— Скажите, Дэрия, — спросила одна из наложниц, — как вы завоевали царевича Регнана? Он каждую ночь проводит с вами.
— Да-да, — поддержали ее другие, — в чем секрет?
Ну, что я могла ответить? Правду? А правду я и сама не понимаю… Поэтому я положилась на свой не самый большой опыт в отношениях и протянула многозначительно:
— Как завоевала? Никак – я не старалась никого завоевать. Мне кажется, пытаться кого-то влюбить в себя бесполезно, это заранее проигрышный вариант. Если женщина нравится мужчине, он выберет ее безо всяких игр. И наоборот: если мужчина нравится женщине, она будет с ним безо всяких условностей. В отношениях полов нет никакой загадки: это химия тела.
— Вы это как врач говорите?
— Биология однозначно играет в этом деле первую скрипку.
— Вы ошибаетесь, Дэрия, — возразила Знающая и села с нами. — Биология подчиняется уму. Мы не животные и вольны выбирать, подчиняться ли телу или подчинять его себе. Центавриане, например, подбирают партнеров по генетическим картам. Полное совпадение показателей с точки зрения биологии должно обеспечить влечение и любовь, но не обеспечивает. Любовь – это выбор. Это не диктовка тела. Это не животное – это человеческое. Как и ненависть.
— Повезло вам, Дэрия, — вздохнула одна из наложниц; эта тема ее сильно беспокоит. — А вот Цесаревич Демрис не знает о моем существовании…
— Он сюда почти никогда не прилетает, — вздохнула и другая. — Мы живем здесь одни просто так, время тратим… несчастная жизнь.
— Не прибедняйтесь, — осадила их Знающая. — Когда подойдет возраст, вы покинете гарем с обговоренной суммой, и сможете выйти замуж за кого хотите. — Поглядев на меня, женщина пояснила: — Никто здесь не несчастен; каждая попадающая в гарем юница получает содержание. Женщины на Аэле вообще всегда обеспечены – отцом, братом или мужем.
— И зависимы, — добавила я. — Что делать, если отец, брат или муж – тиран, который поднимает руку или приказывает?
— Обращаться к Знающим.
— Если женщину не выпускают из дома, то как она обратится за помощью? Ваши законы всегда на стороне мужчины.
— Наши законы справедливы – мы больше требуем с мужчины, чем с женщины. Многие в Союзе думают, что гарем – это позорный пережиток древности, называют Аэл отсталым. Меж тем сами союзные мужчины спят с множеством женщин, бросают их чуть что, бегут от ответственности за своих же детей и гордятся своей распущенностью.
— Эти женщины спят с ними по своему желанию.
— Может быть, — кивнула Знающая, — но они не защищены. А наши женщины защищены.
— Но у ваших женщин нет выбора.
— Разве вас заставили пойти на Отбор, заставили любить царевича, Дэрия? Нет, вы сами сделали выбор – вы выбрали царевича, а он вас. Вы выбрали Аэл.
На этом обсуждения закончились – я дальше спорить не стала. Да и о чем спорить? Я и в самом деле согласилась прилететь, пойти на Отбор, стать лженаложницей Регнана, и цена этому – благополучие Ксюши. А Регнан, кажется, и сам боится, что наши деловые отношения перетекут в неделовые…
С того вечера девушки-наложницы расположились ко мне, стали приглашать на посиделки, да и просто погулять по дворцу и пляжам. Следуя моему примеру, они тоже наведались на дворцовую кухню, чтобы самим поупражняться в готовке; особый интерес у них вызвали земные блюда. С общением заладилось, и я узнала об Аэле больше. Учитывая, в каких условиях я жила все это время, эта планета представлялась мне этаким курортом, экзотическим раем, где живут сплошь привлекательные люди старшей расы с высоким уровнем эо. Но кроме сказочных Неррианских островов, принадлежащих правящей семье, и богатого Фолкора, куда стекаются аэлцы в поисках лучшей жизни, есть еще и Ру́л, континент, пострадавший во время гражданской войны. Естественно, за многие годы, прошедшие после атак, города и производства восстановили, но все последствия не исправить: некоторые станции, раньше обеспечивавшие Рул энергией, пришлось законсервировать; земли, где были зафиксированы ядовитые выбросы, закрыть; жители, вынужденные покинуть родные места, устремились в самые крупные города, а города не резиновые, и рабочие места ограничены. В общем, все непросто на Руле, да и на всем Аэле тоже…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я предложила заняться благотворительностью, и девушки, переглянувшись, сказали, что своих средств у них нет – деньги за гаремное житие они получат после того, как царевичи их освободят, а когда это случится – вопрос неопределенный. В общем, хоть мы, наложницы, и живем в роскоши, ничего своего у нас нет. Подумав, я предложила хотя бы напечь пирожных по рецепту моей тети, тех самых, которые так зашли местным, и отправить в одну из школ или детских больниц Рула, чтобы хотя бы символически показать, что Высокий двор о них помнит. Девчонки меня поддержали, а Знающая дала добро:
— Это мило, — сказала она, — но вы лишь наложница, Дэрия, а не царевна. Наложницы ничего не решают и ничего не меняют.
— Да вы что, разве могу я что-то поменять? — развела я руками.
— Хоть вы и просто наложница, но вы наложница его высочества Регнана, а он имеет солидное влияние на царя Эйла. На данный момент вы, госпожа Дэрия, главная в Малом дворце – и только здесь. Не выходите за рамки, помните о границах.
— Я помню. Я лишь хочу отправить детям сладости.
Знающая осталась довольна моим ответом и заверила:
— Я рада, что вы появились здесь, госпожа Дэрия – глядя на вас, другие наложницы оживились; у некоторых прямо на глазах характер меняется.
Я кивнула; лучше ей не знать, что я как эмпат осторожно прощупываю девушек и поправляю их эмоциональный фон – ведь, слоняясь без дела в гареме, свихнуться можно. Да и у меня самой эмоциональный фон выровнялся, главным образом потому, что царевича Регнана нет рядом. Да, именно поэтому. Когда он во дворце, я прямо-таки кожей ощущаю его присутствие, его власть, и это давит на меня, да еще и постоянно нужно мысли защищать.
В общем, хорошо мне было без Регнана, вольготно! А потом в Малый дворец прибыли эллиди царя Эйла, и свободы как не бывало. Они прилетели утром, с детьми; Знающая заранее узнала об их прибытии и велела всем наложницам выстроиться в ряд у аэроплощадки и поприветствовать их.
Эллиди – наложницы, родившие детей; официальной властью они не обладают, но считаются главными женщинами Аэл Дрида после царицы Лавэны Арис. Первыми на площадку вышли худой рыжеволосый подросток пятнадцати-шестнадцати лет и белокурый мальчик лет семи.
— Царевичи Тринтан и Эвен, — шепнула мне на ухо наложница, с которой я успела сдружиться за эти дни.
Тринтан подал руку черноволосой женщине, одетой в белое; женщина вышла из аэрокара, недовольно сощурилась, уголки ее губ опустились, и я почувствовала, насколько она зла.
— Настроение у нее плохое, — констатировала я.
— У нее всегда плохое настроение – она жуткая злюка! И ревнива до ужаса. Сгубила эллиди Тханни, мать Эвена.
— Как сгубила?
— Отравила.
Отравительница Нарина прикрикнула на двух девочек, рыжеволосую и темноволосую, вышедших из аэрокара следом за ней.
— Это дочери Нарины: рыжая – царевна Трина, темненькая – царевна Фианна, — пояснила моя новая приятельница. — Фианна премиленькая и обещана в жены неррианскому царевичу Риэлу Дилайсу.
— Этому? — вырвалось у меня. — Но он ведь не хочет жениться… — В ответ на вопросительный взгляд девушки я добавила: — Так мне его высочество сказал.
— Дело решенное: Фианну выдадут за Риэла. Правда, ждать придется лет тридцать.
Из аэрокара вышла еще одна женщина с маленьким ребенком на руках.
— Эллиди Нелла, — с готовностью шепнула мне наложница. — Она была поварихой, представляете! А царь взял да… взял ее, — хихикнула девушка, и я тоже не удержалась от смешка.
Знающая покосилась на нас, и мы замолкли.
Всех членов правящей семьи я и так знаю, без подсказок – нас заставили выучить их с приметами и титулами еще на острове Красоты, но одно дело рассказы, и совсем другое – реальность. Когда все царственные особы вышли из аэрокара, Знающая и мужчина в форме подошли к ним, поклонились и заговорили, а потом вся эта процессия направилась к нам.
