— Полагаю, в способе смотреть на жизнь. Они используют свои способности, чтобы обманывать, причинять вред ради своей личной выгоды. Рейнтри же смотрят на свои способности как на истинные дары и пытаются использовать их соответственно.
— Вы парни с белыми шляпами.
— С точки зрения человеческих ценностей, да. Здравый смысл подсказывает мне, что некоторые Рейнтри не так сильно отличаются от некоторых Ансара, когда дело касается их отношений. Но если они хотят остаться в клане Рейнтри, то поступят так, как я прикажу.
— Значит, не все Ансара могут быть плохими, но если они хотят остаться со своим кланом, со своими друзьями и семьями, они должны поступать так, как велит король Ансара.
Он утвердительно наклонил голову.
— Что-то типа этого.
— Ты признаешь, что вы скорее похожи, чем отличны.
— В некоторых вопросах. За одним большим «но» — мы находимся на разных полюсах.
— Как это?
— С самого начала, если у Рейнтри и Ансара рождался ребенок, Ансара убивали этого ребенка. Без исключений.
Лорна протерла лоб, который снова начал болеть. Да, это было плохо. Убийство невинных детей из-за их наследственности было не просто беспринципностью, это было плохо с большой буквы «П». Часть ее собственной жизненной философии состояла в том, что некоторые люди не имели права жить и именно к этой группе принадлежали те, кто травмировал детей.
— Не думаю, что между кланами было много смешанных браков, не так ли?
— Даже за сотни лет. Кто из Рейнтри захотел бы рискнуть? Ты закончила с этим рогаликом?
Сбитая с мысли столь прозаическим вопросом, Лорна опустила взгляд на свой рогалик. Она съела не больше половины. Не смотря на то, что до этого она испытывала голод, утренняя беседа эффективно убила ее аппетит.
— Думаю, да, — сказала она без интереса, передвигая к нему тарелку.
Он выбросил остатки рогалика и убрал ее тарелку в посудомоечную машину.
— Ты нуждаешься в обучении, — сказал он. — Твои способности слишком сильны, чтобы оставаться незащищенной. Ансара могут использовать тебя…
— Тем же способом, которым поступил ты? — Она даже не попробовала сдержать горечь в своем голосе.
— Тем же способом, которым поступил я, — согласился он. — Только они питали бы пожар вместо того, чтобы гасить его.
Пока она находилась здесь, обсуждая достоинства его высказываний, Лорна поняла, что постепенно стала более непринужденной в обсуждении этих «способностей» и что где-то во время этой беседы перешла от отрицания к принятию. Теперь она поняла, к чему он вел, и ее старая глубоко укоренившаяся паника расцвела вновь.
— О, нет, — сказала она, мотая головой и отступая на несколько шагов. — Я не собираюсь позволять тебе чему-либо «обучать» меня. У меня что, на лбу написано «идиотка» или что-то в этом роде?
— Ты нарвешься на неприятности, если не получишь несколько уроков, причем быстро.
— Я справлюсь с ними так же, как делала всегда. Кроме того, разве у тебя нет собственных неприятностей?
— Следующие несколько недель будут тяжелыми, но не столько для меня, сколько для людей, которые потеряли кого-то из близких. После рассвета было найдено еще одно тело. Таким образом, теперь уже есть две жертвы. — Его лицо стало грозным.
— Я говорю не об этом. Я говорю о полицейских. Что-то здесь не так, потому что вряд ли два детектива будут брать у людей показания до того, как начальник пожарной охраны определил, являлся ли пожар случайным или стал следствием преднамеренного поджога?
Он смотрел на нее, и выражение в его глазах становилось все более отдаленным. Она поняла, что эта маленькая деталь ускользнула от его всезнающих и всевидящих способностей, но если и была вещь, которой жизнь твердо научила ее, так это знание, как работал закон. Детективы не должны были появляться до тех пор, пока начальник пожарной охраны не вынес бы своего решения, что вероятно произойдет только сегодня, поэтому у них не было причин там что-то искать.
— Черт побери, — очень тихо сказал он и вытащил свой телефон. — Никуда не уходи. Мне нужно позвонить.
Лорна обнаружила, что его слова были очень буквальными, когда попробовала оставить кухню. Ее ноги перестали работать перед порогом.
— Будь ты проклят, Рейнтри! — зарычала она, поворачиваясь к нему.
— Данте, — поправил он.
— Будь ты проклят, Данте!
— Так гораздо лучше, — сказал он и подмигнул ей.
Глава 12
Данте начал со звонка Элу Рэйберну. Лорна была права: что-то здесь не так, и его задело, что на это ему указала она. Он сам должен был заметить несоответствие. Вместо того, чтобы отвечать на вопросы детективов, ему следовало самому задать их, например: что они там делали? Место пожара не являлось местом преступления до тех пор, пока в качестве причины не был установлен поджог или, по крайней мере, подозрение на поджог. На месте происшествия должны были находиться одетые в форму полицейские для управления толпой, регулирования движения, безопасности... по многим причинам, но не детективы.
Он не получил ответов на свои вопросы, но и не ожидал этого. Сейчас он мог только перенаправить поток информации, а на то, чтобы все разъяснилось, требовалось время. Теперь, когда он озадачил своими вопросами Эла, своего друга из муниципалитета и одного из членов клана Рейнтри, который в некоторой степени интересовался изнанкой жизни и таким образом имел несколько интересных контактов, многие вещи могут предстать в ином свете.
Но независимо от этого и вмешательства двух детективов, Данте желал лично во всем разобраться, даже если для этого ему придется привлечь Мерси, чей дар телепатии был настолько силен, что однажды, когда ей было всего десять, а ему шестнадцать, она влезла в его голову в крайне неподходящий момент — он был со своей подружкой — и произнесла: «Фу! Какая гадость!», чем настолько удивила его, что он потерял и концентрацию, и эрекцию, и свою подругу. Шестнадцатилетние девочки, как он уяснил, не имели дел с тем, кто заставлял их усомниться в том, что они желанны. С этого дня он начал блокировать доступ Мерси в свою голову, что вызвало у нее ярость. Она даже рассказала о его поступке родителям, что привело к очень длинному, серьезному разговору с отцом о том, как важно быть умным, предохраняться и нести ответственность за свои действия.
Столкнувшись со строгим ультиматумом отца, что ему придется жениться на любой девочке, которую он сделает беременной, и провести с ней остаток жизни, Данте стал куда более осторожным. Дрэнир Рейнтри определенно был более чем серьезен в отношении своих наследников. Рейнтри, любой Рейнтри, был генетически доминантным; любой ребенок унаследовал бы способности Рейнтри. То же самое верно и для Ансара, вот почему те немедленно убивали любого ребенка, рожденного от Рейнтри и Ансара. Когда смешивались два доминирующих рода, результат мог быть каким угодно — и это могло быть опасно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
