– Что, милая?
– Ты же женат. До меня доходили слухи.
– Тссс… – граф приложил палец к губам Анны. – Это все не важно.
– Как не важно? – Королева решительно отстранила Рауля от себя. – Я не стану тебе женой, пока… пока не стану женой. Меня не устраивает роль твоей любовницы, наложницы, кого там еще – служанки. Рауль крепко схватил Анну за плечи.
– А ты чего хотела? Чтобы я преданно год за годом ждал, пока ты соизволишь обратить на меня внимание? Да? Этого ты хотела? – мужчина тряс Анну так сильно, что у нее закружилась голова.
– Отпусти, Рауль. Ты делаешь мне больно.
– Нет, скажи мне, чего ты теперь от меня требуешь? Я разведусь с Хакенезой и женюсь на тебе! Теперь ты довольна?
Рауль, наконец, выпустил Анну из своих цепких объятий, поняв, что действительно причиняет боль своей любимой.
– Я не знаю, что со мной происходит каждый раз, когда я вижу тебя. Я становлюсь сам не свой…
– Не подходи ко мне. Я не хочу тебя больше видеть. – И гордая королева, развернувшись, медленно уходит.
Несколько дней она не видела Рауля. Хоть она и бросила тогда ту фразу, но была уверена, что граф ее не послушается. Анна не спала ночами. Она металась на своей одинокой кровати, не в силах уснуть. То перед ее мысленным взором вставал умоляющий влюбленный Рауль, то грозный и пугающий. Ей хотелось броситься за ним, объяснить, что она все это не всерьез и что готова жить с ним даже так, во грехе, даже на положении последней служанки. Но потом ее глаза загорались гордым огнем. Никогда она, королева, княжеская дочь, не будет бегать за женатым мужчиной. Она лучше умрет. Одинокая и несчастная. И никто не узнает о ее страданиях до самого последнего вздоха.
На пятый день измученная бессонными ночами женщина получила срочное письмо из дворца. Агнесс писала, что ее дочь исчезла этой ночью в неизвестном направлении. Она забрала с собой все свои драгоценности и налегке ускакала. Агнесс уже предупредила своего мужа, чтобы он хорошенько присматривал за Ричардом. И в случае чего схватил беглянку и отправил обратно домой.
– Мы срочно уезжаем в Париж, – сказала Анна Сюзанне. Никаких вещей, моя дорогая. Только теплая одежда и быстрый конь. Ты вместе со всем остальным поедешь за мной следом.
Во дворце царила паника. Мало того, что пропала королевская дочь, так еще пришли неутешительные вести о смерти графа Бодуэна V, и теперь Филипп собирал войско, чтобы пойти войной на Фландрию. Посреди всего этого хаоса одна лишь Агнесс сохраняла неизменное спокойствие. Единственное, о чем она молилось, – о своем сыне.
– Господи, не дай Эмме встретиться с ним. Если это случится, ничего уже их не остановит. Она решилась на все, я видела это по ее лицу. Она погубит и себя, и моего мальчика.
Когда Анна ворвалась во дворец, короля там уже не было. Агнесс встретила ее у дверей. Подруги со слезами обнялись.
– Пока никаких вестей. Гослен обо всем предупрежден.
– Но ведь она могла поехать куда угодно. Почему ты думаешь, что именно к Ричарду? Неужели за полгода ее детская страсть так и не унялась?
– Ты не видела ее, Анна. Она все это давно замышляла, но я только сейчас все поняла. Она давно спланировала свой побег.
– Тогда мы должны с тобой ехать туда. За ней.
Анна, снявшая было дорожный плащ, начала снова надевать его на себя.
– Нет-нет, что ты?! Сядь, отдохни, поешь, – Агнесс силой усадила подругу в кресло и налила ей вина. – Мы подождем до утра. Если никаких вестей не будет, тогда и поедем. Ты и я. Как в старые добрые времена.
– Только без Берты, – вяло добавила засыпающая Анна.
А утром их привезли. Довольную Эмму и ошалевшего Ричарда. Гослен с большим облегчением сдал их на руки своей жене.
– Вот, поймал их уже в лесу. Еле догнал. Собирались бежать к дяде Роберту в Бургундию.
У Агнесс не было слов. Одна ярость. Невзирая на то, что Ричард был уже выше своей матери на добрых две головы, она отвесила ему две звонких пощечины, после чего потащила в свою комнату.
– Ты что, в могилу меня свести желаешь?! Ты хоть понимаешь, что наделал?! Что нам теперь делать?! – Кричала она на весь дворец. – Скажи, у вас что-нибудь было? – Добавила она уже шепотом. – Эми еще девочка?
– О чем ты, мама? – непонимающе бурчал Ричард, получая затрещину за затрещиной.
– Я тебе вот задам! – злилась еще больше Агнесс. – Не строй тут из себя сейчас невинную овечку!
А Эмили сидела рядом с Анной на кровати, сияющая и абсолютно спокойная. Королева видела в ней себя саму и ее это пугало.
– Что скажет твой брат, когда вернется? – вздыхала женщина. – Вся Франция уже в курсе, где ты пропадала.
– Если бы вы не прогнали Ричарда, этого бы не случилось.
– Эх, Эмили, Эмили, – Анна обняла дочь, – я бы так хотела тебе помочь. Но твоя судьба не в моих руках, к сожалению.
– Зато в моих, – сказала девочка, вызывающе задрав подбородок.
Анна только качала головой. Ей ничего не оставалось, как только дождаться сына и его решения. Дни в замке потекли скучно и уныло. Эмили упрямо отказывалась принимать еду, только пила воду. Ричард сидел в своей комнате, бледный и потерянный. Агнесс с Анной переживали за обоих и делали вид, что не замечают, как эти двое по ночам бегают друг к другу.
А Филипп терпел одно поражение за другим от баронов Фландрии. Оказалось, что война – это совсем не так просто, как ему казалось. Шестнадцатилетний мальчик не внушал уважения ни своим воинам, ни противникам. Никто не слушал его приказаний. Все делали, что хотели, то есть грабили свои же французские селенья, чем вызывали гнев против себя жителей окрестных деревень. Они мстили, в свою очередь, подстраивая мелкие неприятности. Филипп устал. Тем более, что дома его ждали неотложные дела. Мать забрасывала письмами, призывая как можно скорее вернуться в Париж и принять решение насчет сестры, иначе скоро станет поздно. И вот, разбитая, понурая, истрепавшаяся армия возвращалась с полей сражений. Филипп однажды ночью в палатке дал сам себе клятву больше никогда по собственной воле не развязывать войн. Это было зрелое решение взрослого мужчины. Так мальчик становился королем. Через ошибки, через потери и боль. Советники нашептывали ему другое решение проблемы. У Роберта Фризского, который правил теперь Фландрией, была незамужняя невестка Берта.
– Через нее вы будете иметь законное право на Фландрию. У нее очень влиятельная семья. Отец был графом Голландии, а мать – дочь герцога Саксонии. Да и сама она, говорят, – девушка весьма привлекательная. Только юная еще совсем. Но так это только достоинство.
Занятый думами о собственной женитьбе, король совсем не думал о сестре, поэтому, когда мать пристала к нему в первый же день его возвращения с вопросом об Эмме, он даже растерялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
