Некоторые современные историки называют стояние на Угре сражением. В принципе, это стояние сыграло роль победной битвы, но все-таки генеральной битвы так и не произошло. Через парламентеров Иван просил хана уйти, обещая признать Московское государство «царевым улусом». Но Ахмат требовал, чтобы Иван прибыл к нему лично и «был у царева стремени». Иван же к хану не только сам не поехал, но и не послал сына, как требовал обычай заложничества – гарантии принятых обязательств. В ответ Ахмат грозил Ивану: «Даст Бог зиму на вас, и реки все станут, ино много будет дорог на Русь». Но сам он зимы опасался гораздо больше, чем великий князь. Простояв так до 11 ноября и не дождавшись прихода союзных войск литовцев (на которых очень кстати тогда напал союзник Ивана III, крымский хан МенглиТирей), Ахмат ушел в степи. Так закончилось победное, принесшее Руси независимость «стояние на реке Угре».
Хан Ахмат вскоре погиб. Рано утром 6 января 1481 г. в становище под Азовом в его белый шатер ворвался пришедший из-за Волги сибирский хан Ивак и зарезал Ахмата. В Орде началась борьба сыновей Ахмата, и Русь могла некоторое время отдохнуть от набегов ордынцев.
Присоединение Твери
Вскоре пришел черед формально еще независимой, но уже не опасной для Москвы Твери. С тверскими князьями у Ивана III завязались родственные отношения – его первой женой была Мария Борисовна, сестра князя Михаила Борисовича. Князь же Михаил не имел детей, и Иван полагал, что после смерти Михаила он (на правах зятя) легко унаследует его княжество. Но в 1485 г. Иван узнал, что Михаил женился на внучке короля Казимира IV и, в ожидании детей-наследников, не собирается передавать Тверь Ивану III. Вскоре московские войска осадили город. Тверские бояре перешли на сторону Ивана, а сам князь Михаил бежал в Литву, где и остался навсегда. На Тверской стол Иван III посадил сына, Ивана Молодого. Естественно, что отношения Руси с Литвой все это время оставались напряженными и даже враждебными. В 1492 г. умер давний неприятель Ивана, король Казимир IV. Великим князем Литовским стал его сын Александр, который неожиданно посватался за одну из дочерей Ивана III Елену. Иван на этот брак согласился, но отношения новых родственников так и не заладились – Иван и Александр ссорились, а в 1500 г. начали войну. Русские войска одержали победу на реке Ведрош и заняли ряд литовских земель. Но в 1501 г. Александра избрали в Польше королем и он смог привести на войну коронные войска. Тогда же против Руси выступил Ливонский орден, а с юга начались нападения ордынцев Ших-Ахмата. Словом, в 1503 г. Москве пришлось подписать мир с литовцами. Борьбу за возвращение Смоленска пришлось отложить на будущее…
Софья Палеолог
В 1467 г. умерла жена Ивана III Мария Тверитянка. Все считали, что ее отравили. В летописи сказано, что она погибла «от смертного зелья, потому, что тело у нее все распухло». Яд, как полагают, находился в подаренном кем-то великой княгине поясе. В феврале 1469 г. в Москву прибыл грек Юрий с грамотой из Рима от кардинала Виссариона. В грамоте говорилось, что в Риме живет дочь владетеля («деспота») Морейского Фомы Ветхословца (т. е. Палеолога) по имени Зоя (Софья). Она приходилась племянницей последнему византийскому императору Константину Палеологу, была православной христианкой и отвергала женихов-католиков – «не хочет в латынство идти». В 1460 г. Зоя оказалась в Риме, где получила хорошее воспитание. Рим предложил Ивану в невесты Софью, полагая тем самым вовлечь Москву в сферу своей политики.
После долгих размышлений Иван послал в Рим итальянца Ивана Фрязина «поглядеть царевну», а если она приглянется ему, то дать за великого князя согласие на брак. Фрязин так и сделал, тем более что царевна с радостью согласилась пойти за православного Ивана III. Для великого князя этот брак был необыкновенно важен и символичен – ведь в крови его сыновей от Зои потекла бы кровь самих цезарей! Наконец, после долгих переговоров, невеста со свитой отправилась на Русь. Под Псковом царскую невесту встречало духовенство. В Троицком соборе Пскова Зоя поразила сопровождавшего ее папского легата трогательной приверженностью православию – видно, воспоминания детства пересилили римскую выучку. В Москве же вступление посольства произвело неизгладимое впечатление на москвичей, с тех пор невзлюбивших «римлянку», – ведь во главе процессии двигался папский легат, одетый в красное, с огромным литым католическим крестом в руках. В великокняжеской семье задумались – как поступить? Наконец Иван III передал легату, чтоб он свой крест убрал с глаз долой. Легат Антоний немного поспорил, да и подчинился. Дальше все пошло по-нашему, «по старине». 12 ноября 1472 г. Софья по православному обряду венчалась с Иваном III.
Софья слыла женщиной образованной, волевой и, как говорят современники, довольно тучной, что в те времена отнюдь не считалось недостатком. С приездом Софьи московский двор приобрел черты византийского блеска, и это стало явной заслугой Софьи и ее окружения.
1485 – Начало строительства итальянцами соборов в Москве
Много сил Иван III отдавал строительству Москвы, точнее Кремля. Иван давно хотел перестроить основные кремлевские храмы, которые обветшали. Одну кремлевскую церковь пришлось разобрать, другая же, почти перестроенная русскими мастерами, к ужасу православных, внезапно рухнула ночью 20 мая 1474 г. так, что «все храмы потряслись, и даже земля заколебалась». Дело в том, что у русских мастеров не было практики возведения больших зданий. Тогда Иван III приказал искать мастеров за границей, в «Римских землях». Из Венеции пригласили инженера Аристотеля Фиораванти, которого «ради хитрости его художества» наняли за огромные тогда деньги – 10 рублей в месяц. Никто другой ехать в дальнюю страну не хотел. Аристотель приехал в 1475 г., осмотрел развалины собора, похвалил предшественников за гладкость стен, но пожурил, что «известь не клеевита, да камень нетверд». Он начал с полного разрушения остатков собора. «И чудно было видеть, – изумлялся летописец, – три года делали и меньше чем за неделю разрушили. Так что не успевали и камни выносить». И дальше началась стройка знаменитого шедевра, белокаменного Успенского собора – главного храма России. Потрясенный летописец передает свои восторженные ощущения при виде новостройки: церковь «чудна вельми величеством, и высотою, и светлостию, и звоностию, и пространством, таковой не бывало на Руси». Мастерство Фиораванти восхитило Ивана, и он приказал нанять в Италии еще мастеров. С 1485 г. приехавшие в Москву Антон и Марк Фрязин, Пьетро Антонио Солари и Алевизио Новый начали строить (вместо обветшавших со времен Дмитрия Донского) новые, стоящие и поныне стены Московского Кремля с 18 башнями. Итальянцы строили стены долго – больше 10 лет, но зато теперь ясно, что они строили на века. Необыкновенной красотой отличалась сложенная из граненых белокаменных блоков Грановитая палата для приема иностранных посольств. Ее создавали Марк Фрязин и Пьетро Антонио Солари. Алевизио Новый возвел рядом с Успенским собором Архангельский собор – усыпальницу русских князей и царей. Соборную площадь – место торжественных церемоний – завершила колокольня Ивана Великого и построенный псковскими мастерами Благовещенский собор – домовая церковь Ивана III.
Иван III как первый самодержец
Могущество Ивана III было не сопоставимо с властью его предшественников на Московском столе. Иван был уже «самодержец», т. е. он не получал власть из рук хана-царя. В договоре с Новгородом его называют «государь», т. е. повелитель, единственный господин. После занятия Твери Иван именует себя хотя и великим князем, но все-таки «государем всея Руси», а гербом ее становится двуглавый византийский орел. При дворе воцаряется пышный византийский церемониал. На голове Ивана III появляется «шапка Мономаха», он сидит на троне, держа в руках символы власти – скипетр и «державу» – яблоко, шар. Так Московская Русь Ивана перенимает имперские традиции Византии. А Москва из скромного княжеского города превращается в «Третий Рим» с новым Кремлем и великолепными соборами.
При Иване утверждается главный символ самодержавной России – герб с двуглавым орлом. Это изображение известно с 1497 г. С давних пор появление двуглавого орла связывалось с приездом в Россию Софьи Палеолог, якобы принесшей с собой символы Византии. Однако некоторые ученые оспаривают это мнение, полагая, что двуглавый орел – один из символов Древнего Востока. Он известен по печатям властителей Халдеи VI в. до н. э., его можно увидеть и на монетах Золотой Орды середины XIV в. Известно, что крестоносцы принесли его в XII в. в Европу. Он стал гербом германских императоров, королей, архиепископов и вольных городов. Этот символ можно было увидеть и на знаменах папы. В Византии он привился как отличительный знак императора, хотя как герб никогда не использовался. Зато именно как герб он оказался популярен в Сербии, Болгарии и Черногории и – что особенно важно – в Морее, откуда вышла Софья Палеолог. Отец же Софьи, Фома Палеолог, как раз и являлся властителем этого последнего обломка Византийской империи. Словом, так и неясно, откуда прилетела к нам эта дивная птица: от южных славян, из Золотой Орды или Мореи, а может быть, из Священной Римской империи германской нации. Важно, что при Иване III орел не занимал главенствующего положения в символике – его изображали не на лицевой, а на оборотной стороне печати. На лицевой же виден всадник, поражающий дракона, – московский герб. Соединение в одном геральдическом пространстве изображения орла и изображения всадника и дало нам герб России.
