Существование Князя Кия и его Братьев подтверждается еще и тем фактом, что с V века Русы отказались от власти Родов и что на смену им пришла организация «Матицы» (общества, мира). Кто-то должен был эту реформу произвести, опираясь на военную силу. И если бы этот «кто-то» был не Кием, а другим человеком, то об этом хотя бы в народных преданиях что-то сохранилось бы. Наоборот, предания говорят ясно, называя Князя Кия и никого другого.
В «Сокращенном Летописном Своде 1495 года»[173] в подзаголовке «О Новеграде Велицемъ» сказано: «Словени же пришедша съ Дунаа, седоша около озера Ильмеря и прозвашася своимъ именемъ, и съделаша градъ, и нарекоша и Новгородъ, и посадиша и старейшиноу Гостомысла. А дроузiи седоша по Десне и по Соуле, и нарекошаяся Северъ. И такъ розыдеся Словенскыи языкъ, темъ же грамота прозвася словенская. Поляномъ же живущимъ особь по горамъ, и бе поуть изъ Варягъ въ Грекы, изъ Грекъ по Днепру, и въврьхъ Днепра волокъ до Ловоти».
В этом месте указание на то, что «Словени, пришедша с Дуная», несомненно относится не к Словенам Новгорода, а к Словенам Киева, ибо с Князем Кием пришли не только Русы, но и Словени. Под последними должно понимать Западных Славян, одно время бывших под властью Короля Одоакра, или, как его называет предание, Одинацера-Князя. Мы думаем, что это и есть «исправленное» в духе Варяга Ререка начало «Повести Времянных Лет».
Зато интересны слова в «Приложении I»:[174] «Начало же о Словенехъ. Во время Александра царя Македонскаго,[175] тогда же въ Словенехъ и Русехъ Князи беша, имъ же суть имена: I — Великосанъ, II — Санъ, III — Авелгасалъ, сiи же бяху храбръствомъ и мудростiю многихъ превоздеше. Всеа же вселенные тогда самодержецъ бысть многосчастныи Александръ, сынъ Филиппа Македонскаго, о сихъ же вышереченныхъ Словянехъ и Русехъ отъ всехъ странъ жалостенъ слухъ и самому самодержцу во уши возъгреме. Премудрый же самодержецъ и всесветлый царь нача розмышляти съ подъданными своими, рече: «Что подобаетъ съ сыроядъцы сими: ратъми ли ополчитися и разбити сихъ, и покорити въ вечную работу, но неудобно сему быти никако же зелнеишаго ради далного разстоянiя пуста и неудобъ проходныхъ морскихъ водъ и превысокихъ горъ».
Прежде всего отметим, что если это сообщение не апокриф, то оно говорит о временах до Рождества Христова. Александр Македонский не нуждался в завоевании Севера. С другой стороны, имена Князей Великосана, Сана и Авелгасала должно отнести к «Понту Евксинскому» и значит — к местам, где был Князь Кий до прихода на Дунай. Возможно, что это — имена Аланских Князей, с какими имел дело Князь Кий, но почти наверное можно сказать, что они не имели никакого отношения к Новгороду.
В самом деле, если Новгород к тому времени уже был, в чем мы сомневаемся, ибо то еще были времена Стара-Града, то тогда с Аланами Новгороду можно было сноситься только через Южную Русь. Если же Новгород уже был, а Стар-Град был покинут жителями, то это все равно должно было быть около V века, значит, Киев к тому времени уже был. Между тем, от Аланских степей до Новгорода иного пути, как через Киев, не было.
Мы считаем, что здесь опять видно желание поставить Новгород раньше Киева. Для этого вспомнили даже об Александре Македонском. Правда, этим как бы указывается время и что в это время Новгород «яко бы был». Однако, нам известно из Истории, что Александр Македонский производил разведку в направлении низовья Днепра и его разведчики были у нынешнего Кичкаса, но вернулись обратно, так как Скифы вели партизанскую войну, против которой Македонская армия не знала что делать. Александру же была известна неудача Дария, царя Персидского, растерявшего всю свою полумиллионную армию в походе по Югу Руси. Он не захотел повторять ошибки последнего. Кроме того, Мекедонцы стремились разбить Персию и пройти в Азию. Южно-Русская степная дорога отвлекла бы их от цели.
Что касается Новгорода, то это было совершенно в стороне от пути Александра Македонского.
Таким образом, упоминание об Александре Македонском, несмотря на участие в его флангах Славян, о чем есть упоминание у Ободритов, к Новгороду отношения не имеет.
Также, вероятно, не имеет отношения к Новгороду и Дарданий, испорченное имя которого упоминается наряду с именем Князя Славена. Имя Дардания, вероятно, попало в эту легенду из Киева.
Имена Князей Словенских Великосана и Сана могут быть альтерированы,[176] и, возможно, что они были: Великосун, Сун и третий неопределенный. Но Великосун будет «Великое Солнце», а Сун — «Солнце». Третье имя не поддается расшифровке. В этих двух именах ясно виден культ Солнца древних Славян, или же культ Индры. «Сун» (Сурия[177]), или же «Сан» — это суть имена Божества Солнца.
Что касается Авелгасана, то это, вероятно, имя Киммерийское (Киммерийцы были близки Славянам этнически.[178] Тем не менее, и в имени Авелгасана есть корень «сан», или же «Солнце». Новгородская Земля известна зимними холодами, и Солнца в этой Земле мало. Следовательно, надо обратиться к Причерноморским степям, где солнце светит ярко, и где летом оно особенно сильно. Это еще один из аргументов в пользу того, что имена этих Князей южного происхождения.
Однако мы высказываем эти мысли лишь в качестве рабочей гипотезы, не больше, так как не обладаем абсолютными доказательствами.
В некоторых преданиях говорится прямо, что Князь Славен, сын его Скиф, братья Рус и Лех были на Дунае после Кия, в Киевце, и потом также должны были уйти. Одно из таких преданий передавал Кобзарь Олекса и самая существенная часть предания состояла в том, что «Князья вошли в оставленный Дунаевец». Конечно, предания — не История, однако, за их пределами скрывается История. Было бы, однако, легкомысленным с нашей стороны пренебрегать преданиями. Все же полагаться на них можно только наполовину, а иногда — и того меньше.
Во всяком случае, имена Великосан, Сан и Авелгасан можно сближать с названием рек Сан и Санок. Возможны также сближения этих имен с именем Максутского царя Санесана.[179] Однако, это требует кропотливого филологического исследования, а мы занимаемся древним периодом Русской Истории.
Известен в Истории Боспора Баспарасан. Может, речь идет о нем? Конечно, составитель Новгородского предания использовал разные предания, жившие в народе. Народ же Новгорода мог сохранять и Киевские предания, ибо Киевляне часто в Новгород ездили и оставались там на жительство. Однако, чисто Новгородские предания не могли быть связаны с Киевскими, так как Киев жил другой жизнью. Пока Новгородцы имели дело с Севером, Киев общался с Югом, Дунаем, Карпатами, Тисой и степью, т. е. с миром кочевников.
Вполне возможно, что когда строили Стар-Город в Новгородской Земле Словенской, Киева еще не было. Тем не менее были Русы по рекам Роси, Росаве и у Днепра. Судьба этих двух государственных образований — Руси Северной и Руси Южной — была разной. Каждодневный опыт их был тоже разным, а, следовательно, и этния их развивалась по-разному. Единство было религиозное и языковое. Все же остальное, как и род занятий, было разным. Это, конечно, создало и предпосылки к различному образу правления. Новгород был и остался республиканским, тогда как Киев и позже Москва стали монархическими. В первом все решения шли от Веча, а во втором и третьем — от приказа сверху. Это имеет в конечном результате большое значение для формирования самой этнии этих двух групп.
Нам кажется все больше, чем больше рассматриваем мы имена Великосана, Сана и Авелгасана, что эти имена связаны с Югом Руси, а именно — со степью Причерноморья, но никак не с Новгородом, и что Летописец их поминает с целью «доказать» старшинство Новгорода. Нам кажется также, если мы не ошибаемся, что Князья эти имели дело с Князем Кием, т. е. на несколько столетий позже, чем говорят Новгородцы. Разница при этом получается весьма ощутительная, если иметь в виду поход Александра Македонского,[180] около тысячи лет! Вероятно, Летописец «отодвинул» имена этих Князей, сделав их более древними, чем они были на самом деле.
Между тем, Князь Кий, будучи еще на Дунае, мог иметь дело с этими Тремя Князьями. Поражает также число: три. «"Три Брата" — Кий, Щек и Хорив», «Три Князя», «Сестра Лыбедь» и «Сестра Илмери». Ясно, что одно скопировано с другого.
При этом оригинал всегда яснее копии: в рассказе о Кие, Щеке, Хориве и сестре их Лыбеди все на месте, как время, так и обстоятельства места. В Новгородской версии место скомкано, неясно, а время — еще хуже. И одно не сходится с другим. На этом основании мы думаем, что рассказ о Трех Братьях — Кие, Щеке и Хориве — является оригинальным, а рассказ о Славене и Русе скопированным.[181]
Возможно, что предание о Славене, Русе и Ляхе того же, Южно-Русского происхождения. Во всяком случае, в легенде «Богумира» («Дощьки Изенбека») есть все детали этого предания. Возможно, что Русь возникала не раз и во многих местах и что везде были какие-то легенды об этом возникновении, переходившие от одного племени Русов к другому и в конце концов слившиеся в одно фольклорическое[182] целое. Все это возможно.
