с одним единственным вагоном. Сам же тягач оказался необычным, я таких тут ещё не встречал. Те, что к нам приезжали — были совсем простые. Обычно это округлый котёл, небольшая кабинка с водителем, и три колеса. Этот же очень походил на паровоз из моей прошлой жизни. Разве что весь сиял серебром и не имел угольного «вагончика». Уголь паротягу был не нужен — нагрев производили с помощью магии, в остальном вроде бы всё было на механике.
Я когда-то спрашивал тётку, а не проще ли вообще толкать паротяг магией. На что она рассмеялась и ответила, что никакой магии не хватит чтобы хотя бы лигу проехать. У нас, к сожалению, нет источников, как у Первой Империи. Но может это и к лучшему — не случится того, что случилось с ними.
Хотя, если уж быть честным — «у нас» есть источник. И он может толкать хоть паротяг и столько сколько потребуется. Но если об этом узнают — боюсь ничего хорошего этот источник не ждёт.
Я посмотрел на рельсы и голову снова кольнуло. Никаких рельс не было. И опять информация перемешалась в голове. Схватился за виски и тихо зашипел. Сбоку оказалась мама и шепнула:
— Камень…
Я быстро порылся в нагрудном кармане, достал и зажал в кулаке пористый камушек забвения. Сразу стало легче и мысли побежали в нужном направлении.
В прошлой жизни делали рельсы, в этом мире додумались до одного толстенного рельса. Не знаю насколько это оправдано по затратам, но у этого паротяга было шесть широченных колёс, которые стояли на одном монопуте.
К станции машина подошла задом. Я знал, что немного дальше от деревни куда он приехал, есть небольшая развилка. Она уходит на огромный круг, который вращается хитрым механизмом. Машинистка с помощницей выходит и общими усилиями, с помощью рычагов, поворачивают паротяг. Дальше он задом возвращается на нужный путь и уже подходит к станции. Сейчас гигант, а по-другому я назвать его не решался, стоял и пышил своим паром из трубы, готовый отправится.
Почти все зашли внутрь вагона, осталась только Лиска, она ждала меня. Я вздохнул и побрёл за ней. Сам вагон был продолговатым, тоже весь посеребренный, с несколькими окошками по бокам. Когда мы заходили, наружу выскочила тётка Агла. Она подняла вверх руку, и я что-то почувствовал. От неё словно разошлась волна, потом собралась и ушла куда-то в небо. Я почти нутром ощутил, как всё произошло и что именно произошло.
— Почти до дна. — тётя повертела между пальцев небольшой треугольник золотого цвета.
Я знал, что золото в остальном мире ценится очень дорого, но только благодаря своим свойствам. Оно может аккумулировать очень много магической энергии. Другое дело что его было мало.
— Что это? — я нахмурился, попытался объяснить: — Сначала во все стороны, потом собралось, и вверх…
Показал жестами — сжал в кулак руку, а потом резко разжал и поднял вверх, показывая, как всё вокруг схлопнулось а потом наоборот куда-то рвануло.
— Эх Тошка, ничего ты не знаешь, в твоём возрасте одарённые дети в Империи уже знают своё направление развития. — она похлопала меня по плечу. — Они уже управляют силой — расходуют её, накапливают, вновь расходуют, тренируют свой энергоскелет.
— Так научили бы меня… — обиженно буркнул.
Очень мне не хотелось оказаться в Империи этаким умственно-отсталым в плане магии.
— Я не могу, Тош. — она приобняла меня за плечи и потянула к вагону. — У аристократов есть деньги чтобы нанять специалиста, который определит как лучше развиваться ребёнку. У простонародных, если родился одарённый, есть возможность обратится в университеты, академии и училища — там тоже могут помочь. Конечно, не так точно, как грамотный и занимающийся обучением магии всю жизнь человек, но тоже примерно определят вектор, не испортят ауру. А я просто старый маг, Боги знают с каким стандартным потенциалом, и я не имею права даже пытаться научить тебя. Ведь если что-то пойдёт не так — изменения в твоём энергоскелете будут необратимы. Я даже не могла понять, что ты у нас универсал — вот уж дура старая, хотя сама ведь…
Она вздохнула, не договорив, и проводила меня ко входу. Сама же посмотрела в небо, и когда паротяг подал гудок, быстро запрыгнула в вагон.
Внутри оказалось тепло, и на входе я обнаружил совершенно знакомую для себя картину, которая снова заставила голову разболеться. После тамбура, за порогом, справа висела на стене небольшая стальная бочка. Я даже заглянул под неё и увидел несколько горящих красным рун — они грели воду внутри. На бочонке так же имелся краник, а рядом на небольшом столике стояли кружки.
Я вздохнул, перебирая камешек в кармане, и двинулся дальше.
Пассажирские места тоже походили на то, что я уже когда-то видел. Единственное отличие — они все были двухместные. С хорошими большими диванчиками, на которых было удобно как сидеть, так и лежать. Так же внутри знакомо располагался небольшой столик, аккурат между этими диванчиками. Всего я насчитал шесть «купе», все закрывались на двери-гармошки. В каждом несколько «лампочек» — какие-то магические аналоги-стекляшки. Лиска дотронулась до пары, и они тут же полопались, треснув в нескольких местах. Девушка села и положив ногу на ногу сказала покровительственно и пренебрежительно:
— Анстра…(1)
(1 — проклятое искусство — высокий слог)
В конце вагона я наткнулся на настоящее сокровище. Даже когда увидел, не сразу поверил. Что уж там, пришлось забыть о боли в голове и камень тоже не стал дёргать. Открыл и закрыл дверь несколько раз и то, что я увидел — никуда не исчезло. Это было настоящим чудом. Это был — УНИТАЗ!
Самый настоящий унитаз, правда коричневый. Я осторожно потрогал его снизу, забыв о брезгливости, и понял, что он из металла. В общем, всё как полагается для поезда, или как его тут называют — паротяга. Рядом обнаружилось второе чудо — рукомойник с двумя краниками. Когда я повернул оба вентиля то вода пошла из крана и была чуть тёплой. Быстро определив, что на правом вентиле нарисован огонёк — я понял, что это горячая вода. Второй же вентиль вообще никак не обозначался.
Помыв руки с мыльным порошком, я вышел из туалета с самым хорошим настроением за всё последнее время и зашёл в купе к матери.
— Слушай, а если в Империи нет лейки из которой идёт горячая вода и ей можно мыться — я ведь могу это изобрести? — слова «душ» в привычном его понимании я в памяти своей не нашёл.
Говорили северяне и
