Можно подумать, что до этого я тут колбаской катался!
Она достала шприц, набрала в него лекарство из прозрачной ампулы и убрала мою повязку. То, что она увидела, заставило ее поморщиться.
— Чем ты это сделал?
— Хвостом, — я почувствовал, что краснею.
— Хвост тебе обрубить за такое! Додумался! Придется ровнять края и зашивать. Не переживай, обезболивающее у меня есть.
Укол, который она сделала, я едва почувствовал, зато боль сразу же начала отступать. Я вздохнул с облегчением.
— Что, хорошо теперь? — усмехнулась она, роясь в ящике. — Как можно было такое утворить? Ладно, я сама виновата. Связалась с особенным! Придется терпеть теперь! Вот Цербер стал бы причиной таких неприятностей? Никогда! А Лео? Тоже нет, хоть и туп как пробка. А ты? Что толку от твоего ума, если он приносит одни неприятности!
— Горе от ума, — пробурчал я, вспоминая одну из своих книг.
— Не остри мне тут! Ты мне вот за это должен по гроб жизни!
Я не стал уточнять, что другие люди, ее сородичи, должны мне еще больше. В чем-то Лита права, она не обязана сейчас сидеть тут и зашивать меня. Она спасает мне жизнь, но не своей работой, ведь от этой раны я вряд ли мог умереть, а своим будущим молчанием.
Лита действовала ловко и быстро, в ее движениях чувствовалась практика. Маленьким блестящим скальпелем она подровняла кожу, порванную моим хвостом, достала пинцет, странного вида иглу, какие-то очень жесткие нитки.
Пока она занималась моей раной, я смотрел на нее, и в голове у меня жужжали десятки вопросов, которые я не решался задать. Я выбрал тот, на который вероятность ответа была повыше, и обратился к ней:
— Я давно хотел спросить… Что такое «Первая Стая»?
— То есть, пока я спасаю твою шкуру, ты решил развлечься легкой беседой? — мрачно отозвалась она. — Первая Стая — самая большая ошибка доктора Стрелова. Не включая тебя.
Обиду на подобные заявления я решил отложить до того момента, когда она не будет спасать мне жизнь.
— Молчишь? — покосилась на меня Лита. — Правильно делаешь. Раз уж ты вдруг решил стать хорошим мальчиком, можно тебе и рассказать кое-что. Как ты уже знаешь, звери первой серии работают в основном по одному, их главным партнером является наставник. Если их и объединяют в группу, то временно, вот как тебя с Оскаром.
Я только хмыкнул: меня с Оскаром очень сложно назвать группой.
— Так вот, доктор Стрелов решил проверить, насколько эффективней будет работа зверей в постоянной команде. Он передал в проект сразу пятерых, насколько мне известно, они находились в каких-то родственных отношениях. Они были необычными, нечто среднее между тобой и зверем первой серии. Они были умнее других, даже научились говорить, хоть и плоховато.
— А смотритель у них был один?
— Смотрителей было пять, но они работали со всей группой сразу, без каких-либо личных контактов. Думаю, отсюда пошли все беды. Поначалу все складывалось неплохо, но в какой-то момент им, как и тебе сейчас, захотелось свободы. Во время относительно простого задания в Атлантическом океане они взбунтовались. Тут выяснилось, что накануне они удалили свои датчики — тогда еще ставили только по одному датчику. В тот день они убили всех людей, что были с ними рядом. Один из смотрителей успел в последний момент послать сигнал тревоги, Первая Стая была уничтожена управляемой подводной ракетой. И все же тот случай серьезно подорвал доверие ко всем зверям. Думаю, поэтому многие относятся к тебе враждебно. Нет, это не главное. Главное, что из-за того случая после смерти доктора Стрелова тебя не начали обучать, а… а сотворили с тобой такое. Мне раньше казалось, что это в высшей степени несправедливо, что ты не имеешь с Первой Стаей ничего общего. Теперь я уже сомневаюсь. Все, я закончила, сейчас уберу с тебя кровь и можно накладывать повязку.
Она собиралась вставать, но я поймал ее за руку, приподнялся на локте, хоть это и стоило мне немалых усилий.
— Я не для этого убрал датчик. Я никогда не нападу на тебя, обещаю.
Она улыбнулась, без иронии, с какой-то странной горечью.
— Не «тыкай». А что касается твоих обещаний… Время покажет, насколько они искренни. Я могу только сказать, что я уже не сумею доверять тебе, как раньше. Пока отдыхай, а как только придешь в себя, возвращайся в воду. А то Юлия уже начинает беспокоиться, что за счет твоего безделья ее мальчик перетрудится.
Лита ушла в душевую комнату, там зашумела вода. Я замер на месте, прислушиваясь к ноющей боли в груди. Я знал, что на сей раз ее источником была не рана.
* * *
— Быстрее сюда!
Я уже спускался к люку, когда услышал голос Юлии. Она была в своей комнате, туда же спешила и Лита. Я не был уверен, что приглашение это относится и ко мне, но все-таки решил проверить.
До ее комнаты я добрался последним. То, что я там увидел, заставило меня присвистнуть, хотя при выпущенной чешуе это делать сложно.
На кровати сидел Оскар, он выглядел помятым и усталым. Его светлая броня была измазана грязью и странной буровато-красной жижей. Но гораздо больше меня интересовало то, что он держал в руках. Это было небольшое, размером с его ладонь, существо. Тело существа было полностью закрыто черным матовым панцирем с редкими ассиметричными шипами. Не удивительно, что мы не могли найти их в темноте, эту тварь не отличить от камня!
Впрочем, у камней не могло быть таких лапок — длинных, суставчатых, с когтями на концах. Лапки извивались, из панциря то и дело появлялась вытянутая мордочка с пастью, полной похожих на иглы клыков, и крохотными блестящими глазами. Существо издавало шипящие звуки и пыталось вырваться, оно, похоже, задыхалось на воздухе.
— Это наш таинственный хищник, — скривилась Юлия. — Один из.
— Вижу, — моя смотрительница подошла ближе. Существо тут же оживилось и попыталось дотянуться до нее. — Где Оскар их нашел?
— Если я правильно поняла, они набросились на него, когда он подплывал к люку, а до этого кружили возле корабля. Бррр, думать об этом не хочется! Не понимаю, почему они вдруг вылезли, да еще и прямо сюда явились!
А вот я понимал. Эти твари знали, что мы здесь, и старались не показываться нам на глаза, чувствовали хищников покрупнее. Могла быть только одна причина, заставившая их выдать себя, да еще и напасть.
— А сток из душа случайно не выходит в водоем?
Смотрительницы повернулись ко мне, как будто только сейчас заметили.
— Ну надо же, кто пришел! — подмигнула мне Юлия. — Бездельник наш объявился!
— Я не бездельник. Я, скорее всего, причина, по которой они сюда приплыли. Так выходит или нет?
— Частично. А что?
— А то, что я вчера порезался, и крови было многовато. Вся эта кровь потекла в сток, и теперь они уже здесь. Связь налицо. Скорее всего, по этой же причине они и нападают на людей выборочно, их привлекает кровь.
— Вполне возможно, — задумалась Лита. — Тот парень, которому ампутировали ноги… Он сказал, что сначала ему показалось, будто он наступил на стекло, а уж потом понял, что его укусили. Значит, со стеклом ему все-таки не показалось. Он действительно порезался, и уже это привлекло их.
— А почему тогда они напали на Оскара? — удивилась Юлия.
— Потому что напасть на корабль не могли, а напасть хотелось, — пояснил я. — Я сомневаюсь, что сюда приплыли все существа из водохранилища. Он перебил тех, что бросились на него, но в воде есть еще.
— И что делать?
— Вам? Ничего. Этим займусь я.
— Не один, Оскар тебе поможет.
— Нет, — возразил я. — Во-первых, он устал, в таком состоянии помощи от него будет немного. Во-вторых, корабль все еще привлекает их, через люк или даже через борт они могут забраться внутрь. Пусть Оскар остается здесь, он сможет вас защитить. А со мной все будет в порядке, раз они не пробили его броню, не пробьют и мою.
Я не стал упоминать третью, самую важную причину: пока моя рана не затянулась, я был для этих тварей своего рода магнитом. Они сами найдут меня.
Юлия осталась с Оскаром в своей комнате, а Лита проводила меня к люку.
— Кароль, ты уверен насчет этого? — тихо спросила она.
Я почти поверил, что она волнуется. Нет, вряд ли, она ведь все еще зла на меня.
— Абсолютно. Я скоро вернусь.
Мягко, чтобы не забрызгать ее, я прыгнул в воду.
Где-то в небе солнце уже пошло к закату, но света для меня было еще достаточно. Я осмотрел дно корабля, но не обнаружил ни одной твари. Зато мне удалось найти немало пробитых панцирей на дне. Оскар неплохо поработал, больше четырнадцати! Так может, это все?
Нет, вряд ли. Так просто не бывает.
Мне нужно было узнать, откуда они приходят. Я не мог чувствовать их, пока они прятались где-то без движения; следовательно, я должен заставить их двигаться. И у меня был один способ, не самый приятный, но гарантированный.
Тяжело вздохнув, я ударил хвостом по броне на груди. Рана не замедлила отозваться острой вспышкой боли, из-под пластин чешуи начала просачиваться кровь. Она расползалась в воде тонкой дымкой, плыла с течением — она не могла остаться незамеченной.
