пяти часов сна. Уже не в первый раз я тоскую по тишине своего фургона. А еще там мне не потребовалось бы столько времени, чтобы уснуть, но при таком количестве непривычных звуков и запахов расслабиться оказалось трудно.
На кухне я знакомлюсь с кофемашиной Холли. Громко загудев, она оживает и сперва проводит очистку. Тем временем я отправляюсь на поиски чашки и нахожу целую полку кружек с разнообразными узорами всевозможных цветов и размеров. Многие из них украшают забавные фразочки и мудрые изречения. В конце концов я выбираю ту, на которой изображены Холли и ее кот, и пытаюсь убедить себя, что просто-напросто растерялся от такого широкого выбора… и дело совсем не в том, что мне уже не хватает этой девушки.
Интересно, она сама сделала эту кружку или ей ее подарили? Когда проводишь столько времени у всех на виду, часто получаешь сообщения и посылки от фанатов. В моем случае это ограничивается электронными письмами, ведь все знают, что я постоянно в дороге, зато поклонники Холли наверняка присылают ей вещи, сделанные своими руками. Надо будет спросить у нее, когда представится возможность. Кто бы мог подумать, что представится она всего пару секунд спустя, потому что кофеварка буквально орет на меня и требует почистить ее от накипи.
– Хорошо же мы с тобой начали, – бормочу я, стараясь не разрыдаться от тоски по своему старому верному фарфоровому фильтру. Мелькает мысль просто отказаться от кофемашины, но для этого я слишком люблю кофе… и кто знает, как давно Холли ее не чистила.
Так что иду искать средство для удаления накипи, а в процессе выясняю, что у Холли горы самой разной посуды… и все настолько беспорядочно перемешано, что явно требуется немалая сноровка, чтобы правильно ее сложить. Как она не сходит при этом с ума – выше моего понимания. Сколько из всей стоящей тут посуды Холли регулярно использует, учитывая, что живет она одна? Должно быть, к ней часто приходят гости и она готовит друзьям свои вкусные будда-боулы.
Я натыкаюсь на формы для выпечки всевозможных размеров и множество материалов для украшения тортов, на веганские кулинарные книги и журналы, на чай разных сортов в необъятных количествах… А после того как из шкафчика на меня вываливается стопка контейнеров для хранения продуктов, я наконец-то обнаруживаю полку, целиком отведенную под разноцветные чистящие средства, среди которых, слава богу, есть и жидкость для удаления накипи.
Сделав глубокий вдох, я пытаюсь не психовать из-за царящего на кухне хаоса. Все хорошо. Я в полном порядке. Решительно киваю и начинаю искать инструкцию к кофемашине, без которой высока вероятность скорее угробить, чем почистить эту дорогущую штуковину. Через десять минут безрезультатных поисков я звоню Холли.
– Доброе утро! – радостно щебечет она мне на ухо. Очевидно, ей спалось слаще, чем мне. – Не ожидала услышать тебя так рано.
– Можешь сказать спасибо вашему садовнику, – ворчу я. – Надеюсь, твой день начался лучше.
Хихикнув, Холли извиняется за то, что меня так рано разбудили, хотя вряд ли специально ради меня вызывала садовника. Затем она сообщает, что уже в пути: собирается прогуляться по пешеходной тропе в Сан-Бернардино.
– Конечно, не думаю, что мне хватит сил дойти до вершины, но я давно хотела выбраться в горы. Дома у меня даже валялось разрешение на восхождение. Все идеально совпало.
– Звучит здорово. – Я оставляю кофеварку в покое и прислоняюсь к кухонной стойке, чтобы сконцентрироваться на разговоре. – Мы пару раз ходили туда с папой и братом. Маршрут действительно красивый, но мы тоже не добирались до вершины. Каждый раз, когда пытались, наверху лежало столько снега, что без соответствующего снаряжения было не пройти.
– Настоящее безумие, что в Лос-Анджелесе часто так жарко, но в горах все равно лежит снег. – Я слышу, как она шагает по тропе, и закрываю глаза, чтобы представить себе это место, которое смутно помню. Сейчас у меня за плечами столько восхождений, что картинки сливаются воедино. – Раньше я любила походы, но с тех пор как поселилась в Лос-Анджелесе, даже не приближалась к горам.
– А ведь это правда лучшее, что есть в этих местах, – поддразниваю я, а у самого начинает сосать под ложечкой. Не все восхождения безопасны, особенно если поднимаешься один. – Ты взяла с собой достаточно воды?
– Вроде бы да.
– А еды?
– Ты что, беспокоишься за меня? – Мне буквально слышно ее ухмылку. В голосе Холли столько счастья, что оно прогоняет мое плохое настроение. – Я могу о себе позаботиться, Паскаль.
– Просто говорю… – Я невольно пожимаю плечами. – Скинь мне короткое сообщение, когда вернешься в фургон, ладно? Тогда я буду знать, что не надо посылать поисковую группу.
– Хорошо, – обещает она.
Мы еще некоторое время болтаем, но сеть у нее ловит все хуже, так что я лишь быстро спрашиваю про инструкцию и желаю ей хорошего дня. После того как мы прощаемся, я первый раз за день беру камеру, чтобы рассказать подписчикам, как началось мое утро. Беру ее с собой в кабинет Холли, где буду искать инструкцию.
– Поиск сокровищ, – произношу я, повернувшись к объективу. – Любопытно, что же мы тут обнаружим. Эта комната уже вызывает у меня уважение.
Я проношу камеру вдоль переполненных полок, прежде чем установить ее на верстак посреди комнаты, чтобы она снимала, как я ищу.
– Инструкции, – бормочу я, скользя взглядом по стеллажу. Он четыре метра в длину и высотой почти до потолка, в нем столько ящиков, папок и книг, что у меня кружится голова от одного вида. Неужели все это нужно ей для видео? По крайней мере, все аккуратно подписано.
На самой нижней полке выстроился целый ряд разноцветных папок, но, если верить Холли, я ищу ящик. Чуть позже замечаю это чудовище на уровне груди.
– Ну, поехали. – Я поднимаю его с полки, но он каким-то образом цепляется за одну из металлических реек, и вся конструкция начинает шататься. – Нет, нет, твою мать! – кричу я, но уже поздно.
С полки с грохотом падает несколько пластиковых коробок. По полу рассыпаются тысячи мелких бусинок всех цветов и размеров.
– Вот дерьмо. – Я закрываю глаза. Чертова хрень. Ну как можно быть таким неуклюжим? Почему эта пластиковая фигня не выдерживает чертово падение? Почему они вообще лежат так близко к краю?
Вздохнув, я отдаюсь на волю судьбы, высвобождаю ящик из стеллажа и топаю к столу. Бусины немым укором колют ступни, но я пытаюсь не морщиться. Не доставлю такого удовольствия этим проклятым штуковинам.
Поставив ящик на стол, я беру камеру и снимаю устроенный беспорядок.
– Вот что
