– Пи-во?
– Мой друг шутит,- решил встрять Викентий.- Пожалуйста, принесите нам то, что принято пить в этом доме в это время суток.
– Хорошо.- Служанка поклонилась, при этом ее татуированные груди весьма завлекательно колыхнулись, а юбка спереди разошлась, демонстрируя великолепные босые ноги. И то, что выше ног лишенное и намека на хотя бы фиговый листок.- Я незамедлительно принесу вам это.- И, мгновенно переместясь к статуе, исчезла за нею.
Степан вытер пот со лба:
– Нет, ты видел, Кеша, а? Ты видел?! Это же настоящая, ты понимаешь, беспримесная представительница первобытной культуры! Нет никакого понятия о необходимости нижнего белья!… Вот она, истинная красота женщины, с непринужденной легкостью демонстрирующая…
– Степа, остынь. Мы здесь не за этим.
– Кешаня, в конце концов, это тебе вменяется в обязанность лицезреть загадочного жениха твоей пролонгированной галлюцинации. А уж мне позволь любоваться обслуживающим персоналом. И кстати, вот что я тебе скажу: уж слишком здесь все реально, чтобы быть плодом нашего с тобой болезненного воображения.
– Наконец-то сообразил. Это-то меня и настораживает.
– Что я сообразил?
– Нет. Что все слишком реально. Чересчур реально. Словно каждое стекло, каждый кирпич, каждый диван в этом доме и каждая роза в парке кричат: «Обратите внимание! Мы - настоящие!» И от этого все больше не хочется верить в эту настоящесть.
– Кешаня, я не понял… О, наша смуглая красавица идет. С подносом в руках. Интересно, а флирт со служанками в этом доме дозволяется?
– Не вздумай.- Что-то в облике прекрасной полуобнаженной служанки не нравилось Викентию. Он, конечно, не был магом и ясновидцем, но кое-какой интуицией обладал. И эта интуиция подсказывала Викентию, что золотокожая девица - не служанка здесь вовсе.
Красавица меж тем щелчком тонких, украшенных длинными острыми ногтями пальцев заставила сервировочный столик откатиться от стены и застыть возле замерших на диване Степана и Викентия. Аккуратно поставила на столик поднос с двумя высокими бокалами, доверху наполненными жидкостью, напоминающей красные чернила. И запах от жидкости исходил странный. Вовсе не аппетитный.
– Это принято пить в жилище Царицы Аганри в пустынный час Собо,- проговорила служанка, улыбаясь. И ее острые зубы при этом блестели точно так же, как и зубцы короны.
– А что это такое? Что за коктейль? - пугаясь собственного голоса, спросил Викентий.
– Кок-тейль? - переспросила служанка, по-прежнему серебристо улыбаясь.- Этот напиток называется иначе. Его именуют извлекающим из тьмы. Пейте. Вы это заслужили. Дюжина и три змеи пожертвовали своей кровью для того, чтобы вы смогли вкусить этот напиток.
– Что? - сдавленно заорал Степан.- Это что, змеиная кровь?!
– Да.- Красавица в короне продолжала улыбаться. Только теперь Викентий заметил, что ее корона шевелится - серебряные лучи ожили и стали извиваться, словно змеи. Хотя почему «словно»!
– Пейте,- настаивала загадочная девица.- Пейте, и тогда вас не тронут кошонгри. И вы будете уверены, что, как бы глубоко вы ни засыпали, вы всегда проснетесь живыми. Пейте! Пейте во имя Царицы Аганри, которой не нужны ваши сны! Царица Аганри напрасно покинула свои божественные горы, ибо стыдно спасать глупцов и жалеть невежд! Да пейте же вы, ибо я уже слышу шаги той, что борется за престол!
Голос девицы сорвался на крик. Но Степан и Викентий, даже если б и захотели выпить то, что принесла им странная служанка, никак сделать этого не могли. Они сидели, оцепенев, и только наблюдали за тем, как глаза девицы наливаются нестерпимым блеском расплавленного золота, тело плывет и корчится, превращаясь в тело огромной змеи, и просачивается сквозь пол. Последнее, что услышали от девицы Степан и Викентий, было:
– Выпейте, если хотите остаться в людском обличье!
Викентий, чувствуя себя загипнотизированным, резко взял в руку тяжелый бокал. Темная жидкость при этом сильно плеснула через край на тыльную сторону ладони, протекла под манжету рубашки и мгновенно впиталась в кожу с легким шипением.
А потом раздался выстрел.
И бокал в руке Викентия разлетелся мелкой стеклянной и кровавой пылью.
Второй выстрел разнес бокал, предназначавшийся Степану. Брызги стекла и кровавого напитка усеяли сервировочный столик.
– Что за дьявол тут стреляет? - заорал перепуганный Степан и только потом догадался обернуться в сторону винтовой лестницы.
Там стояла Надежда с револьвером в руках. Рядом с ней обреталась скромного вида девушка.
– Коффуа,- обратилась к девушке Надежда,- сойди вниз и приберись там.
Девушка молча поклонилась и направилась к оцепеневшим от удивления джентльменам, на ходу доставая откуда-то из-за спины пластиковый совок и щеточку.
– Прошу прощения,- склонилась она перед Степаном и Викентием.- Сейчас здесь все будет убрано.
И действительно, Коффуа со своим заданием справилась в два счета: через минуту уже ничего не напоминало о том, что здесь были безжалостно расстреляны два бокала со змеиной кровью.
– Хорошо, Коффуа,- одобрительно кивнула Надежда, все еще стоя на лестнице.- Теперь ступай и вели Айда-Ведо накрыть стол в туземной гостиной. Я и мои гости будем там через пять минут.
Коффуа опять поклонилась и ушла в неприметную дверь под лестницей.
Пока Надежда разговаривала со служанкой, Викентий только и мог, что поражаться, как опять неуловимо и в то же время столь заметно смогла измениться Надежда. Теперь она была властной, резкой, напряженной. Этакий психологический портрет «Суровой Домовладычицы». С африканскими легендами в башке и с наганом в руке.
А стреляет она, оказывается, первоклассно. Что скромной и порядочной девушке, роль которой она так старательно разыгрывала до сего момента, совершенно несвойственно.
Степан, кажется, думал о том же. Поэтому, когда Надежда, спустившись с лестницы, подошла к ним, мрачно спросил:
– Это у вас так в доме принято - стрельба по бокальчикам? А ежели б вы промахнулись?! И вместо бокальчика прострелили мне пузо?! Я, знаете ли, весьма им дорожу, оно у меня одно, и никто из банка трансплантатов не подарит мне второго на Рождество!
– Степан, что ты несешь! - Викентий тихо зашипел на друга.
– Я никогда не промахиваюсь,- не обращая внимания на тираду Гремлина, без тени позерства и хвастовства, будто просто констатируя факт, заявила Надежда.- Но все равно прошу прощения за то, что напугала вас стрельбой. Я торопилась. Нужно было не дать вам выпить это. На разговоры и объяснения не оставалось времени.
– А сейчас? - спросил Викентий.
– Что?
– Сейчас есть время на объяснения?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
