сердитый взгляд, прижал к губам палец.
— Тиш-ше…
Внимательно дослушав выступление Ельцина до конца, он убавил звук и обратился к начальнику РУБОПа:
— Твое мнение?
— Значит, так надо. — Давыдова трудно было вытащить из образа простоватого деревенского парня.
Впрочем, помолчав, рубоповец все-таки высказался:
— А чего, Борис Николаевич — мужик прикольный. Как он оркестром дирижировал! Опять же Указ двенадцать двадцать шесть подписал. Толк был!
Птицын кивнул, толк имелся, и немалый. Указ № 1226 от 14 июня 1996 года «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности» был издан как нельзя вовремя. Когда девятый вал блатного беспредела захлестывал страну, милиции наконец-то позволили работать. Бандюков разрешили задерживать в качестве подозреваемых на целых тридцать суток. Вместо трех! А за тридцать суток можно крепкую доказательную базу сколотить. Указ напрямую запрещал применять к членам ОПГ подписку о невыезде или залог, мера пресечения отныне им избиралась единственная — арест. Много еще толкового содержалось в этом Указе. РУБОПы тогда стали прилично финансировать, появился транспорт, бензин, оргтехника.
По всей России-матушке принялись щемить бандитов нещадно, в Остроге их почти под корень извели, все сидели. Не то что сейчас!
— Жаль, что отменили Указ в девяносто седьмом, — ностальгически вздохнул Птицын.
— Воровской ход! — На сей счёт у Давыдова имелось устоявшееся мнение.
И.о. начальника КМ не стал разубеждать майора, он и сам полагал, что без криминального лобби в верхних эшелонах власти при отмене превосходно зарекомендовавшего себя Указа не обошлось.
— А про преемника, Вадим Львович, вы чего думаете?
Птицын одернул лацканы выходного двубортного пиджака:
— Кэгэбэшник. Они все на шифре. Говорит правильно. Посмотрим, Денис, тут от нас с тобой ничего не зависит. Давай лучше покалякаем о делах наших скорбных. Только сначала — по граммульке. Ты как?
— Немножко можно.
— Ну я тебе много и не налью, а то разбуянишься. Вертушок поверни на двери, не сочти за труд.
Птицын выставил из сейфа на приставной столик бутылку коньяка «Пять звездочек», две пузатенькие хрустальные стопки, блюдце с тонко порезанным лимоном, ещё одно — с фисташками. Аккуратно разлил по стопочкам.
— Давай, Денис, выпьем за год уходящий, чтобы все наши неурядицы остались в нем.
Тихо звякнуло благородное стекло, офицеры выпили, причем начальник РУБОПа лишь пригубил. Зная за Давыдовым уникальную для сотрудника органа внутренних дел воздержанность к алкоголю, особенно крепкому, Птицын не подумал корить его за неуважение.
— Неплохой вроде коньячок, а, Денис? — заценил продукт подполковник и потянулся за лимонным ломтиком.
Давыдов взял в руки бутылку, покрутил, рассматривая этикетку.
— Кизлярский. Сколько такой тянет?
— Не знаю, Савелий презентовал. Обломали нам с начальником бандосы фуршетик вчера.
— Савелий фуфло не задарит, — возвращая на стол «Пять звёздочек», согласился рубоповец.
— Ну чего, расклад понятный, ликвидация Калинина с Зябликовым — дело рук лепшего нашего друга Володи Клыча, — без перехода продолжил Птицын. — Он получал с рынка, в последнее время много получал, всё забирал себе, наверх не посылал. В октябре в городе нарисовались москвичи. Заценили ситуацию. Рассудили, что денежки должны идти в столицу на тамошний общак. Через каких-то общих знакомых вышли на Зябликова. Тот подписался, подтянул Петруху, благо, тот на колесах. Первый транш они отвезли в конце ноября, вчера должны были везти второй. Не довезли… А у тебя, Денис Владимирович, какая информация?
— Примерно такая же, Вадим Львович. Источник-то у нас, как я понимаю, один. На все разведки мира работает. Складно всё вяжется, но одна штука у меня из головы не выходит. Если это Клыч организовал, получается, что он — дурак голимый. Ему же это с рук не сойдет. Из Москвы не перхоть сюда залетела, приезжал с официальным визитом положенец от вора.
— Чего за вора знаем?
— Пиковый, зовут Дато.
— Сейчас вся Москва — под пиковыми, и половину зовут Дато. На положенца хоть есть данные? Этот-то приезжал в Острог. Его люди видели. Так?
— Знаем только имя, Арчил. Не факт, что настоящее, так обозвался. Может, это кликуха. Наш человек его самого не видел, только — тачку. Тёмный «Мицубиси-паджеро» с московскими номерами. Номер неизвестен. Человек машину наблюдал в движении, заметил только, что «семьдесят седьмой» регион.
— Семьдесят семь — это Москва, — кивнул Птицын. — Из Москвы к убийце мы не доберемся, Москва — другое государство. Надо отсюда рыть, от своих подопечных. У тебя кто под техникой?
— Как по приказу положено, все лидеры. Калачёв, Рожнов, Катаев, Митрохин.
— Домашние контролируешь?
— И домашние и мобильные. Только все мобильные мы не знаем. У них есть номера для самого узкого круга посвящённых. Да и «симки» они меняют то и дело.
— Зябликова и Калинина ты не слушал?
— Вади-им Львович, ОТМ[49] столько пар мне ни в жизнь не даст. Я не один в Остроге, — Давыдов вроде оправдывался.
— Да я чего, не понимаю, что ли? — Подполковник кивнул на бутылку. — Плесни мне, Денис, а то себе, говорят, не наливают. Эх, кабы нам такие же технические возможности дали, как «фээсбэшникам», мы бы… Ну за наших родных и близких. Терпения им!
Выпив, Птицын выложил перед собой пачку LM и зажигалку.
— Собираюсь вот с Нового года курить бросить. С тебя пример беру.
— Хороший пример, Вадим Львович, — широко заулыбался начальник РУБОПа.
Он опять только лизнул коньяк, в его стопке почти не убыло.
— Похороны когда? — Птицын, не закуривая, крутил сигарету, на потрескавшуюся полировку стола сыпались жёлто-коричневые невесомые табачинки.
— Они второго решили, на сутки сдвинули, тридцатое как бы не считается. Праздник, сложно все организовать первого числа. Пока родня приедет, пока друзья отовсюду слетятся, не последних людей грохнули.
— Понятно, понятно. Где хоронят? Во сколько вынос?
— Хоронить обоих собрались на Троицком кладбище. Время выноса уточним. Наши областники обещали подъехать. Из розыска будет кто?
— А как же? Сан Саныч будет и Титов. Все пишите на видео, потом посмотрим, кто приехал, а кто не приехал, хотя должен был. Может, какие новые связи прорисуются, нам неизвестные. Хорошо, Денис, что в одном месте придется работать, а то людей не наберешься.
Заныл аппарат внутренней связи. Подполковник тихонько чертыхнулся, привстал, дотянулся до трубки.
— Птицын. Так… так… Все понял. Уголовное дело сегодня следователь будет возбуждать? По какой статье? Кто из сыщиков по материалу работает? Маштаков? Фоторобот обязательно сегодня с потерпевшей сделайте.
Положил трубку, решился, наконец, прикурить сигарету.
— Серьёзное, Вадим Львович? — указал глазами на телефон Давыдов.
— Да, напал утром на Абельмана у памятника один мудак пьяный на женщину, изнасиловать хотел. Хорошо, хоть отбилась.
— Маштаков занимается?
— Он самый.
— Как он? — начальник РУБОПа легонько щелкнул себя по шее, повыше ворота свитера.
— Тьфу,
