрировал мобильный. Он немного приподнялся, доставая телефон, и отрывисто бросил в трубку:
— Да. Все в порядке.
А потом напряженно на меня глянул и протянул мне мобильный:
— Это тебя.
— Кто? — испугалась я.
— Ответь — узнаешь.
— Алло, — произнесла с опаской, прислонив телефон к уху.
— Привет, сестренка! — радостно приветствовал меня Влад, окончательно сбивая с толку. — Зря ты мне все раньше не рассказала. Удачи! Ни о чем не беспокойся, с родителями я решу вопрос. Скоро увидимся!
— Спасибо… — только и смогла выдавить я. — Влад, родители должны уехать! На пару недель.
— Сделаю!
Сердце билось в горле, а ладони вспотели. Влад отключился, и я машинально вернула телефон Максу:
— Ты знаешь моего брата? Это он помог, да?
— Это очень длинная история.
— У нас куча времени! Макс, что происходит? Я имею право знать!
— Имеешь. Но я хочу, чтобы ты отдохнула.
— Я не устала, — упрямо настаивала я.
Макс вздохнул, укоризненно качая головой, но все же начал рассказывать:
— Колоскова подозревают в международном шпионаже и скоро посадят. Кое-кто из спецслужб связался с твоим братом, и он согласился сотрудничать.
— В шпионаже? Как это?
— Это значит, что он передает важные сведения в другую страну.
Широко распахнула глаза, пытаясь переварить информацию. Казалось, что я попала в какой-то дрянной боевик, где вдруг оказалась главной героиней.
— Его посадят, да? — с надеждой уточнила у Макса.
— Да. Но чуть позже. А пока ты должна быть от него как можно дальше.
— А родители? Мама с папой…
— Им ничего не грозит. Не волнуйся.
— Макс, ты должен знать кое о чем, — вспомнила я. — Это прозвучит как бред, и я не знаю, стоит ли об этом кому-то рассказывать, но через две недели Колосков должен покончить с собой.
Машина резко дернулась, Капацкий обалдело развернулся к нам, а глаза Макса приняли идеально круглую форму.
— Я не сумасшедшая, просто мы заключили пари, — быстро продолжила я.
— Леся, Вы продолжаете меня удивлять, — не удержался от комментария Капа. — У Вас даже пари крайне… оригинальные, — подобрал он наконец нужное слово.
— Подробнее, — потребовал Макс.
— Просто он хотел закрыть меня в психушке. Снова. А я не хотела это допустить и, чтобы выторговать себе время, предложила ему его любимую игру — сводить меня с ума. Он согласился.
— Ты действительно с ума сошла! — прорычал Макс. — Заключать пари с психопатом!
— А что я должна была делать? Молча ждать и снова терпеть? Это произошло после того, как мне передали кулон. Я надеялась, что ты придешь, и делала все, чтобы с ним не пересекаться. Срок был оговорен — две недели. Я бы смогла. Послушай, — попросила я, старательно пытаясь облечь свои ощущения в слова, — он болен. Колосков по-настоящему болен. Он любит управлять, манипулировать, подчинять и ломать, и кажется, что только это приносит ему удовлетворение. В нем пусто. И оживает он только тогда, когда в нем просыпается азарт. Любой. Ему неважны ставки, ему важен сам процесс. И он готов спорить о чем угодно. Ему без разницы, будут это крысиные бега или причина упечь меня в психушку. Он как наркоман. Только наркоману нужна доза, а Дане — спор, сам процесс спора. Он называет это игрой. Однажды я случайно подслушала, что таких, как он, много. Они играют людьми. Выбирают себе «пешку» и доводят до психушки. И особый почет тем, чья «пешка» совершит самоубийство. Понимаешь?
В салоне повисла тяжелая тишина. Макс злился, я чувствовала, но его ярость была направлена не на меня, и я продолжила:
— Когда мы с ним ехали домой, Даня сказал, что ты заслуживаешь смерти. За то, что помогал мне, за то, что был со мной. И я… Я не могла позволить…
— И отвлекла его внимание на себя, да? — жестко прошипел Макс.
— Да. Когда он увлечен, то забывает даже поесть.
— Леся, твою мать!
В первый раз за все время я услышала, как Макс выругался…
— Ты мне полбашки только что седой сделала!
— Я больше не буду, — икнула я.
— А если бы ты проиграла? Что бы было? — вибрирующим голосом спросил Макс.
— Напичканная препаратами, я бы стала растением и видела тебя не наяву, а только в своих галлюцинациях.
Решив, что и так слишком много сказала, не стала говорить всю правду. Понимала, что моя и его реальности разительно отличаются. Я научилась общаться с психопатом, научилась понимать психопата, но для Макса это могло оказаться шоком.
— Значит, две недели, — довольно
