любовь к миру, и это что-то — ненависть к социализму и социальному прогрессу, которая определяет все, что он и его класс — класс богатых предпринимателей — делает». Переходя от частного к общему, Голланц делал следующий вывод: за «умиротворением» и, конечно, за политикой «национального правительства», со времени прихода Гитлера к власти, несомненно, скрывается один постоянный принцип — стремление «направить» нацистскую агрессию с Запада на Советский Союз [72].
Приведенные примеры говорят о том, что прогрессивные публицисты уже в 1938–1939 годах показали классовую основу политики «умиротворения», определявшуюся антисоветскими планами правящих кругов Англии.
В послевоенные годы крупный буржуазный историк Дж. Уилер-Беннет, представители критического направления К. Инграм, А. Тейлор, А. Роуз, М. Гилберт и Р. Готт, Я. Колвин, бывшие государственные деятели Д. Купер и А. Иден (одни прямо, другие с теми или иными оговорками) были вынуждены признать, что антикоммунизм является одним из главных факторов, определявших внешнеполитический курс Англии в 1936–1939 годах [73]. И это, конечно, подрывает позиции тех, кто, продолжая отстаивать ложную версию, твердит, что никаких иных мотивов, кроме стремления предотвратить войну и сохранить мир, у «миротворцев» не было.
Несмотря на то что апологеты «умиротворения» прибегают к различным приемам, пытаясь скрыть подлинные цели, лежавшие в основе капитулянтской политики 1933–1939 годов, оправдать деятельность «миротворцев», их усилия не дают ожидаемых результатов. Из среды английских историков, работающих над проблемами предвоенного периода, выросло критическое направление. Его представители не только стремятся к объективному освещению фактов истории, но и, что не менее важно, учитывают некоторые ее уроки.
Глава 2. Аншлюс Австрии. Судетский кризис и мюнхенский сговор
Н. Чемберлен, А. Иден и аншлюс Австрии.
Период 1937–1938 годов являлся кульминационным и в развитии политики «умиротворения». В эти годы были ликвидированы последние остатки версальской системы в Европе, разрушены военные союзы Франции с государствами «малой Антанты», окончательно обесценено значение франко-советского договора о взаимопомощи 1935 года.
Аншлюс Австрии и расчленение Чехословакии фашистской Германией, ставшие возможными в условиях «умиротворения», при руководящей роли в нем английского империализма, политика изоляции Советского Союза открыли дорогу Гитлеру ко второй мировой войне.
Все эти события нельзя понять без учета одного определяющего фактора — антисоветской основы политики «умиротворения», основы, которая наиболее полно проявлялась именно в 1937–1938 годах. Об этом, приводя многочисленные факты, не раз заявляли в своих работах советские историки [1].
Событиям 1937–1938 годов, политике Н. Чемберлена английская буржуазная историография уделяет большое внимание. Ее представителями написаны сотни исследовательских и популярных работ.
Однако это отнюдь не означает, что решены уже все проблемы. Реакционные историки по-прежнему прилагают усилия, чтобы оправдать внешнеполитический курс 1937–1938 годов. Правда, иногда они вынуждены признать, что он оказался «фатальной ошибкой», «заблуждением», но всегда отрицают антисоветские мотивы, лежавшие в его основе. Поэтому перед прогрессивными историками, представителями критического направления стоит задача полного разоблачения апологетов «умиротворения», их концепций и выводов.
С приходом Н. Чемберлена на Даунинг-стрит, 10 (май 1937 г.) политика «умиротворения», заложенная его предшественниками — Р. Макдональдом и С. Болдуином, приобрела осязаемые черты. Основной целью Чемберлена являлось «умиротворение» фашистских диктаторов в расчете на установление «западной безопасности» [2], вспоминает И. М. Майский.
Соглашение с Германией и Италией, отмечал Дж. Уилер-Беннет в работе «Король Георг VI», изданной в 1958 году, должно было предотвратить раскол Европы, конечно Европы капиталистической, «на два лагеря». «Главная цель Чемберлена в проведении им своей политики, — подчеркивал далее автор, — состояла в том, чтобы достичь общего решения в Европе посредством взаимных уступок и заключения соглашения четырех держав: Великобритании, Франции, Германии и Италии…». «Сближение с Муссолини он (Чемберлен. — Г. Р.) хотел начать с признания итальянского захвата Абиссинии как прелюдии к общему урегулированию расхождений. Гитлеру он был готов предложить колониальные уступки» [3],- отмечает У. Черчилль.
И Чемберлен сразу пошел по этому пути. При этом он действовал в обход Форин оффиса, А. Идена. Прямую связь с дуче премьер установил, как сообщает С. Хор, через свою сводную сестру, проживавшую осенью 1937 года в Риме [4]. Контакт с Гитлером был достигнут, когда в ноябре того же года на «лисью охоту» в Германию был приглашен лорд Галифакс. Все это не могло не привести к возникновению трений между премьером и министром иностранных дел. Однако впоследствии, вероятно исходя из чувства партийной солидарности, А. Иден выступил в оправдание этих беспрецедентных для английской дипломатии действий. В воспоминаниях, опубликованных в 1962 году, он писал: «Я думаю, что он (Чемберлен. — Г. Р.) считал Форин оффис несправедливым и враждебным по отношению к гитлеровской Германии, а его методы слишком медленными для нашего времени. Он надеялся на лучший результат через личные контакты» [5].
Устами Галифакса правительство Англии фактически дало согласие на все требования фашистской Германии. Оно не выдвинуло возражений не только против захвата Австрии, части Чехословакии и Данцига, но и пошло на уступки в колониальном вопросе, согласившись рассматривать его как «часть общего урегулирования». Взамен же Англия не получила ничего. Гитлер даже отказался начать англо-германские переговоры, которых так добивался Чемберлен. Не удивительно, что впоследствии не только А. Идеи, но и С. Хор расценили итоги визита Галифакса как явную неудачу. Резко отрицательно отзывается и А. Тейлор. «Галифакс, — отмечал он в книге «Происхождение второй мировой войны», — сказал все, что Гитлер хотел услышать. Он назвал нацистскую Германию «плотиной Европы против большевизма»» [6].
Однако далеко не все буржуазные историки согласны с этим мнением. Возьмем хотя бы биографа Чемберлена К. Фейлинг, выступавшую с позиций безусловной реабилитации «миротворцев». «Чемберлен был чрезвычайно доволен, что Галифакс установил контакт с Гитлером» [7],- отмечает и Л. Брод.
Беспрецедентная капитуляция Чемберлена и Галифакса лишь укрепила решимость Гитлера осуществить планы агрессии против Австрии и Чехословакии. В этой связи нельзя не вспомнить о странном на первый взгляд совпадении. 5 ноября 1937 г. на строго секретном совещании высших фашистских сановников, проходившем под руководством Гитлера, был рассмотрен вопрос о возможных действиях Германии, направленных не только против Австрии и Чехословакии, но и против западных держав, в частности Франции. Закрывая его, фюрер заявил, что время начала действий может наступить значительно раньше, чем считали еще совсем недавно. А через две недели Галифакс, беседуя с Гитлером, раскрыл ему все карты.
В 1948 году на эту странную взаимосвязь обратил внимание X. Тревор-Рупер. А в 1952 году Нэмир, анализируя протокол секретного совещания на фоне событий осени 1937 года, сделал весьма важный вывод. «Будущее было предопределено в ноябре 1937 года, — писал он. — Через две недели после секретной конференции у Гитлера, которая означала «переход к планированию агрессии», английское
