Государи, поучает Гермес, являющиеся несправедливыми и жестокими, таковы не по своей природе, но лишь по наущению злобных демонов. И они, демоны, не замедлят поселиться в роскошных чертогах. Когтистая нечисть с нетопыриными крыльями закружится под гулкими сводами стрельчатых арок. Инфернальные ангелочки с рожками козлят попрячутся в балдахинах королевских опочивален. Стоит ли удивляться поэтому, что хрестоматийные мифы о Духах и привидениях, о сбывшихся пророчествах, ангельских посланиях и самом черном волшебстве столь упорно цепляются за отороченный горностаем шлейф высочайших особ?
Государь и верховный жрец слитны в атавистической памяти поколений. Где еще, как не в суеверной молве, могли сохраниться осколки былой теократии? Корни генеалогических дерев Уходили во мглу, в которой таились свергнутые с Олимпа боги, ставшие демонами. Они по-прежнему алкали крови и золота, направляя судорожные движения коронованных марионеток, чьими альковами раз и навсегда завладел похотливый дьявол.
И потому астролог, алхимик и маг-чернокнижник поспешили проторить тропы к царским вратам. Они встретили радушный, хотя и чреватый эшафотом, прием. Сделались доверенными слугами, конфидентами, советниками. Не только императоры, но и святейшие папы начинали увлекаться алхимией и чернокнижием.
Средневековые алхимики как раз и приписывали Гермесу Трисмегисту так называемую «Tabula Smaragdina» — «Изумрудную скрижаль». Этот неизвестного происхождения аллегорический отрывок, в котором можно усмотреть описание системы миров и «философского камня», был признан квинтэссенцией алхимической премудрости, получившей название герметической философии.
Эти «тринадцать заповедей» Гермеса Трижды Величайшего, начертанные, по преданию, на его могиле волей Александра Македонского, окажутся для нас не только вратами замкнутого в себе самом универсума алхимии, но и тайным ходом в причудливую Вселенную средневекового сознания, пронизанную нитями волшебных соответствий.
«Это верно, без обмана, истинно и справедливо! То, что внизу, как то, что вверху, и то, что вверху, как то, что внизу, для того, чтобы совершить чудеса одного и того же. И подобно тому как все предметы произошли из одного, по мысли одного, так все они произошли из этого вещества путем его применения.
Его отец — Солнце, его мать — Луна, Ветер носил его в своем чреве, Земля — его кормилица. Солнце — отец всякого совершенства во Вселенной. Его могущество безгранично на Земле. Отдели Землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством. Это вещество поднимается от Земли к небу и тотчас снова нисходит на Землю. Оно собирает силу и верхних и нижних вещей.
И ты получишь славу мира, и всякий мрак удалится от тебя. Это могущественная сила всякой силы, она уловит все неуловимое и проникнет во все непроницаемое, потому что так сотворен мир!
Вот источник удивительных применений… Вот почему я был назван Гермесом Трижды Величайшим, владеющим тремя отделами Всеобщей философии. Я сказал здесь все о деле Солнца». Алхимики пон! мали под «делом Солнца» изготовление золота, оккультисты — преображение духа и тела. Правы, видимо, обе стороны, но скрижаль намекает еще и на нечто третье — священнейшую мистерию Солнца, объединившую жрецов Амона-Ра и Аполлона, друидов, альбигойцев и мальтийских рыцарей. Все во всем, одно может выступать манифестацией другого и каждое — всего. Наложение двух треугольников, обращенных основаниями друг к другу. Союз огня и воды, макрокосма и микрокосма, единство и борьба двух противоположных начал: света и тьмы, бога и дьявола. «Ключ Соломона» — так называлась знаменитая книга средневековой магии, составленная из пентаклей, талисманов и заклинаний.
Для нас таким ключом станет основополагающий принцип «Изумрудной скрижали»: «То, что внизу, как то, что вверху…»
Он позволит открыть не тольщ заржавевшие засовы средневековья, но и новейшие магические замки, оснащенные электроникой и прочими технологическими изысками, потому что в основе своей магический ларец почти не изменился со времен высших авторитетов по части «тайных наук» — Альберта Больштедского (1193–1280) и Раймунда Луллия (ок. 1235–1315). Поэтому, чтобы составить себе представления о «Черном Искустве», не обязательно всякий раз прибегать к первоисточникам записанным на пергаментных свитках латинскими литерами в еврейскими письменами. Творения современных оккультистов их теософских предшественников, несмотря на ощутимый индо-буддийский или же сексуальный, расистский или иной макияж, явят нам тот же мертвенный лик замкнутой в мистический многоугольник Вселенной, подвластной воле мага, мириадами нервных нитей соединенной его душой.
Популяризаторы древней мистики вроде Элиафаса Леви, Папбса, Пиобб или Тухолки настолько благоговели перед своими древними учителями, что прилежно переписывали любой вздор, над которым потешался еще Корнелий Агриппа. Авторитет прошлого был для них не только непререкаем, но и, как это свойственно религиозному сознаний освящен традицией. «Древняя, — счел необходимее подчеркнуть уже в заглавии свое книги французский мистик П. Пиобб, — высшая магия». «Предание западных оккультистов, — декларирует С. Тухолка в «Оккультизме и магии "И ведет свое начало от египетских жрецов. Основным догматом религии жрецов, сообщаемым, однако, лишь посвященным, был догмат о единстве божества. Орфей, наиболее древний из звестных нам посвященных, говорит в своих песнях и мистериях:
«размысли о божественном слове. Созерцай его беспрерывно, направь твое сердце и твою душу по правому пути и взирай на господа единого, который бессмертен, единого, который сам себя зародил. Все происходит от него одного, и он есть во всем».
Алхимические фигуры
Монотеизм, разумеется, зародился в недрах политеизма, но для этого понадобилась не одна тысяча лет. Те же египетские жрецы, которых поминают при каждом удобном случае авторы оккультных сочинений, обрушили свой гнев на фараона-отступника Эхнатона, провозгласившего культ единого солнечного бога. Но это частность. Я привел выдержку из Тухолки не для того, чтобы в который раз уличить оккультизм в исторических передержках и анахронизмах. Мне хотелось лишь провести параллель между вложенной в уста легендарного песнопевца Орфея мыслью о единстве сущего и заповедями Трисмегиста. Все та же навязчивая идея. На то есть своя причина. «Оккультизм, — отмечает Пиобб в кратком введении к «Древней высшей магии», — представляет целую стройную философскую систему, имеющую целью синтезировать знания, чтобы установить законы, управляющие всеми явлениями видимого и, главным образом, невидимого мира. Кроме того, оккультизм состоит из целой группы специальных Наук и знаний, изучающих невидимый мир и его проявления видимом мире.
Таким образом, главнейшей задачей оккультизма является преткновение и познание сокровенных тайн мироздания, жизни и смерти.
В противоположность материализму, признающему одно лишь начало — материю, оккультизм признает три начала, или три плана существования:
«Отдели землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством. Это вещество поднимается от земли к небу и тотчас снова снисходит. на землю. Оно собирает силу и верхних и нижних вещей».
1. Мир духовный, или божественный, поддающийся исследованию с помощью аналогии. Представителем его является дух.
2. Мир духовный, или астральный, доступный наблюдению лишь при известных условиях. Представителем его является энергия, или сила, и
3. Мир физический, познаваемый внешними чувствами. Его представитель — материя. Предания оккультизма ведут свое начало из глубокой древности. Сокровенные тайны оккультизма ревниво оберегались египетскими жрецами и индийскими браминами и передавались частью устно, частью письменно только посвященным. Письменные сочинения оккультного характера написаны символически и условно и доступны пониманию лишь посвященных».
Проигнорируем приманку уже знакомых нам определений: «индийский», «египетский» — и очевидную лесть насчет «посвященных», которую читатель, купив изданную массовым тиражом книгу, вполне мог принять на свой счет. Ничего не попишешь — реклама! В конце концов, даже презрительно обойдем выпад по адресу материализма, тем более что странная претензия включить в последний пункт за номером три научную картину мира может вызвать лишь снисходительную улыбку. Суть ведь в том, что оккультизм, обращаясь к вере, науку просто-напросто отбрасывает и, несмотря на «научную» терминологию, продолжает изъясняться в колдовских категориях, «доступных пониманию лишь посвященных». Поэтому под «невидимым миром» следует понимать не «мир в капле воды», открытый Левенгуком, и не мир элементарных частиц, о котором Пиобб даже не подозревал, но исключительно мир духов. Даже такие сугубо физические субстанции, как «энергия» и «сила», в оккультном смысле значат совсем не то, что мы обычно подразумеваем. «Прана» древнеиндийской философии «женская энергия» ламаистской тантры, «одическая сила» спиритов — вот что примерно уклады вается в эти термины. Можно сказать также «божественная сила», «дьявольская сила», «медиумическая энергия», «животный магнетизм». Точно так яВ под привычными словами «знИ ние», «наука» и «познание сокро венных тайн» подразумеваются совершенно иные, напрочь отрицающие истинную науку, ее цедЯ и достижения, понятия. Впрочем и сами «тайны» герметической науки и науки, познающей реальный мир, принципиально раИ нятся друг от друга. Отметив, таким образом, двойственный характер оккультной тЛ минологии, обратимся вновь я «Изумрудной скрижали». В нее как мы видим, вполне укладывается вся «философская система» духовидения и волхвования подобно тому как совпадают «три начала существования» с «тремя отделами» Трисмегиста «Три сферы философии подвласны мне! — возвещает Гермесова скрижаль, если верить новейшему, очевидно, уточненному переводу, и подтверждает почти эпически: — Три!» Посмотрим же, что конкретно скрывается за этими тремя «сферами» и «началами». Сравнив между собой различия руководства по черной, высшей и практической магии, книги формул и заклинаний, мы обнаружим вскоре, что, приняли на веру магическое число три, доверились букве, но не духу «древнейших» и «тайных» учений. «Начал» и «отделов» у магии обнаруживается много болше по самым скромным подсчете шесть, что арифметически вдвое больше, но магически все-таки равно трем, ибо нет двух триад а есть одна раздвоенная триада Познакомившись с начатками каббалы и современной нумерологии, мы убедимся, что подобие математические «забавы» лежат и в основе заумных псевдофилософских построений, и самого примитивного гадания, на манер «счастливых» билетиков.
