Рейтинговые книги
Читем онлайн «Сокол-1» - Владимир Лавриненков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 42

Примерно такое же произошло и с Алексеем Алелюхиным. Судя по всему, у молодого летчика начали сдавать нервы, в воздушных схватках он стал допускать грубые ошибки, терять своих ведомых. Шестаков был склонен и к нему применить строгие меры. И тут сыграл свою положительную роль комиссар. Правда, ему было не так уж и трудно переубеждать командира, когда речь шла об Алелюхине и Головачеве — оба хорошо проверенные в боях, с ними пройден большой путь. Лев любил обоих, но были вещи, которые он никому не умел прощать. Такое его качество сослужило неоценимую службу полку: потерять доверие Шестакова — значило потерять все. Кто недооценивал этого — участь его была незавидной, о чем пойдет речь впереди.

Николай Андреевич ушел формировать группу для вылета, к Шестакову зашли начальник штаба Никитин, командир эскадрильи Капустин — щуплый, синеглазый блондин с несколькими орденами на груди. Два из них были заслужены им еще в Испании. Лев любил Ваню Капустина еще с тех давних времен, когда они впервые близко познакомились на теплоходе «Кооперация». Он всегда приветливо встречал его, и они, как правило, предавались воспоминаниям, в которых большое место отводилось Гусеву, Девотченко, Платону Смолякову. Причем их охотно слушали комиссар, начальник штаба и другие, поэтому многим хорошо были известны имена и судьбы соратников по испанскому небу командира полка и командира 3-й эскадрильи.

Но сейчас, взглянув на вошедших, Лев понял: они явились неспроста, произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Елохин погиб, — мрачно сказал Капустин.

— Как? Где? А это точно? — недоверчиво спросил Шестаков.

— К сожалению, точно, — подтвердил Никитин.

— Каким же образом это произошло?

— Ходили мы вместе на задание, — рассказал Капустин. — Его подбили зенитчики. Он пошел на вынужденную на нашей территории, выпустил шасси. Видимо, хотел спасти самолет, да сам себя и подвел: машина скапотировала, грохнулась на фонарь…

— Так, — Лев нервно постучал пальцами по столу. — Начинаем терять Героев Советского Союза. Плохи, очень плохи наши дела. Нужен коренной перелом. Капустин, полетишь с нами! — решительно встал Шестаков. — Надо отомстить за Елохина. Надо сбить с немцев спесь.

Группа из двенадцати самолетов во главе с Шестаковым и Верховцом отправилась к переднему краю. Все знали: быть бою. Никто в полку не помнил случая, чтобы Шестаков, ведя группу, не нашел противника, не вовлек его в схватку. Каждый не один раз убедился и в том, что в бою командир видит не только врага, но и своих летчиков, от его зоркого глаза не укроется ни удачный маневр, ни промах.

Это всех подтягивало, мобилизовывало, заставляло действовать изо всех сил.

Группа шла не «навалом», как зачастую поступали соседи. Верный себе, Шестаков продумал все таким образом, чтобы обеспечить полное использование возможностей самолетов и летчиков при сохранении твердой дисциплины боя, четкого руководства им.

Прежде всего для ведения активного поиска противника группа была расчленена по фронту и эшелонирована по высоте. Каждая пара имела свою строго определенную задачу. Шли со стороны солнца. Шестаков держал радиосвязь с ведущими пар. Его позывной «Сокол-1». Почему именно такой? Случайно ли это?

Когда решался вопрос о позывном, учитывали: полк гвардейский, Краснознаменный, Одесский. Предлагались варианты позывных: «Беркут», «Орел», «Коршун». И тогда сказал свое слово Капустин. Он вспомнил, что у Шестакова в Испании на борту И-16 был нарисован золотистый сокол. На том и порешили: быть в полку позывному «Сокол».

Комиссар еще подумал тогда о том, что такая, на первый взгляд, незначительная деталь, как позывной, может нести в себе значительную воспитательную нагрузку. Атакуют соколы — это же звучит! И дух поднимает, формирует бойцовское настроение.

…Вот и передний край. Зорко всматриваются в горизонт командир, комиссар, все летчики. Фашисты не заставили себя долго ждать. Черные точки обозначились над горизонтом: пятнадцать Ме-109.

— Я — «Сокол-один», приготовиться к бою, усилить осмотрительность! — прозвучал в наушниках твердый голос Шестакова.

Фашисты, привыкшие здесь к легким победам, шли, не сворачивая, не принимая элементарных мер предосторожности. Они абсолютно уверены, что без труда разметают советских истребителей, не дав им опомниться.

Шестаков наблюдает за ними, приходит к выводу, что фрицы видят только ту шестерку «лаггов», которую ведет сейчас он. Вверху, маскируясь в лучах солнца, шестерка Верховца для прикрытия нижней и, если удастся, захвата Ме-109. Ее фашисты не замечают. Окончательно обнаглев, они и предположить не могли, что здесь русские способны на такие тонкие ухищрения. Да только жестоко просчитались.

Шестаков, Капустин, Алелюхин, Головачев, Королев, Серогодский на полной скорости врубились в строй «мессеров», поливая их огнем.

Лев Львович, дождавшись наконец настоящего дела, «рвал» машину так, что пилоты «мессеров» только удивленно шарахались от него в стороны. От него не отставали ведомые. Всем хотелось до конца испытать, на что способен «лагг», убедиться, что он ни в чем не уступает немецким истребителям.

Огневой клубок вертится пять, десять минут. Трудно шестерке против пятнадцати, но ничего, держатся, нападают. Сознание, что сверху — надежное прикрытие, придает уверенности в себе, в своих силах. А немцы никак не могут понять — откуда взялось у этих русских столько упрямства, они уже начинают потихоньку сдавать свои позиции, потому что бой принимает необычный оборот, это их пугает, они предпочитают действовать по хорошо отработанной привычной схеме.

Верховец, обеспечивая прикрытие, тоже замечает перемены в поведении фашистов. Он выжидает момент, когда его малейшего вмешательства будет достаточно, чтобы «мессеры» бросились врассыпную.

А может быть, это только кажется? Может, фашисты по-своему хитрят, чтобы расхолодить наших летчиков, притупить их бдительность, а затем разделаться с ними? Потому что не отступили они даже тогда, когда запылал «мессер», пораженный Капустиным. Комэск, воспитавший трех Героев Советского Союза — Маланова, Топольского, Шилова — был на высоте положения. Шестаков успел бросить ему по радио: «Молодчина!» и тут же нажал кнопку огня, сквозь прицел увидел вспоротое уже его снарядами брюхо Ме-109. Второй фашист устремляется к земле. Лев заходит в атаку на третьего, хочет начать стрельбу — оружие молчит. Кончился боезапас. Что делать? Выходить из боя? Но за ним увяжутся «мессеры», не отобьешься. Лучше имитировать атаки. Лев начинает преследовать то одного, то другого врага, но уже всем ясно: стрелять ему нечем. Ясно это и Верховцу. Оставив четверку прикрытия, он устремляется вниз. И очень кстати: Шестакова сверху, снизу, с боков зажали четыре «мессера», не дают ему вывернуться, а сзади, в хвост, пристраивается пятый, вот-вот полоснет из своих пушек.

Не раздумывая, не успев ничего осмыслить, Николай Андреевич молниеносно становится между Шестаковым и этим, пятым, «мессером», принимает на себя удар, его переворачивает, перед глазами плывут ярко-красные круги.

Командир спасен, вырвался! Он бросает свой последний козырь:

— Вся группа прикрытия — ко мне!

Как снег на голову, свалилась на фашистов четверка «лаггов». Те растерялись, начали выходить из боя. Один все же увязался за Шестаковым. Он сделал вид, что спасается от него бегством, фриц «клюнул» на приманку. Лев вывел его за собой на свою территорию, а затем передал Капустину по радио:

— Ну-ка зацепи его так, чтобы он пошел на вынужденную.

Капустин, разгадавший замысел командира, шел на небольшом расстоянии сзади. Ему ничего не стоило дать такую, как требовалось, короткую прицельную очередь. Немцу ничего не оставалось, как искать площадку для посадки.

Теперь можно было всеми силами прикрыть комиссара. Он «ковылял» у самой земли в сопровождении Головачева.

— «Сокол-два», я — «Сокол-один», что с тобой?

— Кажется, ранен в голову, кровь заливает глаза…

Но приземлился благополучно. Комиссара сразу же отправили в госпиталь. И одновременно послали машину за «мессером».

Итак, три сбитых.

Если бы не беда с Верховцом — можно только радоваться. Лев задумался…

Много хлебнул он лиха вместе с Николаем Андреевичем. Был уверен в нем, как в себе. Хотя порой и нелегко им бывало вместе. Взять хотя бы один из первых вылетов в Одессе. Шестакову нездоровилось. Верховец категорически требовал, чтобы он отложил намеченный вылет группой. Но куда там! А что получилось? При воздушной схватке Льву совсем стало плохо. Он вышел из боя, с трудом добрался до аэродрома. А летчики выкручивались, как могли. Хорошо еще, что все вернулись. Однако, когда Лев поправился, комиссар настоял на том, чтобы он извинился перед летчиками за свою строптивость.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 42
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Сокол-1» - Владимир Лавриненков бесплатно.

Оставить комментарий