Улыбающемуся человеку пограничник зря поверил, и опасно крепко пожал Панову руку, который, улыбнувшись, начал петь дифирамбы.
Ему бы еще бы немного на него надавить, и Максим открыл секрет, как из таракана сделать изюминку. И вообще, пусть дознаватель и дальше растет над собой. При его энергозатратах и изучении опыта испанской инквизиции пыток могло бы стать на сорок процентов больше. Возьмем, например, их специальную колоду…
Пограничник слушал, бледнел лицом и приседал все ниже и ниже, очарованный словами комбата. А когда Ненашев, милостиво закончил, он стремительно бросился к бочке с холодной водой, остужать раздавленную ладонь.
Глядя вслед, капитан грустно подумал, что столкнись он с профессионалом, так легко бы не отделался. Одни очки с простыми стеклами немедленно вызовут множество вопросов.
Дознаватель Ненашева ненавидел, а, открыв тетрадь с непечатными буквами, нахмурился еще больше и сразу решил подшить ее к рапорту. Он бы в своем праве, капитана задержали в полосе отчуждения.
Пусть начальство глянет, ему полезно. Каков наглец! Дальше оскорбленный младший лейтенант читать не стал, лишь глянул на каракули, содержавшие непонятные ему схемы и расчеты.
Максим вернулся в Брест со спокойной душой. Фитиля любого размера он не боялся, иммунитет к ним Панову привили на службе. Лишь тактический заряд, вставленный в одно место, вероятно, смог бы изумить бывшего полковника.
Однако, ночные пляски с пограничниками руководство хоть и помянуло, но мимоходом и с нервным смешком.
Несмотря на откровенный залет, генерал сейчас смотрел на капитана с уважением. Не зря предупреждал их Ненашев. Куковавший в камере Максим пропустил момент, когда в штаб укрепрайона доставили крайне жесткую директиву начальника Генерального штаба.
Не выполнить ее означало нарушить указание товарища Сталина [102]. Требовалось немедленно нарастить штат укрепрайона. Свет для Ненашева стал еще более зеленым — никто не хотел оказаться крайним.
А комбат был на удивление невозмутим и лениво реагировал на выверты фортуны. Казалось, дай ему даже один день, и все едино: вновь начнет чиркать что-то в блокнотике, кивать в такт словам генерала и щурить глаза. Глядя на Ненашева, постепенно успокоились и Суворов и Иволгин.
Вот и славно, не надо, товарищи командиры, иметь вид зайцев, внезапно узревших вместо спасительно лодки с дедом Мазаем беспощадный баркас глухонемого Герасима.
Правильное поведение принесло плоды. Под предстоящие дела Максим выбил-таки для себя мотоцикл, а также право самому расставлять по взводам и ротам командный состав. Теперь неформальная и личная договоренность с кадровиком обрела легитимность.
Иволгин бросил быстрый взгляд на рисунки комбата. В нем явно погиб великий кубист-живописец. Болт, забитый в свастику выглядел очень внушительно. Далее смазано: набросок палаточного лагеря, какая-то детская песочница с проставленными размерами, срисованная где-то полевая баня и вновь, очередная схема из кружков и стрелочек. Ну, а бывший адъютант коменданта, заметил еще и новенькое. В этом графике — хаос, но упорядоченный по незнакомой системе.
Ненашев косо посмотрел в ответ, выдрал лист и, скомкав, сунул в карман. Вновь не совпали вместе факты и люди.
И надо быть еще осторожнее. Местным видеть его потуги ни к чему, поскольку вычерчивал Максим схему связей и взаимоотношений, известных ему людей.
*****
— Капитан Ненашев, задержитесь, — неожиданно для Панова приказал комендант.
— Слушаю вас, товарищ генерал-майор.
Пазырев пристально посмотрел на Панова.
— Так, что за гранату вы изобретаете.
— Противотанковую, — улыбнулся Максим, удовлетворенно заметив, как у Пазырева загорелись глаза. Настучал, значит, об одном его рисунке Иван. Молодец! Не зря он выбрал именно его, как главного помощника прогрессора.
«Кость» Максим кинута сознательно. Он помнил, что комендант укрепрайона человек далеко не лишенный технической и изобретательской жилки. Имел Михаил Иванович в личном багаже авторские свидетельства на противотанковые гранаты РПГ-40 и РПГ-41. Ценило его мнение и ведущее профильное КБ при Заводе имени тов. Ворошилова.
А если кроме фугасного действия, он еще до чего-то додумается? Пусть раньше сорок третьего прекратят наращивать заряд. У бойцу, взявшего в руки двойной «ворошиловский» килограмм образца 41-го года очень маленький шанс выжить. Главное, по силам советской промышленности запустить такую вещь в производство, где-то к середине осени.
— Максим Дмитриевич, а не вам страшно мне показать? — генерал был деликатен, как никогда.
— Нет, — Ненашев спокойно достал из полевой сумки листок с эскизом.
— Э-э-э! А как вы с таким весом собрались танк подрывать? Тут и для бронеавтомобиля мало.
— Подрывать никто и не собирается. Зато можно прожечь броню толщиной миллиметров восемьдесят или около ста.
— Так вы еще и фантазер?
— Тогда фантазер и профессор Сухаревской, и немцы во Франции, применившие специальные сферы во время штурма форта Эбен-Эмаль. Не дай бог, если и до противотанковых снарядов в Германии додумаются. Тогда и броня «КВ» не поможет. А противоднищевые мины делать сам бог велел!
— Принцип сможете объяснить?
— Не только принцип, провели уже эксперименты, есть теория и практические расчеты. Все дело в этой выемке… Каким должен быть стабилизатор из ткани, Саша знал еще с сержантской учебки, где они использовали специальную многоразовую противотанковую гранату.
Панов не оговорился, это учебный имитатор. Работая с ним, отставной полковник первый раз в жизни уложил для себя парашют, он же тряпочный стабилизатор гранаты в полете [103].
Саша, демонстративно горячась и волнуясь, аккуратно пояснил, что такое кумулятивный эффект. После попросил коменданта УРа, как авторитетного специалиста, помочь ему консультацией — ну, не получается у него ударный взрыватель. А если захочет, и в авторы, милости просим. Максим парень молодой, неопытный, куда соваться не знает, и самый первый проект его где-то бюрократы из ГАУ завернули.
Какой? На следующем рисунке узнаваемо предстала ручная граната «РГ-42» с максимально простой и технологичной конструкцией. Штамповка и точечная сварка, все что необходимо для ее производства.
— На консервной фабрике придумали?
— Да, хотелось чего-нибудь дешевого, штампованного из жести, на случай массовой войны, — вновь покраснел капитан.
Как можно двигать технический прогресс и без генерала! «Скажите Государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог, война, а они стрелять не годятся» — нет, такой результат Панова сразу не устраивал.
Вес в науке у Ненашева жокейский. И чего надувать щеки, туманно насилуя мозг предков тактикой концентрации усилий на отдельно выбранных стратегических направлениях.
Что? Неужели никто не понял, что пошлют далеко Панова, кладя сверху до неприличия мохнатый прибор?
Матереть надо. Но времени нет на все эти статьи в журналы, кандидатские и прочее. Не очень маститому ученому-изобретателю расти во все времена гораздо проще, если обзавестись «толкачом». Ну, не таким, конечно, серьезным и усатым, что двигал в массы «фильтры Петрика», а гораздо проще, но имеющем вес.
Вот пусть и станет Пазырев гениальным конструктором, получает авторские свидетельства, премии. А голова у генерала есть, как и знание обстановки. Тем более, в Красной Армии он признан специалистом по «карманной артиллерии».
Эх, глядишь, и заведется здесь РПГ! Ага, Саша, размечтался. Тут надо для начала авгиевы конюшни расчистить. Не двинуть иначе науку вперед.
Руководство Института реактивной техники продолжало стучать друг на друга, попутно избавляя коллектив от диверсантов-саботажников. Королева и Глушко клеймили со всей большевистской прямотой. Одно дело — нецелевое расходование средств, и совсем другое — участие в антисоветской и вредительской организации [104].
То, что Панов не мог все помнить, а Пазырев все знать простительно. Конструктор Сердюк из Наркомата угольной промышленности инициативно доводил до ума винтовочную противотанковую гранату именно с кумулятивной боевой частью ВПГС-41. Но в войсках она не прижилась, при выстрелах часто гибли бойцы, и в сорок втором году ее сняли, как и с производства, так и с вооружения.
Глава восьмая или «чудо-богатыри» (5 июня 1941 года, четверг)
Вид невысокого, плотно сложенного комбата с заклепанной чем-то белым бровью и горящим глазом, не предвещал ничего хорошо. Челюсть капитан выдвинута вперед. Походка, как у расшатанного механизма.
Казалось, еще немного, и раздастся лязг ржавого металла. Любой приятель Сары Коннор предложил бы терминатору… Тьфу, Максиму отпуск или полную перезарядку батарей.
