нетронутой кровати и неприбранной кухне.
Наконец его осенила догадка, от которой стало легче. Да, конечно! Она ушла, чтобы помочь кому-нибудь из больных соседей, заразившихся этой непонятной болезнью. Может быть, она ушла к Эдисонам, может быть, к Праттам или кому-нибудь еще, кого он видел, но по имени не знал. В их небольшом городке миссис Дженкинс была всем известна как добрая, благородная старушка. Такой поступок с ее стороны вполне естествен, и, конечно, она не стала его беспокоить лишь для того, чтобы сообщить о своем уходе…
Несколько успокоенный найденной разгадкой, Поль прикрыл дверь спальни. Он вернулся в кухню, нашел чистую чашку и чай в бумажном пакетике, сел на деревянный стул и стал ждать, когда чайник возвестит резким свистком о том, что вода закипела. Каждое прикосновение к телу было настолько мучительным, что он не мог сидеть спокойно: стул казался ему неестественно твердым и неудобным.
Едва чайник начал свистеть, Поль встал, налил кипяток в чашку и стал стоя ждать, пока заварится чай. Он бросил взгляд на деревянный стул. Нет, сидеть на нем было выше его сил. Он хотел пойти в спальню, но, подумав о том, какой длинный путь ему придется преодолеть, отказался и от этой идеи. К. тому же он должен выбросить пакетик с чаем на кухне. Мариан всегда говорила, что от мокрых пакетиков с чаем надо избавляться, как от дохлых мышей. Раньше эти пакетики никогда его не беспокоили, но после ее замечания они в действительности стали напоминать ему дохлых мышей. Он стоял, тупо глядя в чашку с чаем, и тут ему в голову пришла хорошая мысль. Он пойдет в гостиную, подождет, пока заварится чай, положит пакетик на блюдце, и затем, на обратном пути в спальню, проходя мимо кухни, оставит его там, вместе с чашкой и блюдцем. К тому же в гостиной были мягкие кресла и, поскольку туда доходил свет из холла, можно было не зажигать яркий свет, так раздражавший его глаза.
Опустив в чай два кусочка сахара и взяв чайную ложку, он вышел из кухни. В гостиной он поставил чашку на боковой столик и расположился в одном из кресел около камина. Ожидая, пока чай заварится покрепче, стал думать о Мариан. Она придавала его жизни аромат, так же как чай придает аромат воде. Теперь так странно было вспоминать о том, что он однажды едва не поссорился с Мариан и о ее щепетильности в отношении пакетиков с чаем, которую он перенял. Но эти мелочи имели для него значение. Память всегда хранит мелкие детали. И он был рад, что благодаря им не забывал о Мариан. Будет очень грустно, если вдруг они поблекнут и останется лишь безликое, абстрактное чувство потери.
И тут он увидел нечто темное на полу посреди гостиной. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это не тень и не причуды его ослабленного зрения. Поняв это, он вскочил с кресла и, забыв о головокружении и слабости, бросился на середину комнаты и опустился на колени около неподвижно лежавшей миссис Дженкинс.
Поль был крайне возбужден, дышал прерывисто, сердце его билось так сильно, что он слышал его стук. Это мешало ему нащупать пульс. Наконец кончиками пальцев он, кажется, уловил слабое биение в ее старчески хрупком почти птичьем запястье.
Надежда, что она жива, несколько успокоила Поля, его дыхание и сердцебиение пришли в норму — если можно считать нормой то состояние, в котором он сам находился. Поль приложил ухо к ее груди и почувствовал, что она дышит. Да, она была жива. Он потер ее запястье, похлопал по щекам, но это не привело миссис Дженкинс в сознание. Он не знал, что с ней случилось. Была ли у нее та же самая болезнь, что и у него, или что-то другое? Может, сердечный приступ? Инфаркт? Или падение? Поль хотел перенести миссис Дженкинс на диван, но затем решил, что лучше ее не трогать, а попробовать найти врача.
Опираясь о дверной косяк, Поль встал на ноги. Голова кружилась, как бывает, когда внезапно встанешь после того, как очень долго читаешь, сидя в кресле. Но все это было не важно. Ведь миссис Дженкинс была в гораздо худшем состоянии, чем он.
Но где найти помощь? Удаленность Тарсуса от цивилизации теперь не казалась ему такой восхитительной. В городе было всего три телефона. Он представил, как ему придется идти к магазину Смита и барабанить в дверь, пока тот не проснется. Ведь телефон находится в самом магазине. Однако стоп! Есть лучший вариант. Можно пройти по дороге чуть дальше, до ветеринара Кули. У него тоже есть телефон. К тому же он и сам может что-нибудь сделать, пока не приедет врач из Туэле или из другого места. По крайней мере окажет первую помощь.
Поль схватил с вешалки первое попавшееся пальто, вернулся в гостиную и тщательно укутал миссис Дженкинс. Затем он вышел из дома через парадную дверь. Здесь, перед домом, стоял арендованный им грузовичок-пикап, достаточно прочный для езды по горным виражам и ухабам пустыни. Поль взял ключи зажигания из-за солнцезащитного козырька и завел мотор. Затем включил заднюю передачу, развернулся и выехал на дорогу. Непривычно было нажимать на педаль босой ногой. Поколебавшись, он решил не возвращаться за ботинками, поскольку ехать предстояло недолго. В Тарсусе было тихо и холодно. В горах и пустыне по ночам всегда бывает холодно, как бы жарко ни было днем.
Зубы Поля стучали, и он чувствовал, как озноб охватывает его грудь и плечи. Но, слава богу, ехать было недалеко — доктор Кули жил всего в четверти мили.
Он спустился по ущелью, миновал несколько ветхих развалюх и заброшенных зданий, старую горную контору, полуразвалившуюся церковь, покинутый трактир и сгоревшую школу. Дальше вдоль дороги стояло несколько автомобильных прицепов, а за ними, где ущелье расширялось, показался дом Кули. Поль обрадовался, увидев свет в окнах, значит, там не спали. Будет быстрее, если не придется будить ветеринара. Поль съехал на обочину и выключил мотор. Некоторое время он сидел, стараясь подавить новый и более сильный приступ озноба. Его зубы продолжали непроизвольно стучать. Потом он услышал возню собак во дворе Кули и их вой, как он полагал, на луну. Стук зубов показался ему ужасно громким. Волевым усилием он стиснул зубы и только тут понял, что это стучали не зубы. Доносился еще какой-то звук снаружи, который нарастал с каждым мгновением. Поль обернулся и стал всматриваться в темноту через заднее стекло кабины. Позади
