Иногда во время вахты Хендрикса отсек управления посещал капитан. Вскоре после старта доктор Хендрикс воспользовался этим, чтобы продемонстрировать перед капитаном Блейном и первым офицером Уолтером необычный талант Макса. Макс выступил без ошибок, хотя присутствие капитана несколько сковывало его. Капитан наблюдал за ним с выражением легкого удивления на лице. В конце он произнес:
— Спасибо, парень. Это удивительно. Как тебя зовут?
— Джонс, сэр.
— Да, Джоне. — Старик задумчиво заморгал. — Это должно быть ужасно, когда не можешь забыть, особенно в середине ночи. Сохрани свою совесть чистой, сынок.
Двенадцать часов спустя к нему обратился доктор Хендрикс.
— Джонс, останься! Я хочу поговорить с тобой.
— Слушаюсь, сэр.
Несколько минут астрогатор был занят разговором с Келли, затем вновь заговорил с Максом.
— Капитан был потрясен водевилем, который ты разыграл перед ним. Он спрашивает, обладаешь ли ты еще какими-нибудь подобными математическими способностями.
— Нет, сэр. Я не мгновенный вычислитель. Однажды я видел его выступление, это мне не под силу.
— Неважно, — оборвал тему Хендрикс — Ты говорил мне, что дядя обучал тебя математике.
— Только применительно к астрогации, сэр.
— Как ты думаешь, о чем я говорю? Ты знаешь, как рассчитывать данные для прыжка?
— Думаю, что знаю, сэр.
— Говоря честно, я сомневаюсь, несмотря на то, что тебя подготавливал брат Джонс. Однако начнем.
— Прямо сейчас, сэр?
— Представь, что ты вахтенный офицер. Келли будет твоим помощником, а я просто наблюдателем. Рассчитай подход к прыжку. Я понимаю, что до момента прыжка нам еще далеко, но ты должен представить, что безопасность корабля зависит от точности расчета.
Макс перевел дыхание.
— Слушаюсь, сэр.
Он принялся готовить чистые пластинки для камер, но его остановил Хендрикс.
— Нет.
— Простите, сэр.
— Если ты вахтенный, то где твоя команда? Ногуччи, помоги ему.
— Слушаюсь, сэр, — усмехнувшись, Ногуччи принялся за дело. Когда они наклонились над первой камерой, Ногуччи прошептал:
— Не позволяй ему сбить себя с толку, парень. Мы устроим хорошенькое представление, а Келли нам поможет.
Напрасные надежды: Келли лишь передавал цифры, ничем не давая понять, прав ли Макс в своих действиях. Закончив с предварительными расчетами и сравнив данные, полученные на пластинках, с картами, Макс не стал самолично засылать их в компьютер, а усадил за него Ногуччи. Спустя некоторое время огни на пульте высветили ответ. По крайней мере, он надеялся, что это был ответ.
Не произнеся ни слова, доктор Хендрикс вставил те же самые пластинки в «бак» и провел всю работу заново. Забрав у Келли таблицы, астрогатор принялся переводить их в числа.
— Отличие только в девятом знаке. Довольно неплохо.
— Я ошибся лишь в девятом знаке, сэр?
— Я не говорил этого. Возможно, это моя ошибка.
Макс радостно улыбнулся. Но тут он заметил, как доктор Хендрикс внезапно нахмурился.
— А почему ты не учел допплеровское излучение?
Макса словно холодом окатило.
— Похоже, я забыл, сэр.
— Я думал, что ты никогда не забываешь.
Макс интуитивно, но вполне справедливо подумал, что это два совершенно разных механизма памяти, хотя и не мог объяснить научным языком. Одно дело когда забываешь в ресторане шляпу, что может случиться с каждым, и вовсе другое — забыть то, что когда-то выучил наизусть.
— Команда отсека управления не должна забывать ничего, что может отразиться на безопасности корабля — продолжал Хендрикс — Однако если рассматривать это как учебу, то задачу ты решил прекрасно, за исключении того, что делал это слишком медленно. Будь наша скорость близка к скорости света, корабль бы уже рухнул в Стикс в царстве Аида. Однако повторяю, для первой попытки это было совсем неплохо.
Хендрикс отвернулся. Келли показал головой в сторону входного люка.
Засыпая, Макс представил себе, что подумал бы о нем доктор Хендрикс, узнай он… О, нет! Он отогнал эту мысль прочь.
По мере приближения первой аномалии спокойные вахты, расписанные на троих офицеров и четырех матросов, сменились более напряженными (посменным дежурством, через вахту). Теперь на вахту заступали астрогатор, его помощник, картограф и оператор. К этому времени Макс был принят на регулярное вахтенное дежурство. В состав первой вахты входили доктор Хендрикс, в качестве его помощника картограф первого класса Ковак, Макс как вахтенный картограф и Ногуччи как оператор компьютера. Их сменяли Саймс, Келли, Смайт и Ланди. Макс отметил про себя, что Хендрикс отдал первый состав Саймсу, а себе забрал менее опытный персонал. И хотя он не понял причин этого, но был доволен возможностью работать отдельно от Саймса.
Теперь он понял, почему отсек управления называли «беспокойной норой». Доктор Хендрикс превратился в бесстрастный автомат, проводящий коррекцию за коррекцией; его единственным требованием была быстрая, точная и молчаливая работа. В течение последних двадцати часов перед прыжком астрогатор не только ни разу не покинул отсек управления, но и не позволял это сделать никому, кроме подвахтенных. Саймс по-прежнему стоял собственную вахту, однако доктор Хендрикс проверял каждое его действие. Дважды он потребовал от младшего астрогатора переделать часть работы, а однажды даже проделал это сам. Поначалу Макс с удивлением взирал на необычное зрелище, но затем обнаружил, что во время конфиденциальных разговоров доктора с Саймсом присутствующие старались с головой уйти в свою работу.
Напряжение росло по мере приближения критического момента. Подход к межпространственному прыжку нельзя сравнить ни с каким пилотированием, когда-либо выполняемым человеком, хотя приблизительно это можно сравнить полетом на атмосферном самолете, когда, пролетя тысячи миль вслепую, нужно проскочить через узкий туннель, даже не видя его. Аномалию Хорста нельзя увидеть, ее можно только вычислить с помощью уравнений, описывающих влияние массы на пространство; «ворота» представляли собой ничем не помеченную область пустого пространства, затерявшуюся среди всеобщей пустоты.
Приближаясь к планете, астрогатор видит свою цель, непосредственно или по радару, а скорость корабля составляет всего несколько миль в секунду. При выполнении подхода Хорста скорость корабля приближается к скорости света, а в последний момент достигает ее. Ближайшие космические «маяки» находятся от него на расстоянии миллиардов миль, а сами они движутся со скоростью волн электромагнитного излучения — единственного указателя местонахождения и скорости — и кажется, что «маяки» собираются в одну точку. Все равно, что искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
