«Почему этого у тебя не будет?? – продолжал возмущаться неприятным голосом этот кто-то бдительный. – Вот скажи – почему?»
И я не смогла ему ответить. Разве я чувствовала себя недостойной чего-то хорошего? Нет. Не способной любить или быть любимой? Нет. Я просто привычно трусила и заранее отказывалась от всего в страхе, что ничего не получится. Боязливым горьким шепотом я отрекалась от счастливой жизни и готовилась к чему-то унылому.
Теперь я жестко пресекаю все поползновения этой своей внутренней трусихи сформулировать что-то типа «я знаю, никогда у меня не будет….» и далее по списку. Это она не доверяет ни мужчинам, ни собственной жизни, ни самой себе – но я стараюсь лишить ее права голоса. Права этого горестного шепота. Деваться мне некуда – либо я, либо она.
ОшибайтесьВ конце концов я соотнесла масштаб отношений и масштаб целой жизни. Время от времени отношения, которыми я бываю занята, всплывают огромным пузырем, застилающим свет, и мне становится страшно совершить ошибку. Любую. Позвонить не тогда или сказать не то. Признаться в любви или равнодушии. Проявить инициативу или уйти со связи. Сделать любой шаг.
Когда я обнаружила, что почти не дышу и не живу, я разозлилась. Лучше я ошибусь сейчас, чем позже буду жалеть о том, что не сделано. Я пережила развод после тринадцатилетнего брака – неужели я не переживу разрыв короткой связи, если вдруг окажется, что я наломала дров? О, это болезненно. На том месте все еще больно.
Мы можем ввязаться в отношения не с тем мужчиной. Мы можем потерять «того» мужчину. Мы можем мучиться, переживая все те же эмоции, и делать однообразные или разнообразные ошибки.
Да знаете, и черт с ним. Важно то, что мы живем. Мы снова в потоке, а не стоим на берегу в страхе замочить ноги. Жизнь течет как река, и все меняется, и все уплывает, и приплывает что-то новое. Я оставила слово «навсегда» в прошлой жизни. Пусть месяц, два, год или пять лет длятся те отношения, которые приносят мне радость. Я больше не мечтаю о союзе, в котором «все жили долго», мне самое главное – счастливо. Пусть недолго и пусть трудно, но я что-то пойму, чему-то научусь, я буду чувствовать себя живой женщиной.
Да, я больше не замахиваюсь на «навсегда» и на собственную идеальность и иду на свидание с прыщиком на носу, полдороги думая об этом прыщике. Я больше не сдержанная леди и в запальчивости могу ругаться или позволить панике или гневу бить фонтаном.
Живые женщины ошибаются, говорят глупости, взрываются на пустом месте, требуют «сказать что-то хорошее», надеются, плачут и бывают счастливы по утрам «просто так». Наши мужчины знают нас нежными, сердитыми, уставшими, соблазнительными, неуверенными и трогательными. Наверное, они тоже боятся ошибаться и быть отвергнутыми, мы же им это прощаем? Я вижу, что и они нам многое прощают. Поэтому не бойтесь ошибаться. Делайте хоть что-нибудь, только делайте. Это однажды ночью написал мне один незнакомый человек, когда я вступала в новую связь как в воду, причитая от страха, что ничего не получится и что я совершенно не знаю, как вести себя с мужчинами.
В общем, я и теперь не знаю.
Цените себяВсе вышенаписанное можно выкинуть в помойку, если вы будете воспринимать мужчин как владельцев чего-то, чего нет у вас.
Вот он ходит такой, ни о чем не подозревает, замученный работой, запутавшийся сам в себе, и мечтает о том, как он вас склеит. И как займется с вами сексом. Или женится на вас. Или вы осчастливите его признанием в любви, или останетесь у него ночевать. Поворачивает голову – а там вместо недоступной красотки, которой вы ему привиделись, сидит припухшая от слез девица с красным носом и умоляюще тянет к нему руки. «У меня ведь ничего нет, понимаешь, – шепчет она и хлюпает носом, – ты – носитель моего счастья! О, приди же ко мне и осчастливь меня предложением всех благ! Или хотя бы давай сходим вечером в кино. И можно я останусь у тебя ночевать, и можно я испеку тебе сырников, и можно ты на мне женишься, а?? А??»
Я сама именно такая. Мне вечно кажется, что это последний мужчина на земле, и если он немедленно не даст мне чего-нибудь такого, то я умру от Великой Нехватки.
Синдром Великой Нехватки одолевает многих женщин. Он заставляет волочить за собой ненужную или изматывающую связь, оставаться с теми, кто им решительно не подходит, прощать то, что нельзя прощать. Великая Нехватка – Великий миф, черная дыра в нашей душе, питающаяся нашей неуверенностью в себе и страхом одиночества.
Мы даже не замечаем, что сами являемся обладательницами того, что так необходимо мужчинам. Нежность, теплота, мягкость, способность поддержать, обольстительность, загадка, которую они хотят разгадать, – все в нас есть, и все это им нужно. А еще у нас есть умение доставлять им огромное удовольствие преодолевать препятствия на пути к нам. Они под это заточены. Нет ничего приятнее, чем наблюдать, на что способен мужчина, чтобы тебя добиться. В этот момент ты проникаешься уважением к нему и уважением к себе.
УчитесьВсей этой азбуке мне пришлось учиться заново после развода. И отнюдь не сразу. Три года я пряталась в раковине виртуальной, заранее невозможной связи, не зная ни себя, ни мужчин. Да, я не знала мужчин, и это после тринадцати лет брака!
На четвертый год, когда все рухнуло и рассыпалось еще раз, я подняла голову, осмотрелась по сторонам, посмотрела на себя в зеркало и заглянула в душу. По-честному. Увидела, что я все еще молода и красива, ощутила, что свободна и полна сил, и готова, пожалуй, еще не раз ввязаться в любовные отношения. Мне было тридцать пять лет.
И тут-то оказалось, что я нахожусь в полном неведении относительно «устройства» мужской психики. Моя более старшая и мудрая подруга как-то раз прищурилась и спросила: «Стой-ка, стой-ка. Ты вроде не дура. А ну, колись – ты до сих пор думаешь, что мальчики – это те же девочки, только, пардон, с пиписькой наружу??»
Пришлось признаться, что да. Я жду от них тех реакций, которые могла бы выдать на мои действия женщина – например, лучшая подруга. Отвечать на заботу – заботой, на откровенность – откровенностью, быть честной и всегда готовой прийти на помощь, быть всегда доступной и на связи (вдруг ему надо?), не кокетничать, не врать и не хитрить. Все «проговаривать», блин. Играть с открытыми картами. Чтобы все как на ладони – вот, глянь, тут я тебя люблю, а тут я считаю тебя подходящим отцом для своих детей. Быть нетребовательной – как я могу что-то требовать от человека, это же значит, я не принимаю его таким, какой он есть?
Не изменять и не тревожить его душу даже тенью подозрения о сопернике. Жалеть и заботиться. Если он чего-то не может, оставить его в покое. Но чтобы ему было в этом покое комфортно, в сотый раз сообщить, как я его люблю. Доверять и вообще просто верить всему, что он говорит. Очень, очень быть готовой многое для него сделать, даже в ущерб себе, даже если от этого слегка тошнит. Ведь он оценит?
Я, правда, никогда не ходила стоять под окнами и не писала душеизлиятельных писем. Но прибавьте эти две нехитрые опции к вышеперечисленным и вы получите усредненный портрет современной идиотки от 16 до 46, которая напрочь дезориентирована в мире отношений и норовит всегда бежать впереди паровоза, искренне презирая «все эти» гендерные игры и не принимая во внимание оглушительную разницу в мировосприятии мужчины и женщины.
Найдите ееИ я, отнюдь не от хорошей жизни, стала снова этому учиться, однаждны вполне сознательно вступив в великолепный творческий симбиоз с еще одной такой же несведущей идиоткой. Встретившись случайно и случайно разоткровенничавшись, мы поразились почти полному совпадению текущей ситуации, списку сделанных ошибок и перечню вопросов, на которые у нас не было ответа. Мы видели друг друга как в зеркале, и у нас сотни раз была возможность ужаснуться тому, как мы навязчивы, неуверенны в себе и не знаем себе цены. Две красивые и неглупые женщины, мы к моменту встречи не вылезали из недоумения и растерянности по поводу нашей личной жизни. И тогда мы с ней создали антикризисный союз.
В то время мы стали друг для друга супервизорами и учителями, безжалостными критиками и лучшей круглосуточной поддержкой. У нас не было друг перед другом ни одного преимущества, и мы договорились о безоговорочном доверии и безоговорочной дисциплине. Если одна говорила – положи телефон, вторая его тут же выпускала из рук. Если одну из нас бросали, вторая сидела с ней ночами сколько нужно, чтобы той прийти в себя. Если одна впадала в истерику или панику, вторая сохраняла хладнокровие. Если одна не понимала, что происходит, вторая объясняла – со стороны все было гораздо понятнее. Проходило два дня, менялась ситуация, и мы менялись ролями, и теперь первая спокойно объясняла, а вторая спрашивала, причем абсолютно то же самое. Бывало и так, что в острых случаях, когда одна из нас, теряя голову, вела свои отношения под откос, от усталости и отчаяния желая все немедленно разрушить, вторая перехватывала руль, запрещая вообще проявлять какую-либо инициативу, пока все не устаканится.
