Сражение при Камероне вошло в эпос легиона, ибо именно легион выковал в своей среде таких отважных воинов.
По боевому пути легиона можно проследить всю военную историю заморских территорий Французской империи и историю республики: Франко-прусская война, Тонкин и Индокитай, Дагомея и Судан, Мадагаскар и Марокко, сражения Первой мировой войны, Ближний Восток, Салоники, Сирия, поля сражений Второй мировой войны — от ледяных скал Норвегии до горючих песков Бар-Хакейма — и снова Индокитай и Алжир. У французов есть обычай награждать орденами и медалями целые воинские части. В этом случае ордена и медали прикрепляются к знамени части. Ни одна армейская часть не имеет стольких наград, сколько сияют на знаменах легиона.
Личный состав легиона обычно отражал собой экономические или социальные пертурбации, происходившие в странах Европы. В разные периоды преобладали испанцы, поляки, итальянцы, русские белогвардейцы, но в течение многих лет основой легиона оставались немцы.
Значительное число немцев в составе легиона создало немалые проблемы в ходе двух мировых войн. Во время Первой мировой войны они оставались в Алжире, где прекрасно несли службу. Накануне Второй мировой войны, когда 80 процентов унтер-офицеров составляли немцы, нацисты внедрили немало своих агентов в число записавшихся в легион новобранцев, но с началом войны большая часть из них была интернирована. После падения Франции на правительство Виши было оказано изрядное давление с целью распустить легион. Правительство не только устояло против всех таких «влияний», но, более того, отказало в репатриации всех антифашистов-немцев.
Солдат Иностранного легиона в Индокитае, около 1884 года
Как и в любом профессиональном сообществе, в легионе имелась доля и сильных мира сего, в том числе генералов, и даже германский принц, тело которого было отправлено на родину на германском военном корабле. По каким-то причинам в этой мешанине рас и народов встречается очень мало американцев или англичан.
Численность легиона время от времени менялась — от двух-трех батальонов до нескольких полков, в том числе воздушно-десантных; в его состав также входили бронетанковые и специальные подразделения. О его численности во время войны в Индокитае в 1945—1954 годах можно судить по тому, что за эти годы легион потерял убитыми 10 168 рядовых и 324 офицера и более 30 000 человек ранеными (в сражении при Дьенбьенфу семь из двенадцати батальонов были из числа легиона).
Контракт на службу в легионе заключается на пять лет, после окончания третьего срока назначается небольшая пенсия. Возраст поступающего на службу должен быть в пределах от восемнадцати до сорока лет, но никаких подтверждающих документов не требуется, так что здесь есть некоторый простор для воображения. У новобранца берутся отпечатки пальцев, так что уголовные преступники больше не могут скрыться от правосудия в рядах легиона. Дезертирство всегда было и остается проблемой. У легионеров отсутствуют социальные связи, которые удерживают обычного солдата от бесчестья, навлекаемого на самого себя и свою семью подобным преступлением. Сам же легионер, как правило крепкий и выносливый тип, гораздо более склонен к тому, чтобы податься в бега, чем новобранец французской армии. Противостоять этому может строгая дисциплина и высочайший кастовый дух, что отличает легион. Приобщение к традициям легиона сплавляет людей множества национальностей в непревзойденную боевую часть. Легионеров-наемников нельзя заподозрить в избытке патриотизма — многие из них весьма мало привязаны к Франции, — но легион превыше всего гордится своей уникальностью и громкими победами.
Когда французская армия покидала Алжир, легион парадным маршем вышел из Сиди-бель-Аббеса, завершив тем самым очередную главу своей славной истории. Хотя Франция наших дней и лишилась всех своих заморских территорий, для легиона все же осталось место в современной французской армии. Не похоже на то, чтобы французы, известные своей приверженностью к историческим традициям, хотели лишиться столь дисциплинированного и боеспособного военного формирования с таким славным прошлым.
БРИТАНЦЫ
Кто-то из великих справедливо заметил, что британцы — народ воинственный, но им не хватает терпения стать настоящими военными. И всякому исследователю, изучающему историю войн, которые за многие годы вела островная империя, остается только удивляться дилетантскому стилю ведения многих из этих войн. Удивительно также и то, что, при определенной настойчивости характера и толике удачи, большинство таких войн завершались потрясающими удачами. Делать дело бестолково, похоже, стало такой же частью национального характера англичан, как традиционное чаепитие и копченая селедка. И все же страна явила миру изрядное число своеобразных и блестящих солдат и моряков, продемонстрировавших воинские качества высочайшего порядка.
Наряду с тем, что национальный характер делает из англичан самых закоснелых и консервативных людей, которых только можно себе представить, нация породила и редчайшее в мире собрание эксцентричных типов. Такие оригиналы, как Китаец Гордон [16], Лоуренс Аравийский [17] и сэр Фрэнсис Уингейт Бирманский, которых ни в коем смысле нельзя считать сумасбродами, все же не могут почитаться и обычными добропорядочными обывателями.
Да и такие ценители морей, как лорд Томас Кокрен [18], Джеки Фишер [19] или сам великий Нельсон, были отнюдь не заурядными моряками.
В сфере изобретений англичане стали пионерами в применении таких вооружений, как шрапнельный снаряд, боевые корабли с металлическим корпусом, орудийные башни закрытого типа на кораблях, танки, авианосцы, глубинные бомбы, гидрофоны, а позднее гидролокатор для обнаружения подводных лодок, радар, наклонная вверх взлетная палуба, паровая катапульта, зеркальный прибор для посадки самолетов — и это далеко не все. В 1914 году пилот военно-морской авиации Королевского флота во время первого в мире бомбометания с пикирования уничтожил немецкий цеппелин в его ангаре на аэродроме под Дюссельдорфом. В 1940 году пикирующие бомбардировщики военно-морской авиации потопили германский крейсер «Кёнигсберг», ставший первым крупным боевым кораблем, потопленным атакой с воздуха.
Досадно, но приходится признать, что абсолютно неоправданные поражения и катастрофы имели место вследствие ошибок и путаницы, допущенных как растяпами в сухопутных и морских штабах, так и засидевшимися на своих должностях строевыми болванами. Причем от подобного положения куда больше страдала сухопутная армия, поскольку на флоте, вследствие куда более высокой стоимости некомпетентности командного состава, предпочитали избавляться от подобных людей в самом начале их деятельности. Кроме того, на эти грубые ошибки штабов и командиров, которые исправлялись по ходу дела доблестью и героизмом полевых частей, общественное мнение и более высокое начальство смотрели с определенной долей благодушия. Национальный характер англичан имеет довольно странную черту, которая позволяет им прощать и забывать неудачные военные предприятия, если они осуществлялись (как это всегда и бывало) с проявлениями героизма и преданностью долгу.
Отход с боями, пусть даже осуществленный с тяжелыми потерями, но с явным мужеством, получал в общественном мнении большее признание, чем блестящая акция, приведшая к уничтожению противника с изяществом замысла и незначительными потерями. Батальные картины вроде «Спасение орудий» или «Последний оплот Мидфордширского полка» привлекали к себе множество зрителей, которые даже не задавались вопросом, что за идиотский приказ получила батарея, или почему несчастные мидфордширцы оказались в затруднительном положении уже на первоначальной позиции, или (что гораздо более важно) как можно избежать подобной ситуации в следующий раз.
Значительная часть таких проблем происходит из-за того, что демократические режимы терпеть не могут тратить деньги и в мирные времена предпочитают ассигновать на военные нужды минимальные суммы, которых едва хватает на то, чтобы поддерживать армию на уровне мало-мальски достаточном для обеспечения национальной безопасности. В правительстве всегда имеются сильные антивоенные группы, которые ожесточенно сражаются против такого необходимого зла, как призыв на военную службу, производство оружия для нужд обороны или «расточительные» опыты с новыми вооружениями. Поэтому развитые демократии неизбежно вступают в войну со значительным отставанием, и время, необходимое для подготовки, покупается ценой крови согласных с этими взглядами.
Триста лет тому назад народ Англии с распростертыми объятиями встретил возвращение Карла II после эксперимента с военной диктатурой, которая, показав себя весьма успешной в военном отношении, оказалась малоприятной для страны в целом. Наряду с тем, что была признана необходимость наличия постоянной армии, руководство ее было тогда передано в руки парламента, и тем самым общество столь надежно оградило себя от каких-либо поползновений военного истеблишмента повлиять на гражданское правление в стране, что любая подобная попытка была не только невозможной, но даже немыслимой. Это справедливо как для Соединенных Штатов, так и для Великобритании, и военный переворот или заговор в любой форме противен образу мышления народов этих стран.
