– Я ему об этом не сообщала, – холодно ответила она.
Судья Уинтерс покачал головой.
– Прошу продолжать, – сказал он Мейсону, но смотрел все еще на Элен Бартслер.
– А вы связались с Язоном Бартслером после похищения сына? – спросил Мейсон.
– Нет.
– И в вечер убийства ничто не подсказывало вам, что Милдред Дэнвил отправилась к вам, на бульвар Сан Фелипе?
– Нет. Я была уверена в том, что она приедет в дом Эллы Броктон.
– Благодарю, – сказал Мейсон. – У меня больше нет вопросов.
Судья Уинтерс наклонился над столом.
– У Суда есть к вам несколько вопросов, миссис Бартслер. Если я правильно понял, то вы решили отплатить Язону Бартслеру за то, что он не признавал вас членом семьи, скрыв от него факт рождения сына?
– Нет, Высокий Суд, я ничего не скрывала. Я просто не сообщила ему. Свидетельство рождения моего сына было составлено согласно правилам.
– Но вы никогда не сообщали об этом свекру?
– Нет, не сообщала.
– Чтобы отплатить ему за то, как он относился к вам?
– Нет, я сделала это в интересах своего сына. Его дед – человек жестокий и бессердечный. Он гордится своим цинизмом, для него нет ничего святого. Ему чужды всякие высокие чувства, он во всем усматривает лишь низкие побуждения. Я не хотела, чтобы сын Роберта знал своего деда. Я сделала это ради его собственного благополучия. Я не хотела, чтобы по деду мой сын судил о своем отце.
– Это был ваш единственный мотив?
– Да, Высокий Суд.
Судья Уинтерс вздохнул.
– Так-так, – сказал он тоном, свидетельствующим о том, что он вовсе не убежден. – Обвинение может вызвать следующего свидетеля.
Остальную часть дня заняли официальные показания. Первым Драмм представил Суду эксперта по баллистике, который рассказал о серии пробных выстрелов, произведенных из пистолета, найденного в корзине с грязным бельем в квартире Дианы Рэджис. Сравнение под микроскопом отстрелянных пуль с пулей, вынутой из головы Милдред Дэнвил, показало их полную идентичность.
– Это вполне определенно доказывает, – заявил эксперт, – что смертельный выстрел был произведен именно из этого оружия.
После него на возвышение для свидетелей поднялся эксперт по дактилоскопии, который изучал отпечатки, найденные на пистолете. Показав снимки с большим увеличением отпечатков пальцев, он заявил, что все эти отпечатки оставлены одним человеком. Он представил следующие фотографии, с отпечатками пальцев обвиняемой, и стал долго и нудно сравнивать отдельные элементы.
– Мне удалось снять с пистолета, – монотонным голосом излагал он, – семь совершенно отчетливых отпечатков, из которых каждый имеет подобные элементы, какие имеются на отпечатках обвиняемой. Поэтому, без риска ошибиться, можно считать, что это она оставила отпечатки пальцев на пистолете. Что касается других, размазанных отпечатков пальцев на оружии, то хотя их нельзя идентифицировать, но количество сходных элементов позволяет с большой долей вероятности считать их также отпечатками обвиняемой. В то же время эти отпечатки не имеют отличающихся элементов, позволяющих отнести эти отпечатки к какому-либо другому лицу. Таким образом идентифицированные отпечатки на пистолете являются отпечатками обвиняемой.
Было заметно, что свидетельство эксперта произвело большое впечатление на судью Уинтерса. Он не только внимательно слушал занудные, бесконечные выводы, но и старательно рассматривал фотографии отпечатков, сам сравнивая совпадающие элементы.
Это продолжалось до половины пятого и заседание было отложено до следующего дня.
Возвращаясь с Деллой пешком из суда в офис, Мейсон рассуждал вслух:
– Плохо дело, Делла. Мы отлично знаем, что Элен Бартслер лжет. Она наверняка открыла кран, но нет возможности это доказать. Полицейские фотографии делались при вспышках и фон неразборчив. Не видно, открыт кран или нет и течет ли вода из сборника. Может быть, я выжал бы из Элен правду, если бы обвинитель не предупредил ее о цели допроса. Ясно было, что потом она уже ни за что не признается.
– Ты думаешь, что это Элен Бартслер убила Милдред? – спросила Делла.
– Трудно сказать. Ясно то, что она лжет. Не говорит правды о разговорах с Милдред. Лжет, что не знала о ее визите к себе домой. Вероятно, лжет, что вышла из дома в шесть и предпочла не признаваться в том, что открыла кран, чтобы случайно не обнаружилась ее ложь в остальном.
– Почему люди так бессовестно врут? – возмущенно воскликнула Делла.
– Для того, чтобы спасти собственную шкуру, – ответил Мейсон. – Это часто случается в процессах с уликами. Элен Бартслер может не иметь ничего общего с убийством Милдред. Но она ждала Милдред в десять. Вернулась домой и обнаружила ее мертвой. Посчитала, что безопаснее будет потихоньку убраться подальше и позаботиться об алиби. Вероятно, она опасалась также, что в ходе следствия выйдет на поверхность настоящая причина встречи. Поэтому она поехала к своей подруге, Элле Броктон, и вместе они приготовили алиби. Существует шанс поколебать это алиби при допросе Эллы, но это один шанс из ста. И другие неизвестные!.. Откуда лейтенант Трэгг узнал, что найдет труп на этом участке? Несомненно, был анонимный звонок в полицию. Но кто звонил и какую преследовал цель? Дальше. Откуда у Милдред Дэнвил эта необычная привязанность к сыну Элен Бартслер? Нет, Делла, мы не стронемся с места, пока не реконструируем действительный ход событий. Здесь недостаточно логических рассуждений, мы должны знать факты. Иначе будем бродить наощупь, задавать бессмысленные вопросы и застревать в тупиках.
– Знаю, – ответила Делла. – Только как восстановить этот действительный ход событий?
– Прежде всего, мы должны узнать, почему Милдред так долго держала машину в том месте. Затем, почему рассказ Дианы о ее подбитом глазе произвел такое сильное впечатление на Милдред. Как думаешь, почему один синяк наделал столько переполоха?
– Разве только потому, что Карл искал что-то в комнате Дианы. Это должно быть ключом к разгадке. Что-то, что было в комнате, должно было вызвать весь этот переполох.
– Но что?
– Если бы я знала! Что ты намереваешься делать?
– Прежде всего, попытаемся достать дневник.
– Это пахнет уголовщиной.
– Да, но я должен это сделать. Я знаю теперь, что чувствует врач у кровати пациента, которому уже ничем не может помочь. Адвокат, как врач Делла, только служит законности. Черт побери! Если бы я мог хоть частично восстановить ход событий, то наверняка нашел бы какой-нибудь слабый пункт в акте обвинения. Или должен был бы признать, что Диана виновата.
– Ты не можешь что-нибудь сделать с алиби Элен Бартслер? Если Элен знала, что Милдред мертва, то… то зачем ездила к ней на квартиру?
– Очевидно она хотела увидеться с Дианой, – задумчиво ответил Мейсон. – Стоп! Есть еще одно, что она могла сделать.
– Что?
– Бросить то письмо в ящик Дианы.
– Ясно! – выкрикнула Делла. – Она ездила туда для этого. Но, какая в этом цель?
– Вероятно, ей нужно было, чтобы Диана получила письмо. Но откуда оно у Элен? Неужели Милдред дала его ей? Сейчас, сейчас. Письмо должно было быть написано вечером, до того, как Милдред разговаривала с Дианой по телефону. Предположим, что это Элен бросила его в ящик. Почему ей нужно было, чтобы письмо нашли в ящике Дианы? А, черт! Безнадежно так бродить наощупь. Мы должны восстановить хронологию событий. Иначе не узнаем, что за всем этим скрывается. Мы должны стронуться с места до завтрашнего утра, Делла. Пойдем, нужно запрячь в работу Пола.
15
Пол Дрейк изучал за столом рапорты, когда Мейсон и Делла вошли в его кабинет.
– Привет, Перри, – сказал он, поднимая голову. – Как дело?
– Лучше не спрашивай.
– У меня есть для тебя немного информации.
– Стреляй!
– На Олив Крест Драйв двадцать три ноль девять, как раз напротив дома Эллы Броктон, живет некая миссис Джерри Крэссон. Баба любопытная, рот от уха до уха и мелет языком, что помелом. Но сообразительная, неглупая и не пугливая.
– Что она знает? – спросил Мейсон.
– К удивлению, много, Перри. Она не спускает глаз с дома Эллы Броктон. Утверждает, что двадцать шестого вечером дом был темным и пустым до девяти часов. Только около девяти, когда уже поливало, как из ведра, приехала на такси Элла Броктон и была одна дома до двенадцати. Перед двенадцатью приехала Элен Бартслер, поставила машину и вошла в дом. Почти одновременно, немного поодаль остановилась другая машина и из нее вышел мужчина, который подошел и стал что-то делать, подняв капот машины Элен.
– Твой человек? – спросил Мейсон.
– А кто же? Он снимал прерыватель, чтобы побежать к телефону.
– Ничего себе новости! – обрадовался Мейсон.
– Да, только это не годится для использования в суде.
– Почему?
– Потому что эта Крэссон и Элла Броктон уже давно воюют между собой. Элла подала жалобу на то, что миссис Крэссон травит местных котов и даже просила арестовать Крэссон за вторжение на ее участок. Существуют доказательства, что жалобы на миссис Крэссон небезосновательны. Понимаешь, настоящая война между соседями. А во-вторых, Перри, как мы будем выглядеть в суде, если выясниться, что мой парень снял прерыватель с машины Элен Бартслер? Конечно, при тех обстоятельствах это был единственный способ задержать ее до твоего приезда. Впрочем, он не собирался забирать деталь, он бы поставил ее обратно, если бы Элен была еще в доме. А если бы застал ее в машине, то поразвлекся бы, изображая из себя случайного доброхота, и поставил бы прерыватель на место, проверяя зажигание.
