на передвинутые вещи, скатанный ковер и ведро с водой.
Лида поджала губы, прошла следом:
— Опять скажешь, что не туда зашел?
Алекс, не говоря ни слова, начал закатывать рукава.
— Очень даже туда. Но, судя по всему, работа у тебя тут в самом разгаре, а вы, мадемуазель, нужны мне сегодня, как можно раньше.
— Это еще зачем? — подозрительно сузила глаза Лида.
— Да так, — пожал плечами Алекс и отобрал швабру, — есть кое-какие идеи.
Лида смотрела, как мужчина невозмутимо надел перчатки, засунул губку в ведро. Такого поворота девушка не ожидала, и неверяще разглядывала Алекса, уверенно орудующего шваброй.
— Кхм… Тебе совсем не обязательно…
— Вдвоем мы справимся быстрее, — заключил он в позе “собаки”.
Брюки натянулись на упругих ягодицах, выгодно подчеркивая мужской тыл. Лида еле удержалась, чтобы не протянуть руку и, смущенно откашлявшись, буркнула:
— Я… там… туда… Короче, мне надо попить, — девушка ретировалась с поле боя на кухню.
Охладив свой пыл стаканом воды, Лида собралась с мыслями и поспешила обратно, на помощь Алексу.
В четыре руки они споро принялись за уборку. Мужчина четко и размеренно, как моряк на флоте, мыл пол. Его движения были лишены суеты, а на лице маской застыла собранность. Лида исподтишка поглядывала на Алекса, и увиденное ей не нравилось. Странное чувство нарастающей тревоги принялось грызть душу. Алекса что-то давило, сминало изнутри за показной сосредоточенностью. Лида могла поклясться, что еще вчера все было в порядке, но помня о собственной мнительности, она решила не торопить события и не пытать мужчину вопросами. Пока что…
Когда уборка закончилась, Лида облегченно вздохнула и побежала ставить чайник — небольшая награда за труды не повредит. Алекс потопал следом, удобно устроился на небольшом диване, закинув ногу на ногу.
— Кофе? — хлопотала девушка у плиты.
— Зеленый чай. Без сахара, — Алекс смотрел в окно, о чем-то размышляя.
Лида поставила перед ним кружку, предложила бутерброды или чего посерьезнее, но на все вопросы получила только молчаливый отказ.
— Что-то случилось? — осторожно начала она, садясь рядом и грея руки о кружку с какао.
Алекс перевел на нее пустой, ничего не выражающий взгляд.
— Ты знаешь… В последнее время все чаще задумываюсь над тем, а так ли я живу, как хотелось бы…
— О господи, ты болен? — Лида побледнела, а на какао появилась рябь от дрожи в руках.
— Что? — удивился Алекс, и его лицо впервые за день стало живым, — с чего ты взяла?
— Ты сегодня очень задумчивый и грустный, а теперь еще эти разговоры…
Брови Алекса взлетели вверх.
— Грустный? Раньше ты не могла читать мои эмоции.
— Получше тебя узнала, — пожала плечами Лида.
— Или я расслабился, — еле слышно проворчал Алекс и вслух продолжил, — нет, я не болен. Просто все чаще задаю себе вопросы… Вот, например, как бы ты хотела провести свой последний день перед смертью?
Девушка помрачнела и чуть заметно поежилась.
— Я бы не хотела думать об этом.
— Ну, а все-таки, — Алекс протянул руку, и его пальцы крепко обхватили горячую кружку с чаем, — вспомни Стива Джобса. Он советовал задавать себе этот вопрос каждое утро, стоя перед зеркалом[3].
Лида пожала плечами и шумно втянула какао, сложив губы трубочкой:
— Ладно. Как бы я хотела провести свой последний день? — девушка задумалась, поглаживая пальцем нарисованного медведя на своей чашке, — так сразу и не скажешь… Хотя, нет…
Она опустила глаза. Медведь на кружке ободряюще подмигивал, словно разрешал девушке открыться чуть больше.
— Я бы хотела съездить к родителям, — с трудом проговорила Лида, перекатывая слова на языке, как тяжелые валуны.
Алекс молчал, внимательно слушая.
— Они погибли, когда мне было девятнадцать, — не поднимая глаз, тихо продолжила она, — я иногда бываю на кладбище, но с момента их гибели ни разу не приезжала на место аварии. Говорят, папины друзья поставили там памятник…
Алекс отставил в сторону кружку с остывшим чаем, притянул Лиду к себе. Она, словно маленький взъерошенный воробей, целиком уместилась у него в руках. Поджав под себя ноги, девушка уткнулась носом в джемпер Алекса, вдыхая его запах, ставший родным. Она впервые за долгое время почувствовала себя как дома. Словно вернулась туда, где папа жалел Лиду за разбитые коленки, а мама по выходным пекла пирог-разборник с конфетками внутри.
Девушка шмыгнула носом, часто заморгала, пряча подступившие слезы — тяжелые воспоминания снова поднялись со дна памяти, как болотная муть.
— Извини, — засмущалась она, но Алекс только поцеловал ее в висок, ненароком уколов трехдневной щетиной.
Лида наморщила нос, потерла кожу и тут же получила еще один поцелуй. Она взвизгнула, попыталась вырваться, но Алекс только крепче стиснул в объятиях, принимаясь целовать ее обнаженные участки тела. Лида хохотала, пытаясь увернуться, но колючая щетина то и дело находила новый островок кожи, незащищенный одеждой.
Они весело возились, пыхтя и смеясь в голос. Алекс случайно получил пару раз в глаз, один раз затылком в нос, но это его только больше раззадоривало. В конце концов, Лида запросила пощады, и мужчина сжалился, клятвенно пообещав побриться в ближайшее время.
Алекс разжал стальные объятия — Лида выпала на свободу. Девушка тяжело дышала после шутливой потасовки, сделала несколько глотков давно остывшего какао и поморщилась. Алекс поднялся, поправляя помятый джемпер.
— Давай съездим на то место? — предложил мужчина, вновь возвращаясь к оставленному разговору.
Лида, отдышавшись, перехватила растрепанные волосы заколкой.
— Я пока не готова. Как-нибудь в другой раз, ведь умирать в ближайшее время вроде как не собираюсь, — тепло ответила девушка.
Она убрала со стола, отметив про себя, что Алекс снова нахмурился.
— Что-то не так? Ты сегодня немного напряженный…
Он с хрустом
