Мойра быстро выбрала из повозки несколько корзин, вложила их друг в дружку и надела на руку. Перед тем как тронуться в путь, она оглядела себя: голубое платье, достаточно поношенное и испачкавшееся за прошедшие два дня. Вид ее вполне устроил — обычная ремесленница, которая привезла товар на продажу. Неприметная в своем образе, она поспешно зашагала по тропинке, по которой скрылся Аддис.
Привратник отступил в сторону без единого слова; открыв рот от изумления. Никто не провозгласил его прибытия, не было обычных гонцов с вестью, но почти мгновенно на центральной улице появился городской люд, чтобы поглазеть на приехавшего лорда. Саймон, скорее всего, уже знал о том, что он жив, однако обитатели Барроуборо изумленно глазели на возродившегося Аддиса де Валенс.
Он не торопился, понимая, что спешка ни к чему — новость о его появлении достигнет замка раньше, чем он сам. Аддис решил дать Саймону время решить, как поступить. Толпа на главной улице становилась все гуще, народ высыпал из домов и лавок, бросая свои дела. Кое-кто последовал за Аддисом. К тому времени, когда он проезжал мимо печей для выпечки хлеба и голубятен,[3] за ним уже тянулась внушительная свита горожан.
Ворота замка были распахнуты настежь. На внешнем дворе громоздились повозки и телеги, с которых купцы и ремесленники продавали всяческую утварь. Над зубчатыми башнями развевались бело-красные флаги, те же цвета преобладали и в одежде стражей и рыцарей, мелькавших в толпе торговцев. Шум голосов поутих, пока Аддис протискивался сквозь толпу к внутренней стене.
Ворота во внутренней стене были закрыты. Аддис подъехал к ним вплотную, остановил коня и стал ждать. Появившийся охранник оглядел коня и всадника и, не обнаружив оружия, дал знак, разрешая ему войти.
Свита горожан двинулась за ним следом, и через минуту во дворе яблоку негде было упасть. Когда ворота поднялись и Аддис проехал внутрь, толпа сразу хлынула за ним, так что стражники теперь не могли опустить решетку.
Он подъехал к ступенькам главной башни. Его взгляд тут же выделил из многоликой массы крепко сложенного темноволосого мужчину, стоявшего наверху лестницы. На нем была богатая красная мантия, украшенная золотой вышивкой и желтыми драгоценными камнями. Рядом стояла сухощавая женщина с недовольным выражением лица и красивый рыжеволосый юный рыцарь.
С приближением Аддиса румяное бородатое лицо Саймона расплылось в широкой улыбке. Вскинув руки в приветственном жесте, он начал спускаться по ступенькам.
— Великий день, брат, благословленный Богом день! Я плакал от надежды, когда до меня дошли слухи о том, что ты жив, но теперь я вижу, что это не просто слухи, и меня переполняет искренняя радость!
Значит, вот как все оборачивается. Аддис спешился и попал в объятия сводного брата.
— Как же все-таки хорошо снова чувствовать под собой английскую землю и дышать английским воздухом, — сказал он, подхватывая предложенный Саймоном тон.
— Бог свидетель, ты прекрасно выглядишь! Похудел немного, но после выпавших на твою долю испытаний удивляться не стоит.
— И ты в прекрасной форме, брат. Потучнел, но выглядишь счастливым и довольным. Мне приятно видеть, что у тебя все в порядке.
— А-а, боюсь, что скоро совсем обрасту жиром, — засмеялся Саймон, стуча себя кулаком по бочкообразной груди. — Но идем же, идем — он указал на лестницу. — Мать не могла найти себе места, ожидая новостей, днями не давала мне покоя. Просто сгорала от нетерпения.
Аддис поднял взгляд, чтобы посмотреть на натянутую улыбку завернутой в розовые шелка женщины. Его сердце не ощутило ничего, кроме неодобрения, при виде леди Мери — не лишенной смекалки женщины, которая умело сыграла на скорби Патрика де Валенс после смерти матери Аддиса. К тому моменту, когда Патрик пришел в себя после траура, Мери с сыном успела прочно обосноваться в Барроуборо. Через год Патрик осознал свою оплошность, но исправить ее возможности уже не было. По всей видимости, годы сказались на умении леди Мери притворяться, потому что в ее коротком приветствии не было и намека на показное радушие Саймона.
— Надеюсь, ты не забыл Оуэна, — добавил Саймон, представляя ему рыжеволосого парня. — В свое время он был оруженосцем у сэра Тео.
Аддис испытующе посмотрел на молодого рыцаря. Оруженосец сэра Тео в прежние времена, любимчик Саймона сегодня. Сэр Тео в компании других рыцарей тоже принимал участие в Балтийском крестовом походе.
Саймон положил руку на плечо Аддиса, направляя его к двери.
— Нам многое предстоит обсудить, брат. О многом нельзя говорить без грусти, но что поделать? Насколько я понимаю, у тебя накопилось множество вопросов. Наша мать распорядилась приготовить все для пира, и мы можем отпраздновать твое счастливое возвращение, но прежде пойдем в Солнечную комнату, где нам никто не помешает.
Аддис позволил увести себя в просторный зал — зал, который он знал так хорошо, что с завязанными глазами мог пройти от одной стены к другой, ни разу не споткнувшись о камень, не наткнувшись на скамью или кресло. Царившие в зале полумрак и прохлада обрушились на него, как внезапно оживший сон, полный призраков и смутных эмоций. Он шел, будто в тумане, а в голове мелькали обрывки беспорядочных воспоминаний, отвлекая от непрерывного потока вежливых благоглупостей, лившихся из уст идущего рядом мужчины.
В южной комнате, где находились солнечные часы, нахлынувшие воспоминания только усилились. Он обвел взглядом палату, где любил проводить время отец. Оказаться в комнате вновь… Чувство были нереальным и одновременно до боли настоящим. Лишь когда Саймон опустился в кресло лорда, разум Аддиса немного просветлел.
Оуэн устроился у каминной стены напротив Саймона, и Аддису досталось единственное свободное кресло между ними. Про себя он машинально отметил, насколько уязвима предназначенная для него позиция. Искоса бросив взгляд на сводного брата, удобно развалившегося в кресле лорда, Аддис увидел на его лице мирную улыбку. Саймон приказал подать вино.
«Он доволен собой, сидя в кресле моего отца. В моем кресле».
Аддис спокойно сел на предложенное ему место, игнорируя присутствие Оуэна.
— Почему я не вижу твоей жены? Как поживает леди Бланш?
— В прошлом году скончалась при родах. И наверное, благодарение Господу за это. Он не наградил ее хорошим здоровьем, и выносить ребенка до положенного срока она не смогла. Четыре выкидыша за время нашего брака. Что ж, такова воля Божья. Я сейчас веду переговоры, собираюсь заключить новый брачный контракт с родственницей Хью Деспенсера. Ты непременно должен присутствовать на помолвке!
