Ты заходи, Семеныч. — Вова отошёл, пропуская гостя внутрь. — Пиво будешь?
— Я по делу, — ответил полицейский и, насупив брови, посмотрел на меня. — Барон Жаров, вы обвиняетесь в хулиганстве, нанесении телесных повреждений средней тяжести и ограблении.
— Серый, сука, — выдохнул я и, взяв бутылку, встал. — Что ж, пойдём, поговорим.
Глава 7
Мы прошли на кухню. Я прислонился к подоконнику, а полицейский сел на табуретку и положил на стол красную папку.
— Двадцать лет, Миша, — покачал он головой. — Тебе уже двадцать лет, а ты всё такой же… но самое хреновое, что ты теперь барон!
— Подразумевалось, что титул будет облегчать мне жизнь, Виталий Семёнович, — усмехнулся я.
— Не в этот раз, Миша… Если бы заяву накатали вон на Петьку, я бы и бровью не повёл, есть дела и поважнее. Но тут превышение со стороны аристократа, при куче свидетелей. Народ сейчас на это очень остро реагирует, и нам поручено разбираться с каждым случаем.
— И что они наплели?
— Много чего. — Полицейский положил на папку фуражку и вытер пот с почти лысой головы. — Ты пришёл в трактир «У дяди Бори». Начал ссору, потом схватил Сергея Николаевича Воробьёва за волосы и ударом об стол сломал ему нос. Потом вышел из трактира и на соседней улице дубиной из ямы избил двоих друзей Сергея Николаевича. А когда они потеряли сознание, украл из их карманов триста тридцать рублей.
— Вот суки, там всего шестнадцать было!
— То есть в остальном всё правда? — прищурился полицейский.
— Вообще ни слова правды. — Я глотнул пива и поведал подлинную историю. — Ещё раз обращаю внимание на то, что гражданин Воробьёв стал распускать руки первым, а его подельники вообще собирались меня убить. Кстати, Илья Дмитриевич, за которым меня хотел нанять следить Серый, сегодня погиб в яме. Его черныш убил.
— Как⁈ — Семеныч привстал. — Ты уверен?
— На моих глазах всё было, я потом его семь километров к выходу из ямы тащил, пока ребята не подоспели.
— А черныш? Вроде это опасная тварь.
— Я убил его, за что получил от «Землероек» солидную награду.
Полицейский долго сверлил меня взглядом, а потом вздохнул…
— Хороший Илья мужик был… жаль… А что касается твоей ситуации, то у Сергея Николаевича десяток свидетелей.
— Ну и у меня столько же.
— Да? Могу я с ними поговорить?
— Конечно, только мне сначала нужно им показания надиктовать.
— Миша, мля! Ты себя слышишь? Ты мне в прямую предлагаешь подлог!
— То есть у бандита и убийцы Воробьёва ты подлог принимаешь, а у меня нет?
— В его случае я об этом не знаю.
— Теперь знаешь, я рассказал, как было на самом деле.
— Ты обвиняемый.
— И много ты так людей невинных за решётку отправил?
— Что⁈ — Участковый вскочил и побагровел от гнева. — Что ты себе позволяешь⁈
— Да я просто спрашиваю, Виталий Семёнович, ты садись. — Я взял табуретку и сел прямо напротив полицейского, при этом буравя его самым тяжёлым из своих начальственным взглядов. — Ты же знаешь, кто такой Серый?
— Знаю, конечно.
— И его пособников, наверное, тоже, и ту шваль, что у дяди Бори тусуется…
— Знаю.
— А я два года отучился в лучшей военной академии страны. В первый же день по возвращении договорился о рейде с Ильёй Дмитриевичем. Потом пришёл к Серому и отказал ему в сотрудничестве, целью которого, скорее всего, было убийство «Землероек». За это он попытался меня убить. Я хороший парень, он плохой, и ты это отлично понимаешь! Ты что, реально позволишь ему провернуть всё это? Тебе что, мало проблем в городе?
— Да какое это имеет отношение…
— Прямое! — Я повысил голос и подался вперёд. — В стране в общем и в городе в частности творится хрен знает что. Если сейчас это не остановить, то, когда поставки оружия закончатся, или когда зимой не будет хватать еды, может начаться анархия. И такие, как Серый, этому способствуют, а такие, как я, мешают!
Участковый ничего не ответил и перевёл взгляд в окно.
— Я собираюсь сколотить группу, — продолжил я уже более спокойно. — Мы будем заниматься в основном ямами, но также можем тебе помочь и с порядком в городе. Но и ты должен защищать меня хотя бы от такой хрени. А если не можешь, просто дай мне их адреса. Обещаю никого не убивать.
— Да ты спятил⁈ — Глаза полицейского вылезли на лоб.
— Жизнь поменялась, Виталий Семёнович, — жёстко произнёс я. — Ты или меняешься вместе с ней, или остаёшься не у дел. Мы на одной стороне баррикад. И слова про группу не шутка. Скоро я открою здесь секцию по владению оружием, а потом по использованию магии. Я гарантирую, что никто из тех, кого возьму к себе, не будет заниматься криминалом. Более того, могу помогать тебе в облавах, если у тебя не будет хватать людей. Но и ты должен нам помогать.
— Ты не сдюжишь, Миша, — откинулся на спинку стола полицейский. — Тебя долго не было. Многие уже состоят в э-э… группах, а по факту в бандах… тебе нечего предложить ребятам. Палками махать уже многие научились.
— Ты уверен? — Я снова встал и вытянул руку, специально делая огненный шар намного больше… — Этим я сегодня убил черныша один на один. И я умею не только это.
Пламя погасло, а полицейский замер с отпавшей челюстью.
Молчали мы так долго, что я успел допить и вторую бутылку пива.
— Трое надёжных свидетелей должны завтра предоставить показания в письменном виде. Одинаковые! — наконец решил Виталий Семёнович. — И ты мне должен дать слово дворянина, что не пойдёшь по скользкой дорожке.
— Даю слово и клянусь памятью отца… и раз уж ты зашёл, у меня к тебе сразу есть одно дело. Ты же не любишь насильников?
При последнем слове глаза участкового вспыхнули — он их не просто не любил, он их ненавидел всей душой.
— Тогда слушай…
* * *
— Я не такая…
— Да я и не прошу ничего такого… не бойся.
— А вы точно сможете организовать место для Коленьки?
— Точно, точно, милая!
