Алексей опрокинул содержимое на землю и, волоча шест за собой, двинулся к другому колодцу. Веремеев с Кропачевым молча последовали за ним.
Второй колодец оказался гораздо глубже, и пробу грунта удалось подцепить только с третьей попытки. Зато в черпаке вместо липкой, вонючей грязи оказался сырой песок с частицами шлака.
-- Ну? И че будто бы? -- подсунулся Веремеев. Даже сунул в песок палец, потрогать.
Алексей вывернул из кармана на ладонь принесенный с собой песок, подмигнул.
-- Плывун.
-- Дак это... где взял-то?
-- С насыпи.
-- Вот так да-а...-- Веремеев поскреб в затылке, потом подхватил с земли черпак и, спотыкаясь, едва не вприпрыжку устремился к третьему колодцу, через пять минут он показался назад.
-- Ну? -- грозно издали спросил Кропачев.
-- Грязь, гольная.
-- А я тебе че говорил? -- удовлетворенно кивнул Кропачев, хотя ничего такого он не говорил.-- Откапывать теперь надо.
Помощники засуетились. Шустрый Веремеев куда-то убежал, кажется, за веревками. А Кропачев принял руководство на себя.
-- Ты вот чего, парень, сходи за участковым пока. А то нам вдвоем не справиться тут. В ту сторону, кажись, пошел,-- он махнул рукой.
Когда Алексей, участковый и Дьяконов подошли к колодцу, у помощников все необходимое было уже готово. Верхние венцы, которые находились вровень с землей, теперь оказались вынуты и валялись в стороне, а поперек зияющего отверстия в вырытой по краям канавке лежало тонкое бревно с переброшенной через него вниз веревкой. На конце веревки поперек они привязали короткую палку, чтобы можно было стоять, опираясь на палку двумя ногами. Сухой, легкий Веремеев держал в руках лопату с перерубленным пополам черенком, и, судя по азартной решимости на лице, лезть в колодец собирался именно он.
-- Ты токо за стены не цепляй,-- строго напутствовал Кропачев.-- А то завалит, не дай бог.
-- Ну дак...
-- Кричи, если чего.
Веремеев сел на бревно поперек и пристроил ноги на палку. Начали спускать втроем. Дьяконов тем временем возился с фотоаппаратом. Наконец веревка ослабла. Кропачев сложил руки рупором.
-- Вода есть?
-- по колен...-- глухо прозвучало из колодца.
-- Песок?
-- Песок...
Минут через десять Веремеев велел опустить к нему багор. Потом дернул за веревку, чтобы поднимали. Вскоре голова Веремеева с жидкими, спутанными волосами показалась из ямы. Его подхватили с разных сторон и выдернули на поверхность.
-- Ну?
-- Как будто зацепил, то ли дерюга какая, то ли за одежу?
Он выкатил бревно из канавки, чтобы не мешало, и теперь все начали подымать багор с грузом.
Одного взгляда на вытащенный мешок было достаточно, чтобы определить -- в нем труп. Эксперт Дьяконов защелкал затворам фотоаппарата, фиксируя на пленку различные ракурсы. Потом с осторожностью, словно с тяжелобольного, стащили один мешок, затем другой. Шустрый Веремеев заглянул в лицо, позеленел и тут же засеменил в сторону травить. Больше к трупу близко не подходил. Зато пенсионер Кропачев глядел вокруг победителем. Он и заметил первым приближающегося к ним Ходырева. Усмехнулся.
-- Еще помощник топает.
Перед Ходыревым молча все расступилисв, и каждому было понятно, почему они так сделали. Ходыреву, должно быть, тоже. Он постоял, не без любопытства озирая труп с подогнутыми к подбородку коленями. Обошел его. Заглянул в лило и, не сказав ни слова, ни на кого не взглянув, отправился назад.
-- Знакомый, или как? -- не утерпев, бросил ему в спину участковый.
Ходырев не ответил, даже не повернул головы. Такая реакция ни на один вопрос однозначного ответа не давала.
С осмотром трупа и с протоколом провозились до темноты и, когда уходили, набросили сверху дырявый брезент, придавили по краям кирпичами. Эксперт-криминалист Дьяконов от каких-либо категорических заключений отказался, сославшись, что трупы -это не по его части. Но в качестве предположения... если судить по распространению трупных пятен и гнилостных изменений, смерть наступила с неделю назад, может чуть больше. Очень похоже на большую потерю крови, поскольку ни один из жизненно важных органов не поврежден. Почему нога оказалась отдельно, он, Дьяконов, хоть убей, не понимает, чем могло оторвать, когда, при каких обстоятельствах? Нужна медэкспертиза. Могла ли смерть произойти от утопления? Скажем, оглушили, потом столкнули в колодец? Да, могла. Но необходимо вскрытие на наличие воды в легких. О сроках пребывания в воде тоже он судить не берется, там масса взаимодополняющих признаков. Но опять же, если в качестве предположения, тогда дня два, три, четыре... Где-то в этих пределах он бы дал. Но и то ориентируясь больше на состояние одежды, нежели трупа.
Они уже подходили к усадьбе Ходырева, когда поднялся ветер, и стал накрапывать мелкий дождь. Враз потемнело.
Дьяконов прошел в избу, а Алексей задержался у ворот возле железной бочки под водостоком. Вначале он намеревался ополоснуть в ней руки после осмотра, но вспомнил, что это именно та бочка, в которой Золотарев, намотав на руку волосы, утопил Иру Калетину. Вероятно, на глазах у Суходеева и Чераневой.
Он обошел бочку кругом дважды, представляя в подробностях разыгравшуюся здесь сцену убийства, как если бы сам был свидетелем. Поверхность воды в бочке шла мелкой, ровной рябью. Так бывает, когда рядом проходит железнодорожный состав, но состав не проходил, тем более рядом, и ветер сюда тоже не задувал, поэтому рябь выглядела несколько странно.
Алексей сунул руку к воде, желая зачерпнуть. Но в воздухе раздался легкий треск, похожий на щелчок, и кончики пальцев словно наткнулись на иголки. "Электрический разряд? -- он удивился.-- Но грозы, кажется, нет. Дождь сеет". Он повторил попытку -- и снова раздался треск электрического разряда. Он резко отдернул руку, потряс, чувствуя, что рука в локте занемела.
-- Не бочка, а конденсатор, черт бы его...-- пробормотал он, заглядывая внутрь. Из воды, ему показалось, бледным, плоским пятном глянуло на него неживое лицо.
Он отшатнулся. Но взял себя в руки, решив, что лицо в бочке -- его собственное. Отражение. Хотя тут же усомнился: какое может быть отражение при такой ряби?..
Чувство неуверенности, даже подавленности навалилось на него и, казалось, оно исходит от этой проклятой бочки, чем дольше он тут торчит, тем сильнее. Алексей отступил пару шагов, затем еще, и злобная, гнетущая раздражительность в нем как бы истаяла. Дышать стало легче.
Он провел дрожащей ладонью по мокрому от пота лицу и отправился в избу.
Ходырев сидел на кровати, свесив между колен широкие кисти рук. Курил. Эксперт Дьяконов разложил на столе содержимое свого вместительного кофра, тасовал катушки с пленкой, что-то помечал. При появлении следователя обернулся.
-- Ты чего такой кислый? Смотреть противно.
-- Не смотри,-- вяло огрызнулся тот.
-- И в самом деле...
Напевая себе под нос, Дьяконов упаковал кофр и отправился в угол к рукомойнику. Через минуту из угла донесся его удивленный возглас.
-- О, черт... Не понимаю?
Алексей в раздумье опустился на лавку и поначалу не обращал на него внимания. Но вскоре Дьяконов сам обернулся к ним, совершенно растерянный.
-- Что за ерунда? Взгляни.
В руке он держал крышку от рукомойника на отлете, словно лягушку, и с любопытством ее разглядывал.
-- Ну? Взглянул,-- грубо отозвался Алексей, удивляясь собственной раздражительности.
-- Не льется,-- Дьяконов постукал снизу по соску, подержал.-- Вода не льется, видишь?
-- Значит, надо налить.
-- Полный! В том и дело.
Алексей подошел. В избе было темно, и он осветил угол фонарем. Рукомойник, действительно, был полон, с краями. По его поверхности бежала мелкая рябь. Дьяконов нахлобучил сверху крышку, и она задребезжала, позвядивая. Он поднес руку, чтобы поднять сосок, и крышка запрыгала, как на кипящей кастрюле.
-- Откуда вода? -- Алексей обернулся к Ходыреву.
-- Из бочки.
-- Ты что-нибудь понимаешь?
Скрипнула кровать. Ходырев поднялся и молча прошел к рукомойнику. Алексей видел, как он что-то снял с шеи. Вероятно, нательный крест и сунул под крышку. Дребезжание в ту же минуту прекратилось. Алексей попробовал воду -- она бежала. Он сполоснул руки и остановился перед тлеющим огоньком сигареты над кроватью, повторил вопрос.
-- Что это?
Ходырев пожал плечами.
-- Говорят, дурное место, Волковка.-- В его голосе прозвучала усмешка.
-- Типичный полтергейст,-- подал из угла бодрую реплику Дьяконов.-- я, правда, раньше с подобными делами, не сталкивался, но признаки те же самые, уверяю.
-- Что такое полтергейст? -- спросил Ходырев.
-- Ну... аномальное явление, так сказать.
-- Ненормальное, что ли?
-- Ну, да. А в чем, собственно, дело?
-- Дело, собственно, в том, что если ни черта не понял, надо так и сказать. А не квакать на ученом волапюке! -взорвался Алексей, испытывая необъяснимую досаду, и в то же время сознавая правоту Дьяконова, упоскольку словом "полтергейст" эксперт обозначил ряд однородных явлений, и только.
