Попрощался, значит. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить. Ну, и она попрощается.
"Большое тебе человеческое спасибо. Не поминай лихом, Шура".
Всё. Расплевались они с Вернигорой, получается. Окончательно и бесповоротно? Похоже на то. Маша крутилась по дому, обдумывая и так и сяк поведение Шурика. Попытки разобраться отвлекали от образа Славки, гасили истерику, сушили слёзы. Половина самостоятельной жизни прошла без него. Нормально прошла, между прочим. Если честно, не совсем без него. Уж раз в год какие-то известия о нём доходили. В основном из прессы. В депутаты Госдумы когда избирался впервые, по всему городу висели огромные плакаты с его портретом и слоганом "Выход есть". Иногда попадались заметки в газетах о его деятельности, как ректора известной академии. Хвалебные заметки. Количество присвоенных ему званий и наград неуклонно росло. Академик, профессор, доктор, член, почётный член, заместитель, председатель и прочая, и прочая. Несколько раз он мелькнул по телевидению. И Маша, вместо гордости за Славку, поразилась тому, как он нездорово выглядит. Лицо у него расплылось, обрюзгло, пошло неровными буграми. Живот он себе отрастил неслабый - типичный представитель старого номенклатурного слоя. Как с таким животом он мог лезть на всемирно известную вершину, в пику американцам?
Однажды Маргошка примчалась без предварительного звонка, страшно возбуждённая. С порога выпалила:
- Знаешь, кого я сейчас в метро видела? Стаса!
- Славка? В метро? - усомнилась Маша. - Ты обозналась. Такие шишки, как он, исключительно на персональных машинах ездят. С шофёром. И живут в районе Рублёвки. Ножками только от машины до кабинета и обратно.
- А я тебе говорю, это Стас был! Он мне кивнул издалека. Мы с ним в одном вагоне ехали. И я ему кивнула. Я на "Войковской" вышла, а он дальше поехал, точно к "Речному вокзалу". Но зачем?
- Если это он был, значит, к матери ехал, - пояснила Маша.
- Он, он, - аж подпрыгивала Маргошка. Фу, солидная женщина, мать семейства, уважаемый человек, - и прыгать шестнадцатилеткой?
- Как он выглядит?
- Лучше, чем по телику. Похудел, подтянулся, лицо сильно обветренное. Мешок какой-то у него. Или рюкзак на станке. Не рассмотрела издалека.
Скорее всего, Маргошка не была абсолютно уверена, что видит Славку. Иначе бы проехала свою остановку, протиснулась сквозь плотную вагонную толпу и с радостными воплями рухнула на Славку всем своим немалым уже весом. И потом, мешок. Ну, пусть рюкзак...
- Нет, не Славка, - вынесла приговор Маша. Перевела беседу в другое русло. Марго не настаивала, охотно затрещала на предложенную тему. Но, надо Марго знать, успокаиваться не думала. Вскоре специально привезла сестре относительно свежую газету с большой статьёй об экспедиции к Северному полюсу на лыжах и с собаками. Начальником экспедиции назывался Закревский, перечислялся километровый список его званий и заслуг.
- Я же тебе говорила! - торжествовала Маргошка. - Посчитай по числам, в статье даты есть. Он как раз из экспедиции только вернулся, когда я его видела. И сразу к матери. Всё сходится.
- Наверное, ты права, - согласилась Маша. - Сбегать на Северный полюс, проветриться немного, очень в его духе. Похоже на Славку.
- Похоже? - хмыкнула Маргошка. - Да он весь в этом, с потрохами. Ты просто плохо знаешь Стаса. Ему обязательно нужно выпендриться. Но, согласись, выпендрёж высшего класса.
С некоторых пор Маша считала, что хорошо знает Славку, лучше, чем кто бы то ни был. Знает тщательно хранимую, надёжно укрытую даже от глаз ближайших друзей глубинную суть его. Не выпендривался он. Что-то сам себе в очередной раз доказывал. Не кому-то, именно себе. Он однажды спрыгнул с её балкона на глазах у всей компании. Глупый спор вышел. О том, кто и на какой подвиг способен во имя дамы сердца. Имена, разумеется, не назывались. Татьяна заводила парней:
- А слабо вам самим себе доказать силу любви?
- На "слабо" не покупаемся, - язвительно ответил Казимирыч. - Тебе развлекалова захотелось? В другом месте ищи.
- Ничего ты не понял, Серёж. Есть у тебя дама сердца?
Казимирыч смутился, покраснел:
- Ну, допустим, нет. Я пока активно ищу.
- Тогда и не лезь с ценными указаниями, - отбрила Татьяна. - Когда она появится, на что ты будешь ради неё способен? В Сибирь, на рудники, пешком и босым пойдёшь? Да ты вот с такого балкона прыгнуть не сможешь, тем более залезть на балкон. Тысячу причин найдёшь, чтобы не дёргаться.
- С какого балкона? - вмешался Славка.
- Да вот хоть с такого, как у Машки, со второго этажа.
Славка отошёл в сторонку. Татьяна продолжила втолковывать парням свою идею. Маша её не слышала. Смотрела на Славку. Тот посидел немного в уголке, подумал и тихо вышел на открытый балкон. Никто, кроме Маши, сначала внимания не обратил.
- Ой, - растерялась Татьяна, обернувшаяся за поддержкой к подруге и случайно проследившая направление её взгляда. - Он ведь прыгнет, дурной.
Все головы повернулись в сторону балкона. Славка этого не видел. Он залез на перила, примерился и прыгнул. Прямо на пышный и высокий куст сирени, росший под балконом. Ободрался, конечно, слегка, везунчик. В остальном прыжок сошёл благополучно. Маша бросилась открывать дверь, хотела бежать к нему, ощупывать. Не пустила Татьяна.
- Совсем одурел, - выговорила она Славке, когда он вернулся в квартиру.
- Дурак ты, Стас, и не лечишься, - прокомментировал Шурик. Казимирыч и Лёлек с Болеком краткими комментариями не ограничились. Они ему целую нотацию прочли, в которой фигурировали травмы рук, ног, перелом основания черепа и прочие ужасы. Сотрясение мозга не рассматривалось. Какое сотрясение, если мозгов нет? Славка, задрав подбородок, безмолвно выслушивал категоричные суждения друзей. Сам из-под опущенных ресниц украдкой посматривал на Машу. Ох, как легко она читала его взгляд и мысли в ту минуту. Нет, Славка не компании доказывал, не Маше, сам себе. Точно в соответствии с идеей Татьяны. Маша гордилась им. Он единственный из её знакомых был способен на поступок. Вот сейчас дурной, да, но поступок.
Участие в экспедиции на Северный полюс - тоже поступок. Что он себе доказывал в этом случае? Что есть ещё порох в пороховнице? Совершал подвиг во имя новой любви? Посылал весточку Маше? Не узнать никогда. Одно время Маргошка подбивала сестру навестить Славку. Нового места его проживания они не знали. Могли лишь записаться на приём по личным вопросам к ректору академии. Маша сомневалась. Не придумывался веский личный вопрос. Выглядела она в то время ужасно, чувствовала себя плохо. Не могла же в таком виде явиться на глаза Славке? И слушать его насмешливые, барско-покровительственные замечания. Упаси, господи. Вот поправится, прибарахлится, тогда... Через некоторое время решила, если он её помнит, если захочет увидеть, пусть сам найдёт. Он способен. Она подождёт, ей не привыкать. Отчего-то была уверить, Славка непременно когда-нибудь захочет свидеться. У каждого человека есть время для разбрасывания камней, и однажды обязательно наступает потребность собрать, сколько можно, из разбросанного прежде. Особенно, когда есть вопросы не решённые.
