Ивар безучастно смотрел в пол. С его присутствием давно никто не считался чего уж там, отец принес-таки сына в жертву, дело обычное... Чего стесняться...
Барракуда вздрогнул, будто чувства Ивара могли странным образом передаться ему. Уронил руку на Иварово плечо:
- Заткнитесь... "Пожертвовал", "предательство"... Дешевая куколь- ная мелодрама. Если я сочту нужным еще раз встретиться с другом Оновым - я сделаю это без подсказки... Но Онов любит мальчика. Я бы тоже его любил... будь он моим сыном... И не принес бы его в жертву никаким выс- шим соображениям... А потому придержите языки! - Барракуда повысил го- лос, а рука его тем временем притянула Ивара к себе, и тот не сопротив- лялся.
- Через несколько часов, - начал Барракуда с внезапной хрипотцой, - Никола скажет мне "да" или "нет"... Если "да", если наша машина на что-то годится тогда немедленный старт... Если "нет"... Будем ждать связи. Они обязательно выйдут на связь, потому что истекает срок ульти- ма...
- Они уже на связи, - ровно сказала Милица.
Ивар увидел, что держит Барракуду за руку. Нервно, мертвой хват- кой.
Щелкнул, наливаясь жизнью, зеркальный экран. Ивар заставил себя поднять голову - и обомлел. Никакой Регины не было в кадре; все прост- ранство от пола до потолка занимало бесстрастное, надменное лицо Коман- дора Онова.
Командор постарел на десять лет. Исхудавшее лицо избороздили не- привычные Ивару морщины, сменили цвет редеющие волосы и непривычно глу- боко провалились глаза - но это были спокойные глаза сильного человека, и впалые щеки оказались тщательно, безукоризненно выбриты. Это был но- вый отец - но это был безусловно он, и тогда Ивар понял, что кошмар на- конец закончился.
- Что ж... - медленно проговорил Командор. - Думаю, Поселок при- нял решение?
- Срок ультиматума истекает через два часа, - любезно напомнил Барракуда. Командор кивнул:
- Я знаю... Однако через два часа на разговоры уже не останется времени. Я слушаю вас, Коваль.
Ивар ощутил, как дрогнула рука Барракуды на его плече. Чуть-чуть дрогнула.
- Наш ответ остается прежним. Вы отказываетесь от штурма - или гибнет мальчик.
Зал за спиной Барракуды молчал. Не просто тишина - глубокое, бо- лезненное безмолвие.
Командор Онов сделал паузу. Помолчал, изучая замерших в ожидании тигардов; начал негромко, тем же ровным бесстрастным голосом:
- Соображения высшего порядка, и прежде всего соображения безопас- ности Города, заставляют меня отдать приказ о штурме. Через сто двад- цать минут удар будет нанесен. Больше - никаких переговоров, но капиту- ляция поселка будет принята. Это все.
Безмолвие. Безличие. Ивар, улыбаясь, смотрел в огромное, на всю стену, лицо отца, и кто-то внутри головы возмущенно твердил: улыбка не- уместна. Сожми губы, улыбка неуместна, это неправильно!..
Рука Барракуды медленно выпустила его плечо. Ивару сразу же пока- залось, что он чего-то лишился - чего-то важного... Поддержки, что ли?
Безмолвие. Гнетущая тишина. Командор Онов теперь смотрел на сына - на Ивара, и только на него. Под этим взглядом с Иварового лица сползла улыбка - и он вдруг почувствовал приступ стыда. Все эти люди смотрят на него, и каждый думает: вот мальчик, от которого отказались во имя выс- ших интересов. Вот мальчик, сын отца, принесшего сына в жертву принци- пам.
- Ивар, - сказал Командор Онов. - Без тебя я не стану жить.
Безмолвие. Ивару захотелось отвернуться - но глаза отца вдруг сде- лались больными и умоляющими. Кто знает, что он хотел сказать - прости, не могу иначе, не могу, долг, может быть, суждено увидеться, твоя мать, ты так похож на свою мать, Саня, нет уже Сани, не могу иначе, долг, прощай...
И, не в силах выносить больного кричащего взгляда, Ивар пробормо- тал примирительно:
- Нет, ничего... Конечно...
Экран пошел гаснуть - глаза отца таяли, таяли, и экран обернулся огромным вогнутым зеркалом, в котором застыла обмеревшая толпа; Ивар успел прошептать что-то вдогонку уходящему отцу, когда всеобщее оцепе- нение прорвалось грохотом откинутой двери.
На пороге стоял Никола, и лицо его казалось лицом счастливого пья- ницы:
- Есть! Есть, р-раздери!.. Машинка прошла тесты, а я что говорил, а?!
Все в той же тишине Милица швырнула в воздух свой обруч с синим камушком. Потом поймала и швырнула опять.
ГЛАВА ПЯТАЯ
...Сдернутый с места лагерь кочевников. Толпы повозок, ржание ло- шадей, подобное истеричному смеху, смех, подобный ржанию, горы тряпья на месте опрокинутых шатров, оскаленные белые зубы, веселый кураж на грани паники - и почти осязаемое присутствие близкой возможной смерти. Всеобщее единство на грани коллективного помешательства.
Исход...
Они уносили все, что могли унести, и безжалостно бросали все, что можно было бросить. Из горячечной суматохи этих часов память Ивара сох- ранила только безымянную руку в перчатке, последовательно расправлявшу- юся с безымянным же пультом - все функции в положение "ноль". Мертвечи- на.
Барракуда оказался запаянным в глухой черный комбинезон с откину- тым забралом шлема; на поясе его обнаружилась потертая кобура, и ее со- держимое выпирало наружу краем ребристой рукоятки. Рядом с кобурой бол- тались на цепочке два светлых металлических браслета; Ивар не поверил глазам. Наручники? Или померещилось?
Барракуда рвался на части.
Казалось, десять разных человек мечутся по бывшему Поселку, разво- роченному, как тело на операционном столе. Барракуда смеялся; он казал- ся довольным и счастливым, он излучал уверенность и силу, и в его при- сутствии муторные хлопоты накануне неведомого оборачивались почти праздником; потом предводитель тигардов надолго замирал, приникнув к окну встреченного по дороге монитора, и тогда Ивар видел, как по белому подбородку течет струйка крови из прокушенной губы.
В какой-то момент Ивар с Барракудой оказались в самой шахте кораб- ля - Ивар поразился, потому что никогда не видел судов такого класса. Это было-таки грандиозное сооружение - даром что на соплях... Хотя, мо- жет быть, и не на таких уж соплях - кустарно, нестандартно, но тест не врет... Если машина прошла тест - ей можно доверить жизнь...
Впрочем, одно прямое попадание в шахту сможет прервать полет еще до начала. Они понимают это - и они идут на это. Надеются... И в сума- тохе сборов успевают проститься. Огромный вокзал, где пассажиры проща- ются не с провожающими - друг с другом...
А потом и суета, и лихорадочная спешка вдруг оборвались; к проему люка полз Черный Камень, снятый с постамента, окруженный множеством предосторожностей, обернутый тончайшей сверхпрочной сеткой. Широкопле- чий старик, выполняющий обязанности служителя, шагнул вперед:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
