Барретт ошеломленно пялился на него. Влево и наискосок от его уха, над накрахмаленным белым воротничком на шее вздулась и пульсировала жила. Наконец он собрался с духом и проверещал:
– На кого вы работаете?
– На мисс Тормик.
– Я спрашиваю – на кого вы работаете? На Рим?
– Я расследую дело об убийстве. Мой клиент – Нийя Тормик. Меня интересует одно…
– Ладно, хватит вам. Или вы меня за идиота держите?
Международный финансист оперся всей пятерней о стол Вульфа.
– Послушайте. Я прекрасно понимаю, что на кого бы вы ни работали, предупреждаете вы меня не случайно. Если вы обуздаете своего головореза, то я готов обсудить с вами все условия… Разумеется, после того, как проконсультируюсь со своими партнерами.
– Пф! – брезгливо отмахнулся Вульф. – Мне следовало предвидеть, что вы истолкуете меня настолько превратно. Как мне теперь, черт побери, убедить вас, что меня волнует только благополучие моей клиентки?
– Не знаю. На вашем месте я бы даже не пытался. – Барретт уже не скрипел, а говорил таким голосом, словно это и не он праздновал труса пару минут назад. – Не знаю, как много вам известно, но надеюсь, вы отдаете себе отчет, в какую игру ввязались. Не мне вам говорить, насколько это опасно для любого, кто попытается сунуться.
– Я говорил только о шантаже.
– Хорошо, пусть шантаж. Что вам нужно и какова ваша цена?
На сей раз я смолчал. Пусть нахамит вволю, а там я расплачусь с ним разом за все. Вульф откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.
– Сядьте, пожалуйста, сэр.
– Мне и так удобно.
– Тогда отойдите немного назад, пожалуйста. Мне неудобно сидеть, запрокинув голову. Теперь послушайте. Прежде всего выкиньте из головы, что я представляю чьи-то посторонние интересы в ваших балканских делах. Я ни на кого не работаю. Вы, конечно, спросите – откуда я узнал? А какая вам разница? Важно, что я знаю. Следующее: вы должны понять и поверить, что я не претендую на свою долю добычи. Таким людям, как вы, это покажется непонятным и невероятным, но это так. Мне нужно только одно. Я хочу, чтобы вы проводили мистера Гудвина к мадам Зорке, а мистер Гудвин доставит её сюда. Вот и все. Если вы откажетесь, я немедленно отсылаю по трем адресам всю имеющуюся у меня информацию о том, как вы ограбили югославский народ. Вы представляете, какую шумиху это вызовет. И не усложняйте дело, приписывая мне корыстолюбие и алчность в большей мере, чем я ими обладаю. Вы страдаете профессиональным заболеванием. Когда на международного финансиста нападает вооруженный грабитель, финансист тут же отдает ему не только деньги и драгоценности, но и рубашку с брюками. Почему? Потому что ему даже в голову не придет, что грабителю этого не нужно. Прошу вас, поймите и зарубите на носу: мне нужна от вас только мадам Зорка. И все. Больше вам от меня ничего не грозит, если, конечно, не окажется, что это вы убили Перси Ладлоу.
Вульф перевел взгляд на меня.
– Арчи, мистер Барретт проводит тебя к мадам Зорке. Привези её сюда.
– А вдруг она сбежала из города?
– Сомневаюсь. Не думаю, что она далеко. Возьми родстер и поезжай за ней. Но не отпускай мистера Барретта.
– Как раз с Барреттом я предпочел бы не связываться.
– Понимаю. Придется тебе потерпеть. Хотя… – Он повернулся к Барретту. – Где она? Далеко отсюда?
Финансист явно пребывал в нерешительности. Наконец он разлепил губы и пробормотал:
– Если вы кому-то проболтаетесь, черт возьми…
– Я уже сказал вам, что мне нужно, – резко оборвал Вульф. – Больше повторять не буду. Где она?
– Она… Я думаю… Недалеко.
– В Нью-Йорке?
– Думаю, что да.
– Хорошо. И не пытайтесь перехитрить мистера Гудвина. Он крут на расправу.
– Я вернусь сюда вместе с ними. Я хотел поговорить…
– Нет. Не сегодня. Возможно, завтра. Не впускай его в дом, Арчи.
– О'кей. – Я вскочил на ноги. – Давайте поживее, а то моя кровать приревнует меня к кушетке, решив, что у нас с ней роман.
Барретту уходить явно не хотелось – он боялся покинуть Вульфа, которому оставалось только протянуть руку к телефону – и тайные аферы с боснийским лесом выплывут наружу. Но я решительно вытолкал незадачливого афериста сначала в прихожую, а оттуда – на улицу, в свежую ноябрьскую ночь.
Я думал, что на улице Барретта дожидается «роллс-ройс» или хотя бы «кадиллак», но обманулся, и нам пришлось пешком тащиться на Восьмую авеню, где мы удачно перехватили припозднившееся такси. Я проследил, чтобы Барретт сел в машину, залез следом, и Барретт приказал водителю:
– Таймс-сквер.
Когда машина покатила, я неодобрительно покосился на Барретта и произнес:
– Только не говорите мне, что оставили её стоять на тротуаре.
Баррет, не обращая внимания на мой выпад, повернулся ко мне и вдруг доверительно зашептал:
– Послушайте, Гудвин, мне нужна ваша помощь. Я попал в дурацкое положение. Убеждать Вульфа, что я не знаю, где находится Зорка, было бесполезно – он бы все равно не поверил мне. Но беда в том, что я и в самом деле не знаю.
– Плохо.
– Конечно. Чертовски гнусно. Если вы вернетесь и доложите, что я не привез вас к ней, потому что не знал, где её найти, Вульф ведь наверняка выполнит свою угрозу.
– Да, это как пить дать.
– Значит, так не пойдет. Но мы можем сделать вот что. Давайте куда-нибудь заскочим и пропустим по стаканчику. Потом, например через полчаса, вы вернетесь и скажете, что мы заехали по определенному адресу назовите подходящий адрес – рассчитывая, что Зорка там, но её там не оказалось. Вы можете описать, как я удивился и огорчился – распишите яркими красками.
– Запросто. В таких делах я собаку съел. Но вы…
– Минутку. – Такси свернуло на Сорок вторую улицу, и Барретт покачнулся, но потом выпрямился. – Я знаю, что вам влетит на орехи, если вы вернетесь без нее, но ведь вы не виноваты – я и впрямь не знаю, где она. Я понимаю, что вы не обязаны помогать мне просто так, задарма. С какой стати, верно? Как насчет пятидесяти долларов?
Еще никогда меня не пытались подкупить столь жалким образом.
Я презрительно фыркнул:
– Ну и жмот же вы, приятель! Пятьдесят зеленых, когда на карту поставлена судьба международной аферы? Нет, гоните хотя бы сотню.
– Где остановить-то? – спросил таксист.
Барретт велел ему притормозить у тротуара и не выключать счетчик. Потом вытянул ногу, залез в брючный карман и извлек тощую пачку банкнот.
– Не знаю, есть ли у меня столько с собой, – пожаловался он и, щурясь в полумраке, начал отсчитывать деньги. Озираясь по сторонам, я заметил закутанную в шаль старуху, которая направлялась к нам с коробкой жевательной резинки. Прекрасно, даже не придется вылезать из такси, подумал я.
– Есть, – сказал Баррет.
– Отлично. Давайте сюда. Мне легче соображать, когда башли уже в кармане.
Барретт молча передал мне деньги. Я, не став пересчитывать, сунул их через окошечко приблизившейся старухе со словами:
– Держите, бабушка, за две жвачки, сдачи не надо.
Старушенция всучила мне два пакетика жвачки, взяла деньги, посмотрела на них, потом испуганно уставилась на меня, но в следующую секунду быстро засеменила прочь, потешно перебирая непослушными ногами.
Я протянул одну жвачку Барретту.
– Держите. Как раз по одной на брата.
Вместо того чтобы принять угощение, он процедил:
– Чертов кретин!
Я покачал головой.
– Ничего подобного. Что-то многовато у вас промашек, приятель. Кстати, моя находка отнюдь не оригинальна – как-то раз я уже проделал такую штуку в Кроуфорде, когда меня пытались подкупить в коровьем стойле. Только вместо старухи я облагодетельствовал долговязого парня с вилами и в комбинезоне.[3]
Я сунул пластинку жвачки в рот.
– Может, спать расхочется. Ладно, хватит валять дурака; к тому же мистер Вульф уже ждет. Ведите меня к Зорке.
– Подлый обманщик!
– Опять вы за свое. Где она?
– Не знаю.
– Хорошо. – Я наклонился к водителю. – Едем на Сорок восьмую улицу к востоку от Лексингтон-авеню. Таксист кивнул и включил зажигание.
– Это ещё с какой стати? – встрепенулся Барретт. – Зачем вам Милтан?
– Я оставил там свою машину. Я сяду в нее, поеду домой и передам мистеру Вульфу грустные новости. Придется заодно помочь ему с телефонными звонками и прочей суетой – он ведь никогда не откладывает на завтра то, что я могу сделать сегодня.
– Вы хотите сказать, что после того, как вы выманили у меня деньги и отдали их этой старой карге…
– Я хочу сказать вот что: либо вы прекратите извиваться и выкручиваться, как червяк, и отведете меня к Зорке, либо я возвращаюсь к Ниро Вульфу – тогда пеняйте на себя. Мне уже давно пора спать. Вы утверждаете, что не знаете, где искать Зорку. Мой шеф считает, что вы врете. У меня своего мнения нет. Мой мозг девственно чист, но зато я слепо повинуюсь указаниям. Ведите меня к Зорке или примиритесь с доносом в полицию.
