Нет, день определённо не задался!
Я поспешно перекатилась в сторону и наугад выпустила ещё один пульсар. Судя по отсутствию воплей и многоступенчатой ругани – снова мимо. Плохо! Если меня хватит ещё хотя бы на один – это уже хорошо. Только вот хватит ли?
Сразу устраивать проверку я не рискнула, решив немного подкопить силы. Проблема в том, что копить их предлагалось не лёжа под кустиком, а кувыркаясь по грязи и уворачиваясь от пуль. Кстати, а где пули-то?
Ба-бах!
Я уже не знала, какого бога благодарить за криворукость и косоглазость доставшегося мне стрелка. Ведь практически в упор же палил, и каждый раз мимо!
– Мазила! – крикнула я, делая совершенно немыслимый кульбит назад через голову. Эх, все ветки на своём пути собрала, да ещё и коленкой врезалась во что-то острое. Поспешно смахнув со лба пот, перемешавшийся с дождевой водой, я бросила рассеянный взгляд под ноги и обомлела. Обнаружить рядом с собой меч – тот самый, вылетевший из руки незнакомца – о таком счастье я и не мечтала.
Рука сама потянулась к рукояти, вцепилась в неё мёртвой хваткой. Глаза ещё изучали необычную гарду в форме распахнутых крыльев, а мозг уже прикинул вес клинка, его баланс и необходимую силу удара. Тело рванулось вперёд, совершенно не принимая в расчёт возможность быть расстрелянным. Отточенное лезвие со свистом рассекло воздух.
Удар!
Всего один удар, точно в сердце. Всё-таки несколько лет тренировок сделали из меня неплохого фехтовальщика. Впрочем, особого умения здесь и не требовалось. Скорее уж, свою роль сыграл пресловутый фактор неожиданности.
Да, такой исход мой противник вряд ли предполагал. А вот теперь лежит с клинком в груди… На какую-то секунду мне даже стало его жаль. А потом вдруг свинцовой тяжестью навалилось понимание того, что я только что сделала. Я убила человека! В первый раз, своими руками!
Нет, никакой истерики не было. Только трезвые размышления на тему того, что мне грозит за убийство… А вот не знаю! С таким опекуном – и не знаю!
Внезапно за моей спиной предательски хрустнула ветка. Я выхватила из трупа меч, из кармана вилку, и обернулась, готовясь порубить в капусту каждого, кто застанет меня на месте преступления… Флай и Кьяло бодро отскочили на несколько метров назад.
– Ты чего? – удивился Глазастый, переводя взгляд с распалённой меня на свежеубиенное тело.
– Он первый начал! – буркнула я. – Я тут всю грязь собрала, а вы под крышей отсиживались. И вообще, у вас за убийство сажают? А если это была самооборона?
– Ладно, успокойся, – Флай приобнял меня за плечи и внимательно посмотрел в глаза. – Ты его знаешь?
– Первый раз вижу.
– Меч был его?
– Его.
– Тогда оставь оружие здесь, и пошли обратно. Даже если труп и найдут, то… да кому он нужен, этот труп?! А вот клинок приметный.
Я вздохнула. Расставаться с клинком очень не хотелось. Лёгкий, удобный… когда ещё удастся заполучить что-то подобное…
Но всё же я наклонилась и вложила меч в безвольную руку. Даже пальцы вместе свела, будто бы так и должно быть.
А потом вдруг поняла, что выпрямиться уже не могу. От шеи до поясницы прокатилась обжигающая волна боли, словно кто-то невидимый, но безжалостный решил содрать с меня кожу. Дыхание перехватило, ноги подогнулись и земля с ужасающей скоростью метнулась навстречу лицу.
– Марго! – коллективный вскрик насквозь пробил виски и заметался по голове, глухо стукаясь о черепную коробку.
– В порядке… – выдохнула я одеревеневшими губами.
…Но мне почему-то не поверили, и до склепа несли на руках. А там бережно уложили на один из саркофагов и даже услужливо поплескали на лицо дождевой водичкой. Как будто до этого я была недостаточно мокрая.
Впрочем, через пару минут мне надоело изображать умирающего лебедя на каменном ложе (холодно же!) и я решительно привела тело в вертикальное положение. Две пары глаз тут же с любопытством воззрились на меня.
– Что там случилось? – деловито поинтересовался Флай.
– Где Рисса? – вспомнил о насущном Кьяло.
– Не имею не малейшего понятия, – ответила я на второй вопрос.
– Да где же её носит! – Берсерк со злостью ударил кулаком по крышке одного из саркофагов.
– Кто там? – незамедлительно вопросили из каменного ящика, и крышка начала медленно сдвигаться в сторону.
Кьяло поспешно перекрестился, я чертыхнулась, а Глазастый геройски отодвинул меня от гроба, прикрывая своим телом. А из саркофага, зевая и потягиваясь, вылезла наша потерявшаяся блондинка.
– Какого…? – высказал общую мысль Флай, украдкой выдыхая.
– Ах, какого? Флайчик, миленький, отойди в сторону. Ты хороший мальчик, тебе незачем слушать все те слова, которые я сейчас скажу этому проклятому отпрыску великого рода. Маргошенька, и ты тоже отойди. Да, лучше подальше, ибо я страшна в гневе! И вообще, я ещё спрошу с этого недотёпы за всё, в том числе и за то, что он приволок с собой вас, но сейчас… Кьяло, солнышко, какого лешего ты меня не послушался, когда я говорила, что мне и в академии будет неплохо? И где тебя носило всё это время, я даже заснуть успела! И вообще, чего вы все застыли, как мраморные статуи в эльфийском парке? Собираетесь возвращаться в родные пенаты, или до утра будете здесь торчать? А то оно ведь не за горами!
С этими словами Рисса бодро спрыгнула в люк и зашагала по подтопленному подземному ходу. Даже светильник с собой прихватила.
– Слушай, Рис… Можно один вопрос? – крикнул ей вдогонку Флай, пока Кьяло отходил от гневной тирады своей телохранительницы.
– Ну? – донеслось из недр коридора.
– А как ты в этом гробу-то оказалась?
– Просто это было самое сухое место на всём этом треклятом кладбище!
***
Четвёрка лошадей натужно тянула по размытой дороге чёрную карету. Колёса скрипели, крупные дождевые капли непрестанно стучали по крыше, а ветер порой задувал с такой силой, что норовил снести с козел двух скукожившихся под плащами мужчин. Один из них уже продрог насквозь и теперь постоянно чихал; второй же, несмотря на тряску и ненастье, даже умудрился задремать.
Те путники, что находились в карете, ехали с большим комфортом. Если, конечно, путешествие в такую погоду вообще можно было назвать комфортным. По крайней мере, отец Силько, старший инквизитор, находил такое времяпрепровождение просто ужасным. У него ныла спина, затекли ноги, и как-то подозрительно постреливало в ухе – должно быть надуло из окна.
Инквизитор поёрзал, поудобнее устраивая на сидении свой обширный организм, помянул недобрым словом Нечистого, пославшего грозу, и недовольно покосился на свою спутницу. А та, казалось, вообще не замечала тяготы пути. Так и сидела всю дорогу – спина прямая, руки сложены на коленях, голова чуть опущена, так, что плотный капюшон полностью скрывает лицо. Не женщина – статуя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
