class="p">Глава 10. До самой сути
Рогнеда смотрела на шкатулку, мерила шагами светлицу и грызла ногти. Она смотрела на неё и испытывала тяжёлое, жгучее чувство стыда. Она не знала, откуда взялся этот стыд, что послужило его причиной, и потому злилась.
Зубы бились о ногти, сердце — о рёбра, мысли — об изнанку черепа. Обхватить бы голову руками, забиться в угол и закричать, что есть мо́чи, чтобы прогнать, задавить, задушить гадкие чувства.
Рогнеде не нравилось чувствовать. Не эти чувства. Стыд и вина острой иглой ковырялись у неё в груди и посыпали получившиеся ранки солью. Жгучие волны собирались под ложечкой и разбегались по телу, выплёскиваясь румянцем на щёки.
— «Я не одобряю твоей выходки», — передразнила Рогнеда вчерашние слова Дарена и приложила холодные от переживаний ладони к разгорячённым щекам, чтобы хоть немного их остудить. — «Ты молодец. Спасибо». Да будто мне нужна твоя благодарность!
Это всё проклятие — она пыталась найти объяснение происходящему. Должно быть, проклятие. Почти сутки она не была собой. Позволила себе быть слабой, испуганной, беззащитной. И теперь расплачивалась за это чувствами, которые отлично контролировала и сдерживала столько лет. Высвободившись однажды, они не желали снова возвращаться в тесную тёмную клеть в дальнем уголке сознания. Рогнеда верила, что причина в этом.
***
— Хватит плакать. — Отец бросил на маленькую Рогнеду раздраженный взгляд, укладывая новорождённую сестру в колыбель.
Плетёная корзина висела под потолком, поскрипывала и покачивалась под тяжестью младенца.
— Хочу к ма-аме! — Рогнеда размазывала горячие слёзы по щекам.
— Мама умерла, — сухо сказал отец и прошёл мимо — к печи. — Ты знаешь, что больше её не увидишь.
Рогнеда заревела ещё громче. Столько страха и боли просто не помещались в маленьком теле. Отец, не обращая на дочь внимания, подкинул в печь дров.
— Ма-амочка-а! — кричала она.
— Прекрати! — рявкнул отец и хлопнул печной заслонкой. Рогнеда с испугу замолчала. — Ты уже взрослая для таких концертов. Сколько тебе лет?
— Д-десять, — выдавила она сквозь слёзы.
— И, по-твоему, это нормально? Так кричать, не слушать отца и беспокоить младшую сестру? Я едва смог её уложить.
Отец подошёл, навис над Рогнедой громадной глыбой, а она не знала, что ответить. Только тихонько всхлипывала, продолжая утирать щёки.
— Ты видела хоть раз, чтобы я плакал?
— Нет.
— А мама?
— Нет.
— Это потому что мы с мамой сильные. Если ты хочешь, чтобы я тебя уважал, Рогнеда, тебе тоже придётся стать сильной.
— Нельзя плакать?
Отец присел на корточки, но всё равно был гораздо выше.
— Чувства делают нас слабыми, туманят разум, заставляют совершать ошибки. Иногда это может стоить жизни. Многим врагам нашего княжества это стоило жизни. — Отец кивнул на меч у бедра. — Ты должна научиться контролировать чувства. Не они твои хозяева. Ты должна стать их хозяйкой. И вот тебе первое задание: перестать плакать о матери.
— Я не могу. — Слёзы снова потекли по щекам.
— Можешь. — Отец встряхнул Рогнеду за плечи. — Чем меньше будешь плакать, чем глубже затолкнёшь свою боль, затопчешь, заставишь её замолчать, тем быстрее сможешь двигаться вперёд. Не трать время на печали, нас ждёт много дел.
С тех пор Рогнеда не плакала. Отец оказался прав и доказал это на собственном примере, когда страсть к картам стала его хозяйкой, утянув на дно всю семью.
Стук в дверь вытянул Рогнеду из воспоминаний. А дверь открылась раньше, чем она успела ответить.
— Рад видеть, что ты жива! — сладкий голос Финиста, заставил поморщиться. — Надеюсь, работу ты тоже выполнила?
Рогнеда кивнула на шкатулку.
— Можешь забирать.
— Возникли сложности? — Финист взял шкатулку и покрутил в руках.
— Никаких, — солгала она. — Скажешь, что внутри?
— А ты не заглядывала?
— Ты же запретил. — Рогнеда мило улыбнулась. — Но вообще, она не открывается.
Финист потянул за крышку. Попробовал снова, сильнее, но она не поддалась.
— Интересно. Впрочем. — Он взвесил шкатулку на ладони. — Мне заплатили не за то, чтобы я заглядывал внутрь.
— Тебе заплатили за мою работу? — Рогнеда усмехнулась и скрестила руки на груди.
— Именно так. — Финист подмигнул. — Тебе я тоже заплатил. Молчанием.
— И тебе не интересно, что внутри?
— Нет. — Сокол убрал шкатулку за пазуху.
— Даже если там что-то гораздо более ценное, чем то золото, что тебе отсыпали? — Рогнеда прищурилась.
Финист замешкался и невольно коснулся груди там, где покоилась украденная шкатулка. Рогнеда довольно улыбнулась. Однажды жадность сведёт этого юнца в могилу. И, возможно, ей удастся его подтолкнуть.
В дверь снова постучали.
— Ждёшь гостей? — Финист обеспокоенно оглянулся.
Рогнеда покачала головой. И снова дверь отворилась, не дожидаясь приглашения.
Дарен. Зелёные глаза скользнули по лицу Рогнеды, заставив щёки вспыхнуть, переметнулись к красному кафтану Финиста.
— Царевич Дарен? Неожиданная, но очень приятная встреча, — Финист низко поклонился.
— Взаимно. — кивнул Дарен. — А ты Сокол… Финист, кажется? Аньяна упоминала о тебе.
— Надеюсь, только хорошее, — рассмеялся Финист и заторопился к выходу. — Впрочем, мне уже пора, если позволите.
— Постой. — Дарен коснулся плеча Финиста и тот вздрогнул. — Удалось что-то узнать? Кто пытался убить Рогнеду.
Финист расплылся в очаровательной улыбке.
— Боюсь, не могу поделиться деталями. Это может помешать ходу расследования. Но смею заверить, я иду по следу убийцы.
— Уж будь добр поделиться. — Дарен улыбнулся в ответ, а Финист согнулся под тяжестью его руки. — Я тоже пострадал, поэтому имею право знать.
Финист выскользнул из рук царевича и одёрнул кафтан.
— Для проклятия Забвения нужно зелье. А для зелья нужны крайне необычные ингредиенты. В том числе сердце упыря. Вороны рассказали, что три месяца назад выловили одного из реки. Без сердца. Решили, что это внутренние разборки кровососов. Да и в целом, знаете, никто особо не расследует преступления против нечисти. Чем её меньше, тем всем нам лучше.
— Три месяца? Не рановато? — спросил Дарен.
— Зелью надо настояться. Месяца два. Примерно столько прошло между убийством и покушением на Рогнеду.
— И? Что нам это даёт? — Рогнеда нахмурилась, пытаясь уловить связь.
— При том, что я потратил несколько дней своей жизни, но нашёл свидетеля.
Вот как. Рогнеда удивлённо смотрела на Сокола.
