И не давая директору опомниться, продолжал говорить:
– Надо же, приехал к сестре моей матери, к тете, значит, своей, Наде, дай, думаю, наведаюсь к дяде своему Коле. Хоть и развелся он с моей теткой, но родства-то ведь не забыл. Не забыл, а, дядь Коль? Пристроишь по родственной линии к себе работу? Тетя Надя рассказывала, что у тебя тут много нашей родни работает.
– Так вы племянник Надежды? Ну, слава богу!
На лице директора отчетливо проступило облегчение, которое он испытывал. Ситуация разрешилась благополучно, племянник оказался не его очередной головной болью, а всего лишь племянником бывшей супруги. Тоже родство, но тянущее по здешним меркам максимум на рядового продавца или даже грузчика.
Но Михаил ни на какие высокие посты и не претендовал.
– Мне бы шофером к вам устроиться.
– Все вакансии нынче заняты.
– А тетя Надя говорила, что вместо Федьки можно. Жалоб на него больно много.
– Это Надежду совершенно не должно касаться, – возмущенно заявил директор. – Федор работает, да, пока что не очень успешно, но он старается, учится.
– Ну вот, а меня и учить ничему не надо, я все уже умею. Стаж водительский пять лет, служил, женат, гражданство и прописку имею. Не пью, не курю, тетю свою обожаю. И вас готов обожать, дядя Коля.
По мере того как Михаил сыпал своими достоинствами, лицо директора постепенно просветлялось все больше и больше. А в самом деле, думал он, чем черт не шутит, может, и удастся заменить Федьку? Ведь достал он уже всех, сил никаких с ним не хватает. Этой ночью опять дома не ночевал, сестра в истерике звонила: где Федя? Почему трубку не берет? А он ему разве нянька? Не знает он, где Федя. Вот и сейчас уже рабочий день, а любимого племянника нет как нет. И ладно бы только его одного, так еще и машины не видно.
Директор пытливо всмотрелся в Михаила. Будет ли этот вести себя потише? Круглая физиономия Михаила вызывала одни лишь положительные эмоции и желание довериться этому человеку.
Директор еще немного поколебался, а потом сказал:
– Если насчет Федора, то надо бы тебе самому с ним переговорить. Если он подать заявление об уходе согласен, то я с широкой душой тебя… Миша, приму к себе в штат.
– Дядя Коля!
Михаил вновь шагнул к директору, раскрыв тому объятия. Но тот был начеку и вовремя увернулся.
– Погоди, не благодари. Сказал ведь, сначала с Федором договориться надо.
– Так это я в один момент. Прямо сейчас и смотаюсь. Адресок его дай мне только!
Директор нацарапал на бумажке несколько строк и вручил записку «племяннику».
– Только ты уж там с ним поаккуратнее, – попросил он. – Мало ли что жалоб на него много, не чужой он нам, родственник как-никак.
Сердобольному директору магазина и от надоевшей обузы избавиться хотелось, и обидеть племянника он тоже боялся. И поэтому решил, что будь как будет. Если этот Михаил уговорит Федора уволиться, то в награду можно и его на работу будет взять. Кажется, парень он пробивной, такого и себе в заместители впоследствии можно будет определить.
Но тут же директор вспомнил о недавнем разговоре с новой женой, у которой дочь от первого брака уже писала диплом, и скис. В заместители ему придется взять противную падчерицу – ябедницу и мамочкину наушницу, а вовсе не этого славного парня, которого он, кажется, полюбил с первой минуты. Вот только что-то никак не вспоминалось директору, где и когда он мог видеть этого родственника. Хотя у его бывшей жены родня большая, по всей стране раскиданная. Наверное, откуда-то приехал этот славный молодой человек, так мало напоминающий собственного племянника Федю.
Впрочем, самому Михаилу было уже не до душевных терзаний «дяди Коли». Подхватив в коридоре маявшихся без дела приятелей, он поторопил их.
– Пойдемте скорее. Надо застать этого Федора дома.
Но напрасно торопился Михаил. Когда они подбежали к нужному им дому, то машина торговой сети «Ромашки» стояла во дворе под окнами первого этажа, где и находилась квартира Федьки.
– Раз машина тут, значит, и сам прогульщик тоже здесь.
С этими словами Михаил начал усердно звонить в дверь нужной квартиры. Но дверь им отворили лишь спустя десять минут после многократно повторенной угрозы увольнения. На пороге стоял заспанный парень в малиновых трусах и почесывал голую впалую грудь.
– Чего за новая фигня? – моргая опухшими со сна глазами, спросил он у Михаила. – Ну, проспал, будить-то зачем?
Михаил еще не вышел из образа члена семьи «дяди Коли» и поэтому быстро сграбастал Федьку в объятия.
– Федька! Братан! Не узнал меня, что ли?
– А чего?.. Должен?
– Так племяш я тети Нади!
– А-а-а…
Восторга Федька не выказал. Но и гнать нового родственника тоже не торопился.
– А ты чего к нам?.. Какими судьбами?
– Посмотреть, что да как, на житье-бытье ваше. Как живете-пахнете?
– Да как…
Федор отвел глаза. Он явно не знал, как ему вести себя с Михаилом.
И подумав, наконец предложил ему:
– Пойдем, что ли… чаю выпьем?
Михаил не возражал. Идя следом за Федором, он шарил глазами по сторонам в поисках сумки с логотипом Олимпийских игр. Но ее что-то не было видно. Конечно, в поле зрения Михаила находился лишь небольшой участок квартиры. Вот было бы славно осмотреть ее всю!
Федор неумело возился с чаем. Заварку пролил, сахарницу перевернул, ложку уронил, варенье разлил. Если он и на работе умудрялся совершить такое количество ЧП за короткий промежуток времени, то Михаил готов был понять желание дяди Коли избавиться от такой обузы.
– А чего заспанный такой? – попытался расшевелить Михаил хозяина. – По девчонкам небось всю ночь шпили-вили?
– Да ну, скажешь тоже!
Удрученный тон, каким произнес это Федька, говорил о том, что в списке его интересов девушки находятся далеко не на первом месте.
– Кому они нужны, девчонки эти? Нет, у меня другие проблемы.
Федька снова замолчал. Но Михаил уже почувствовал слабину и начал прорабатывать мягкое место противника:
– Чего за проблемы-то? Серьезные или так? Я ведь к чему спрашиваю, если что материального плана, то я могу и денег одолжить.
Интерес, который промелькнул в глазах Федора, снова погас.
Он упаднически произнес:
– Сколько мне нужно, у тебя нет.
– Тогда можно у людей занять. Я многих знаю, кто под мое слово тебе деньги и без процентов ссудит.
Конечно, это была наглая ложь, Михаил таких доброхотов не знал и вообще сомневался, чтобы они водились в нашем грешном мире, но Федька был существом доверчивым, к тому же ему очень хотелось поверить, и он поверил.
– Серьезно? Ссудят? Только мне много надо!
– Ну, сколько?
– Много.
– Сумму назови.
– Сто тысяч.
– Так это же ерунда!
– Ты не понял. Мне сто тысяч долларов нужно.
Михаил крякнул. По нынешнему курсу это выходила очень даже приличная сумма в рублях.
– Все равно дадут, – заявил он. – Под мое слово дадут. Надолго тебе нужно?
– На месяц!
Откуда же ты за месяц сумеешь собрать сто тысяч долларов для возврата долга? Но Михаил удержался от этого вопроса и сказал:
– Отлично! Только паспорт твой будет нужен.
– Паспорт… А без паспорта никак нельзя обойтись?
Михаил даже восхитился простоте некоторых российских граждан, в частности этого Федора. Хочет получить кругленькую сумму наличными и в американской валюте, а сам даже паспорт кредиторам предъявить не может.
– У тебя что, паспорта нет?
– Нет.
– А куда же он делся?
– Ну там… Потерялся.
Но судя по тому, как виновато стрельнул глазами в сторону Федька, тут было что-то другое. Михаил решил выяснить, что именно.
Он сделал вид, что поверил «братану», и принялся рассуждать с умным видом:
– Без паспорта, конечно, сложней будет. Но все равно, если я поручусь, то и права твои тоже сгодятся.
– Нет у меня прав!
Федька чуть не плакал. А Михаил поразился еще больше. Как же он без прав шофером-то работает?
– Тогда что? Военник, может?
– И военный билет свой я тоже прошляпил!
Наконец-то Федька признался, что с пропажей пакета его документов все не так уж просто. Не потерял он их, а прошляпил. И каким образом, сейчас предстоит выяснить.
– Вот что, рассказывай ты мне все как на духу! Вместе и подумаем, как быть. Одна голова хорошо, а две лучше.
– Да мы уж с Валеркой думали-думали, как с этого гада взад документы получить, да ничего не придумали. Даже в комнату к нему вчера ночью забрались, сумку с вещами забрали, надеялись, что там паспорт мой и другое, а не было ничего!
Михаил даже дыхание задержал. Ну, Федька! Ну, братан! Вот так взять и первому встречному признаться в совершенном поступке, твердо подпадающем под действие Уголовного кодекса? Нет, простота – это, конечно, хорошо, но похоже, что у Федьки она уже перешла в дурость.
Чувствуя, что разговор будет нелегким, Михаил самолично заварил новую порцию крепкого чаю, налил Федьке большую кружку и поставил ее перед ним.
