Он придвинулся ещё ближе, и его улыбка заполнила весь экран.
— А мне нравится веселиться! Итак, ребята, я объявляю перемирие! — камера отъехала назад, чтобы показать, как он в приветственном жесте раскинул руки. — Праздник начинается!
Его объявление сопровождалось аплодисментами, записанными на плёнку.
— У меня есть небольшой подарок для Готэма! — продолжал Джокер, и голос его дрожал от возбуждения. — В полночь я выброшу в толпу миллион долларов.
Он снова взмахнул руками, но теперь это был жест смирения.
— У меня их много, поэтому обо мне не беспокойтесь, — добавил он.
Мэр на своей половине экрана взял в руки микрофон.
— Мы не готовы обсуждать какие-либо сделки, — начал он.
— Люди, вы меня слышите? — прервал его Джокер. — Двадцать миллионов долларов!
Джокер заложил большие пальцы рук за лацканы своего двубортного пиджака.
— К тому же вас ждёт потрясающее зрелище! — продолжал он. — Это будет замечательный поединок: в одном углу — я, в другом человек, установивший в городе настоящий террор.
Он сделал эффектную паузу, изображая на лице притворный страх.
— Это Бэтмэн!
На левой стороне экрана камера показала беспокойно переглядывающихся Борга и Дента.
Джокер снова влез в кадр.
— Ты слышишь меня, Бэтмэн? — спросил он театральным шёпотом. — Только ты и я. Один на один! Я снял свою маску. Посмотрим, осмелишься ли ты снять свою!
Брюс выключил телевизор. С него довольно. Он вновь вернулся к досье родителей из полицейского архива. Сверху на папке стоял большой синий штамп с надписью «НЕ РАСКРЫТО».
Но теперь она уже не соответствовала действительности.
На самом верху в папке лежала газетная статья и детская фотография Брюса.
Он вспомнил тот день. Где-то неподалёку играло радио. Стояла жаркая летняя погода. Из окна второго этажа доносился женский смех. Вместе с отцом и матерью они спускались по улицам Готэма. Это был праздничный вечер. Всей семьёй они отправились в театр. По этому случаю Брюсу было позволено не ложиться спать в обычное для него время. Был такой чудесный вечер, что отец предложил пройтись немного пешком, а уж потом поймать такси.
За ними послышались чьи-то быстрые шаги. Он вспомнил мамин приглушённый голос:
— Том, кто-то идёт за нами!
Они почему-то побежали. Но в переулке их остановили.
Он вспомнил лица. Это были два подростка. У одного из них был револьвер. Он потянулся к жемчужному ожерелью на шее матери. Отец схватил его за руку.
Раздался выстрел.
Он вспомнил, как упал отец. Как закричала мать.
Прогремел второй выстрел. Он вспомнил, словно это было недавно, яркую вспышку из револьвера, осветившую на мгновение тёмный переулок. И увидел, как падает его мать.
В тот вечер были убиты его мать и отец.
Он продолжал вспоминать.
Парень, у которого не было оружия, убежал. Другой же навёл дуло револьвера в упор на Брюса.
— Скажи мне, пацан, — начал он.
Брюс запомнил и то, что было дальше.
Юный бандит шагнул вперёд, и при свете луны Брюс мог разглядеть его лицо. Оно улыбалось. Брюс хорошо запомнил и эту улыбку, шутовскую улыбку джокера.
Парень продолжил:
— Танцевал ли ты с дьяволом в бледном свете луны?
Смеясь, юный Джек Нейпир нажал на курок.
Выстрела не последовало.
В темноте кто-то крикнул:
— Идём!
То был голос его дружка.
— Скорее! — торопил тот же голос.
Джек Нейпир медленно пошёл прочь. Он смеялся, не переставая.
Брюс запомнил и этот смех.
Альфред открыл Вики дверь.
Брюс был у себя, он заснул прямо в кресле. Наверное, ему снилось что-то очень страшное, потому что голова его металась из стороны в сторону, а лицо покрылось потом. Иногда откуда— то из груди вырывался тихий стон. Вики решила его разбудить. Она шагнула к креслу.
Его глаза тут же широко открылись.
— Это был он! — сказал Брюс отчётливо.
Вики подошла к нему.
— Что с вами?
Он смотрел на нёс, моргая ничего не понимающими глазами, ещё не очнувшись ото сна.
— К-как вы здесь оказались? — невнятно пробормотал он.
— С помощью Альфреда, — ответила Вики. Дворецкий подтвердил её слова кивком головы и вы шёл из комнаты. Когда она шла сюда, всё казалось ей таким простым. Ради Брюса, ради них обоих необходимо обо всём поговорить.
Именно сейчас — иначе всё останется так, как было.
— Я ведь не сошла ещё с ума, — начала она, — и вижу, что ни для вас, ни для меня это не была просто проведённая вместе ночь. Мы нашли друг друга. Разве я не права?
Может быть, она зря торопила события?
Брюс спокойно закрыл лежавшую перед ним папку с синим штампом «НЕ РАСКРЫТО» и теперь молча смотрел не неё, откинувшись на спинку кресла.
— Вы ведь собирались мне что-то сказать, когда пришли ко мне, но потом неожиданно появился Джокер? — спросила она, немного смущённая его пристальным взглядом. — Что вы хотели мне сказать?
Брюс отвёл глаза. Но нет, она не позволит ему уйти от ответа, особенно сейчас, после всего случившегося. Неужели он не может понять?
— Почему вы не доверитесь мне? — спросила она.
Брюс быстро и одновременно плавно поднялся с кресла. Он смотрел ей прямо в глаза. Может быть, подумала Вики, он всё—таки что-то понял?
— Но я уже и так вам доверился, — возразил он.
Господи, да что же он имеет в виду? То же, что и я, или что-нибудь другое? — подумала Вики. Готовясь к разговору, она продумала, казалось, все свои аргументы и его возможные возражения.
Единственное, к чему она не была готова, было то, что он только что сказал.
— Я не знаю, что и думать, — призналась она.
— Вы же говорили, что мечтали о таком месте, где могли бы жить, занимаясь своим делом. — Он широким жестом показал на пространство вокруг себя. — Вот это место.
Она не поняла, имеет ли он в виду весь Уэйн Манор или что-то ещё.
И это сказал Брюс? Но такая открытость для него необычна. Она тоже должна быть с ним откровенной.
— Я полюбила вас и ежедневно думала о вас с тех пор, как мы встретились, — сказала она. — Но я не уверена, тот ли вы человек, которого я знаю.
Таким образом, она всё же заговорила о втором «я» Брюса, хотя и не назвала его имени — Бэтмэн.
Но Брюс понял, что она имеет в виду.
— Здесь я ничем не могу вам помочь. — Он шагнул к ней, потом снова остановился. — Я пытался отказаться от этого. Но не получилось. — Еле заметная улыбка тронула его губы. — Я ношу маску Летучей мыши. Вы фотографируете. Мир несовершенен.
— Он и не должен быть совершенен, — быстро возразила Вики, почувствовав, что не стоит сейчас говорить о Бэтмэне. — Я просто должна знать, можем ли мы любить друг друга?
Брюс стоял и смотрел на неё. Вдруг Вики осознала, что всё это время они разговаривали, не приближаясь и не прикасаясь друг к другу.
Может быть, боялись, что иначе всё станет слишком обыденным?
Тем временем вместо ответа на свой вопрос она услышала:
— Он собирается осуществить свой план сегодня ночью. — И она поняла, что даже сейчас он продолжает думать о Джокере. — Мне тоже пора на своё дежурство.
Он улыбнулся ей и ушёл, растворившись в сумерках кабинета. Она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь.
Она осталась одна.
Что же это было?
Ей припомнилось замечание Брюса об этом не слишком совершенном мире. Она была фотографом и своими снимками как бы продлевала жизнь. В какой-то мере она оказывала и влияние на жизнь — тем, что выбирала для своих снимков.
Брюс делал примерно то же самое — занимался сохранением жизни. Он принимал другой облик для того, чтобы исправлять окружающий мир, мир насилия, — этот выбор он, наверное, сделал из-за того, что случилось с ним много лет назад.
Она больше не беспокоилась за Брюса. Нет, конечно, она за него волновалась, особенно, когда ему предстояла встреча с таким маньяком, как Джокер, но, поняв, почему он стал Бэтмэном, она надеялась, что ему удастся выполнить всё, что он задумал.
Она сделала глоток из отставленного стакана.
Только возвращайся, Брюс. Теперь, когда они нашли друг друга, двое одержимых в этом сумасшедшем мире, может быть, он будет к ним более благосклонным.
И, может быть, они даже научатся жить вместе в этом слишком обыденном мире.
Итак, Джокер — это Джек Нейпир.
Бэтмэн никак не мог вспомнить, когда именно он это понял. То ли, когда изучал карты и полицейские архивы, то ли, когда работал в Бэткейве, или же это ему приснилось, когда он дремал в своём кабинете. Он действительно в последнее время жил, словно в полусне. Теперь, когда он нашёл ответ на мучивший его вопрос, всё встало на свои места. Сонливости как не бывало, усталость прошла, он больше не чувствовал былой слабости.
Спустилась ночь. Летучие мыши охотятся по ночам.
