Вы ничего не пишете о приезде в Ниццу. Значит, верно не приедете? Мы в Париже будем не так скоро.
Еще раз: сердечно Вам признателен.
Т<атьяна> М<арковна> и я шлем Вам самые лучшие наши пожелания, самый сердечный привет. Надеюсь, это письмо застанет Вас еще в Манчестере. Счастливого пути.
Получил длинное, чрезвычайно лестное, незаслуженное (как и Ваше) письмо об «Ульмской ночи» от Карповича.
80. М.А. АЛДАНОВ — Г.В. АДАМОВИЧУ 15 апреля 1954 г. Ницца 15 апреля 1954
Дорогой Георгий Викторович.
Разрешите от души Вас поблагодарить за вашу интереснейшую статью об «Ульмской ночи»[368]. Мне было чрезвычайно приятно прочесть ее. Конечно, она слишком лестна, и кое-что я отношу на счет Ваших дружественных чувств. Кое с чем и по существу не могу согласиться, — например, с тем, что эта книга увлекательна! Могу ли я сказать, что и написана статья превосходно? Мне ее прислали по воздушной почте, не сговариваясь, четыре человека и очень ее хвалят в препроводительных письмах. Еще раз спасибо. При встрече, надеюсь, поговорим и о статье, и о книге.
А сегодня я получил письма от Маклакова и Титова[369]. В них много тоже о Вас, но, разумеется, по иному поводу. Василий Алексеевич, правда, ссылается на свою глухоту, — пишет, что почти никого и ничего не слышал, — но добавляет, что Ваша речь была «пьес де резистанс»[370]: «Говорили, что его речь была очень интересна, в этом не сомневаюсь… Он был центром». Очень хвалит Ваш доклад и Титов, пишет о нем довольно подробно и очень лестно. Оба считают, что вечер был удачным. Маклаков немного жалуется на плохую организацию (это сообщаю Вам доверительно). Осталась ли довольна Вера Николаевна?
Надолго ли Вы уезжаете в Англию? Там, кажется, семестр кончается в июне или в начале июля? Вот бы тогда приехали в Ниццу, а?
Оба шлем Вам самый сердечный привет и лучшие пожелания, оба просим не забывать.
81. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ. 28 апреля 1954 г. Манчестер
104, Ladybarn Road Manchester 14 28/IV-54
Дорогой Марк Александрович
Простите, что отвечаю с большим опозданием. В Париже у меня жизнь всегда суетливая, и я отложил всю переписку до возвращения в Манчестер.
Я очень рад, что статья моя о Вашей книге была Вам приятна. В ней, конечно, нет ни одного слова написанного — как Вы предполагаете — «по дружественным чувствам». Книга действительно увлекательна, по крайней мере увлекла меня. Но статьи я еще не видел и чувствую наперед, что перечитывать ее буду со всякими сожалениями и сомнениями: «то не так, и это не то.» Некоторые отзывы, которые я слышал в Париже о книге, — Кантор, Татаринов[371], — вполне совпадают с моим мнением, притом даже насчет «увлекательности».
Вы спрашиваете, осталась ли Вера Николаевна довольна вечером. Не знаю. Она в странном и каком-то «невменяемом» состоянии, и о вечере говорила так, будто, в сущности, это и не ее была затея. Организация же вечера была не «плохая», как Вам пишет Маклаков, а никакая: из-за этого и зал был не совсем полон, и кончился вечер так, будто единственное желание публики — поспеть на метро.
Здесь я числа до 10 июня, надеюсь, не позже. Если буду жив, надеюсь в начале июля приехать в Ниццу и заранее с удовольствием думаю о встречах в cafe Mozart или в cafe de Lyon. Я как-то даже не представляю себе лета вне Ниццы и не хочу никаких новых красот природы искать, привыкнув к красотам старым.
Спасибо за письмо, дорогой Марк Александрович. Кланяйтесь, пожалуйста, Татьяне Марковне. Как у Вас все здоровья, во множественном числе?
Ваш Г. Адамович
82. М.А. АЛДАНОВ — Г.В. АДАМОВИЧУ 23 мая 1954 г. Ницца 23 мая 1954
Дорогой Георгий Викторович.
Не знаю, переписываетесь ли Вы с Верой Николаевной? На всякий случай хочу сообщить Вам, что вечер памяти Ивана Алексеевича, устроенный французским Пен-клубом, прошел, по ее словам, хорошо. Андре Шамсон[372], председатель (Шлумберже[373] не приехал «по болезни»), произнес отличную речь. Зал был полон. Вера Николаевна скорее хвалит и актеров (я ни одного из них не знаю и по имени).
Мы через несколько дней уезжаем с Татьяной Марковной в Париж. Остановимся почти наверное, как всегда, в «Отель де ла Порт Сен-Клу», на рю Гюден, но для верности адрес даем сестры. 10–20 июня еще будем в Париже и чрезвычайно рады будем встретиться с Вами. Особенно же приятно Ваше обещание в начале июля приехать в Ниццу. Это подтвердила мне и мадам Лезелль. У нее, кстати, недели две прожила госпожа Элькан[374]. Видел ее, она много рассказывала. Сообщила, что Буров[375] предлагает миллион франков на журнал[376]. Если не ошибаюсь, сказала (она или кто-то другой), будто «Опыты» все-таки не прекращаются[377], в отличие от того, что мне говорила С.Ю. Прегель[378], которая тоже была в Ницце.
Новостей нет. Ла ви н-э па белль[379]. Да это давно людьми сказано, как и прямо противоположное. Но нам, старым людям (имею в виду только себя), пора примкнуть именно к прямо противоположному.
Татьяна Марковна и я шлем Вам самый сердечный привет и лучшие наши пожелания.
83. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ. 23 сентября 1954 г. Париж
53, rue de Ponthieu Paris 8e 23/IX-54
Дорогой Марк Александрович
Спасибо за пересланное Вами письмо Аминадо. Значит, так я и сделаю, т. е. пошлю статью Я.М. Цвибаку[380].
Как Вы живете? Как Ваше и Татьяны Марковны здоровье? Я все вспоминаю Ниццу и все, что в ней есть или было хорошего.
Собираюсь в Англию дней через 10. В Париже, кажется, ничего нового, кроме того, что всем мало-помалу живется труднее.
Крепко жму Вашу руку и прошу передать Татьяне Марковне сердечный поклон.
Ваш Г. Адамович
P.S. Только что получил письмо от В.А. Александровой: «ждем всей рукописи в октябре»[381]. Надеюсь, что успею, с расчетом скорей на Манчестер, чем на Париж.
84. М.А. АЛДАНОВ — Г.В. АДАМОВИЧУ 24 сентября 1954 г. Ницца 24 сентября 1954
Дорогой Георгий Викторович.
Очень обрадовался Вашему сообщению относительно ответа Вам Александровой. Как раз вчера я получил от Лунца по воздушной почте прилагаемую заметку из «Н<ового> р<усского> слова» от 20-го[382]. Теперь уже, так сказать, официально издательством объявлено, что на все остающиеся ему 15 месяцев жизни программа «совершенно заполнена». Из письма к Вам Александровой (вероятно, от той же приблизительно даты) несомненно следует, что книги, уже принятые, хотя и без контракта, включаются в эти 45 книг, — иначе она Вам прямо написала бы, что Вы опоздали. Но боюсь, что это не относится к 4-й книге покойного Ивана Алексеевича. Насколько мне известно, Вера Николаевна им только ее предложила, а они пока не откликнулись. У меня еще есть маленькая надежда на следующее. Вы в заметке прочтете о «некоторых классиках», и то же мне пишет Лунц: они его магазин и все книжные магазины (циркулярно!) запросили, какого классика данный магазин им рекомендовал бы на остающиеся у Чеховского издательства «два-три места» и сколько экземпляров рекомендованного им классика он готов купить! Ведь Иван Алексеевич — тоже классик. Вера Николаевна имела в виду и стихи. Стихов Лунц (да и другие книжники) не предложит, так как мог бы, верно, обязать купить только три-четыре экземпляра. Если еще не поздно, я мог бы попросить Лунца рекомендовать еще книгу прозы Ивана Алексеевича. Как Вы думаете и как думает Вера Николаевна? Пожалуйста, поговорите с ней, — Вам на месте виднее. Но, по-моему, шансов теперь мало, — если только они не получат новых денег.
Умоляю Вас прислать им всю Вашу рукопись в октябре. Иначе они будут вправе сказать, что ВЫ нарушили моральное соглашение.
У нас нового ничего. Нет перемен и в состоянии здоровья. Т<атьяна> М<арковна> сердечно Вас благодарит за внимание, как и я. Оба Вам шлем самый сердечный привет.
Заметку вы можете отдать Вере Николаевне. Ей ведь все это надо знать. Надо что-то придумывать всем, а ей особенно.
85. Г.В. АДАМОВИЧ — М.А. АЛДАНОВУ. 3 октября 1954 г. Париж
7, rue Frederic Bastiat
Paris 8
3/X-54
Дорогой Марк Александрович
Простите, пожалуйста, за опоздание с ответом. Я в хлопотах с переездом, да, кроме того, в Париже всегда есть и многое другое, что заставляет почти все откладывать «на завтра». Надеюсь, Вы не будете на меня в претензии.
Спасибо за присылку вырезки относительно Чех<овского> изд<ательст>ва. Веру Николаевну я видел раза три, ездил с ней на могилу Ив<ана> Алексеевича. После обмена письмами с В.А. Александровой они остановились на том, что ближайшей книгой для издания будет «Освобождение Толстого». Думаю, что это удачное решение и, вероятно, книготорговцы согласятся эту книгу рекомендовать. Вера Николаевна, по-видимому, не сомневается, что книга издана будет.
Благодарю Вас, дорогой Марк Александрович, за постоянный интерес и даже заботу о моей предполагаемой книге. В Манчестере я засяду за ее продолжение и в октябре пошлю еще по меньшей мере страниц 75-100, так что будет у них уже страниц 200, а то и больше. Уверенности, однако, у меня ни в чем нет, и то, что В<ера> А<лександрова> «ждет присылки рукописи», не кажется мне верной гарантией (основанной на предыдущей переписке!). Отчасти смутило меня то, что сказал мне Терапиано:
