Именно 23 ноября 1475 г. Иван III вступил в Новгород «править суд», а фактически – «перебирать людишек»: расправляться со своими противниками. Тяжелая московская рука не понравилась новгородцам, даже тем из них, кто стоял раньше за Ивана. В городе начались волнения. В сентябре 1477 г. Иван III снова пришел в Новгород и предъявил новгородскому архиепископу и другим новгородцам ультиматум: «Коли уж ты, владыка, и вся наша отчина, Великий Новгород, перед нами виноватыми сказались… и ныне сами на себя свидетельствуете и спрашиваете, какому государству нашему быть на нашей отчине, на Новгороде, то мы, великие князья (Иван был с сыном Иваном Молодым. – Е. А.), хотим государства своего (т. е. власти в Новгороде. – Е. А.) как на Москве… А государство наше, великих князей, таково: вечевому колоколу в отчине нашей, в Новгороде, не быть, посаднику не быть, а государство всё нам держать». В начале января 1478 г. новгородцы подписали капитуляцию, признали себя рабами Ивана, назвав его своим государем. Символ независимости – вечевой колокол – сняли и вывезли в Москву. Марфу Борецкую со многими боярами арестовали, конфисковав их земли, и вместе с тысячами граждан Новгорода «вывели» (выселили) в другие уезды, пустынные уголки.
Отчего же пал Новгород? Может быть, выродилась его вечевая демократия? Но ведь и раньше веча раздирали распри верхов и низов, а «Господин Государь Великий Новгород» все равно стоял. Вероятно, роковую роль в гибели Новгорода сыграла своенравная новгородская чернь. Выказывая симпатии «сильной» власти Ивана, она не думала, что получит не ожидаемый ею «справедливый суд» на местных бояр, а страшную московскую тиранию и беззаконие. Точно известно, что и верхи Новгорода (те, кого иностранные купцы называли «300-ми золотыми поясами») не объединились даже перед лицом поражения и гибели. Кроме того, Москва контролировала дороги Новгорода на восток и могла, закрыв подвоз хлеба, уморить голодом великий город. Наконец, пестрое новгородское ополчение, воевавшее, как в XII в., босиком и без доспехов, оказалось не в состоянии сопротивляться сильному московскому войску.
Свержение монголо-татарского ига
И все же главным событием правления Ивана III стало свержение монголо-татарского ига. К этому времени единой Орды уже не существовало. Шло образование нескольких ханств – Крымского, Ногайского, Казанского, Астраханского, Сибирского, хотя процесс этот протекал неровно. В упорной междоусобной борьбе хану Ахмату удалось на какое-то время возродить былую мощь Большой Орды. Русь все время пыталась играть на противоречиях различных ханств, особенно на смертельной вражде Крымского ханства с Большой Ордой, а также на распрях внутри ордынской верхушки. У русских дипломатов накопился большой опыт общения с ордынцами. Они знали, как завоевать расположение приближенных и родственников ханов, падких до богатых русских гостинцев. Но к середине 1470-х гг. ситуация стала меняться. Опытный русский посол Д. Лазарев не сумел договориться с ханом, чтобы не допустить похода на Русь, и, опасаясь смерти, даже бежал из Орды. Приехавший же в 1476 г. в Москву ханский посол Бочук жестко потребовал, чтобы великий князь явился, как его предки, к хану за ярлыком. В Москве понимали, что время «замятни» в Большой Орде прошло. Ахмат укрепился и решительно намерен вернуть «под свою руку» Москву, взыскать накопившийся за 8 лет «выход» Орде. Однако, чувствуя свою силу, Иван III не подчинился вызову и в Орду не поехал. Так что с 1476 г. отношения с Ордой фактически прервались, а в 1480 г. Ахмат выступил в поход.
1480 – Стояние на реке Угре
Время для наступления на Русь хан выбрал благоприятное: Иван III находился в Новгороде, где «перебирал людишек». Одновременно над Москвой нависла угроза нападения Ливонского ордена (к осени 1480 г. он даже осадил Псков), на Русь собирался двинуться Казимир IV. Тут еще родные братья Ивана III, князья Борис и Андрей Васильевичи, затеяли смуту внутри страны. Они засели в Великих Луках и вели переговоры с Казимиром, который тотчас дал знать о смуте на Руси хану Ахмату. Этот союз короля и хана особенно обеспокоил Ивана III – следовало опасаться одновременного наступления литовцев и татар на Русь. Конечно, опытный Иван III давно готовился к обороне. Так, в 1473 г. он завязал отношения с враждебным Ахмату Крымским ханством и весной 1480 г. с ханом Менгли-Гиреем заключил союзный договор против «вопчих недругов» – Ахмата и Казимира. Но все же, несмотря на этот союз, спасти Русь могла только своя сила…
Ордынцы появились на правом берегу Оки уже в июне 1480 г. В течение лета и в начале осени происходили стычки русских войск с монголо-татарами, которые пытались переправиться на левый, московский берег. Иван стоял в Коломне, но 30 сентября вернулся в Москву и застал столицу готовящейся к осаде. Появление великого князя в городе, вдали от войск, основные силы которых начали отходить к Боровску, горожане встретили с раздражением. Они кричали своему повелителю: «Когда ты, государь… над нами в кротости и в тихости княжишь, тогда разоряешь нас непомерно. А нынче сам, разгневив царя, выхода ему не платив, нас выдаешь царю и татарам!»
Великий князь, боясь мятежа в столице, уехал из Кремля и поселился за городом. А для гнева москвичей были основания: им стало известно, что Иван отправил свою семью и казну на Белоозеро. Подобная предусмотрительность, как знали москвичи из прошлого, обычно оборачивалась тем, что великий князь бросал столицу на произвол судьбы. Духовник Ивана III, ростовский епископ Вассиан, в своем послании к Ивану назвал его «бегуном», обвинил в трусости, призвал не слушать «партию мира», а смело идти путем Дмитрия Донского. Чтобы не произошло возмущения горожан, церковные иерархи уговорили остаться в столице мать великого князя, инокиню Марфу (Марию Ярославну).
После некоторых колебаний 3 октября Иван снова отправился к войскам на реку Угру. Епископ Вассиан писал Ивану, что освобождает его от ответственности за покушение на высшую, царскую власть: «Не как на царя пойдешь, но как на разбойника, хищника и богоборца».
Согласно легенде, конфликт с Ордой начался с того, что Иван грубо встретил послов Ахмата. Он растоптал басму (пластинку, служившую верительной грамотой) и приказал убить послов. Эта легенда недостоверна: Иван был опытным, осторожным правителем. Известно, что он долго колебался – вступить ли в смертельную битву с татарами или все-таки подчиниться Ахмату. Да и на реке Угре Иван не был уверен, нужно ли биться с татарами до конца или, плюнув на свою гордость, встать перед Ахматом на колени. Уж слишком казался велик риск потерять все в битве с грозным врагом. И все-таки решимость к сопротивлению в нем утвердили москвичи и Вассиан. Так случилось, что к этому времени настроение в Москве окончательно склонилось в сторону борьбы за независимости. Крепнущая мощь Московского государства, хронические распри в Орде возбуждали в русских людях уверенность в своих силах. Сознание могущества Руси явно приходило в очевидное несоответствие с ее статусом. Важную роль в решимости Ивана сыграла и его жена Софья Палеолог. Посол Герберштейн находил тогдашнее положение Ивана странным: «Как он не был могуществен, а все же вынужден был повиноваться татарам. Когда прибывали татарские послы, он выходил к ним за город навстречу и, стоя, выслушивал их сидящих. Его гречанка-супруга так негодовала на это, что повторяла ежедневно, что вышла замуж за раба татар…» С этим надлежало покончить…
Тем временем Ахмат решил обойти линию русской обороны западнее реки Оки, стать поближе к дорогам, по которым обещали подойти литовцы. Так, в начале октября 1480 г. основные силы ордынцев и русских сошлись на реке Угре, притоке Оки. Все попытки монголо-татар форсировать Угру русские войска отбили. Противники, опасаясь друг друга, ограничивались перестрелкой, причем тогда впервые в истории в полевых условиях действовала русская артиллерия.
Некоторые современные историки называют стояние на Угре сражением. В принципе, это стояние сыграло роль победной битвы, но все-таки генеральной битвы так и не произошло. Через парламентеров Иван просил хана уйти, обещая признать Московское государство «царевым улусом». Но Ахмат требовал, чтобы Иван прибыл к нему лично и «был у царева стремени». Иван же к хану не только сам не поехал, но и не послал сына, как требовал обычай заложничества – гарантии принятых обязательств. В ответ Ахмат грозил Ивану: «Даст Бог зиму на вас, и реки все станут, ино много будет дорог на Русь». Но сам он зимы опасался гораздо больше, чем великий князь. Простояв так до 11 ноября и не дождавшись прихода союзных войск литовцев (на которых очень кстати тогда напал союзник Ивана III, крымский хан МенглиТирей), Ахмат ушел в степи. Так закончилось победное, принесшее Руси независимость «стояние на реке Угре».
Хан Ахмат вскоре погиб. Рано утром 6 января 1481 г. в становище под Азовом в его белый шатер ворвался пришедший из-за Волги сибирский хан Ивак и зарезал Ахмата. В Орде началась борьба сыновей Ахмата, и Русь могла некоторое время отдохнуть от набегов ордынцев.
