– Что происходит? – спросила Гулсум. – Здесь ведь больше никого нет. Или кто-то остался в доме?
– Нет, – глухо ответил я, стараясь не смотреть на пол.
Было неуютно и холодно. Мы начали осознавать весь ужас случившегося. Отца только что убили, в этом больше не было никаких сомнений. Коньяк пили многие из присутствующих, но погиб именно он. В кабинет никто больше не входил. Значит, убийца среди нас. Один из тех, кто сейчас стоял рядом со мной и невозмутимо смотрел на дело своих рук. А я должен был сохранять спокойствие, забыв о пистолете, который лежал в комнате отца. А мне хотелось достать оружие и выпустить всю обойму в лицо Салима Мухтарова. Только он мог быть убийцей.
– Надо позвонить в полицию, – сказал я, не узнавая своего голоса.
– Верно. – Тудор протиснулся ко мне, обнял Гулсум за плечи, поцеловал ее в щеку. – Давайте перенесем его на диван и чем-нибудь накроем, – предложил он.
Мы вместе с ним перенесли ставшее очень тяжелым тело отца на диван. Я едва сдерживал свои чувства, продолжая твердить себе, что пока не время для обвинений. Сначала необходимо доказательно убедиться, что убийца – Мухтаров. Я снял с себя пиджак и набросил его на голову отца, чтобы никто не видел его лица. Затем опять оглядел всех присутствующих.
– Лучше накрыть его простыней, – предложила Рахима. – Я сейчас принесу из нашей комнаты.
Она повернулась, чтобы выйти, но я остановил ее страшным криком:
– Стой! Не смей никуда уходить!
Рахима замерла на месте и изумленно уставилась на меня. При людях я никогда не позволял себе так кричать на нее.
– Никто не выйдет из этой комнаты, – хрипло проговорил я. – Здесь нет чужих. Никто посторонний не мог его отравить. Значит, убийца сейчас находится здесь. Если кто-то попытается выйти, мы будем считать его преступником.
– Какой ужас! – прошептала Лена. У этой суки в глазах было только любопытство. Ну, может, некоторое сожаление. Но никак не страх и не горе. Похоже, случившееся ее не очень потрясло. Я почувствовал, что начинаю эту стерву ненавидеть. Как она может вести себя так спокойно? Ведь только несколько часов назад была с моим отцом… Или я хочу слишком многого от такой дряни. Или убийцей может быть не только мужчина, но и женщина?
– Что вы предлагаете? – спросил Салим. Хорошо, что он обратился ко мне на «вы». Если бы он вдруг перешел на «ты», я начал бы его бить прямо в тот же момент.
– Обыскать всех, – твердым голосом объявил я, понимая, как нелепо это звучит. Но другого выхода не было. Только так мы могли установить убийцу. Бокалы брал мой отец, и бутылка была у него в руках. Значит, убийца успел бросить яд после того, как узнал, где чей бокал стоит. Остатки яда или емкость, в которой он хранился, должны находиться у одного из присутствующих. Две женщины вошли в кабинет с сумочками – моя жена и Лена Сушко. В первую очередь нужно будет осмотреть их сумочки. Но проверить надо всех.
– Как это обыскать? – спросила Лена. – Вы хотите устроить обыск прямо здесь?
– Да. – Я видел, что все недоумевают, но решил твердо стоять на своем. Другого пути нет, чтобы узнать имя убийцы. И если это Мухтаров, то он не доживет до завтрашнего утра. А потом пусть меня судят.
– Что ты предлагаешь? – набросилась на меня Рахима. – Какой обыск? Ты разве следователь или прокурор? Сам говорил, что нужно позвонить в полицию.
– Сначала проведем обыск, – уверенно возразил я. – Кто-то бросил яд в бокал несколько минут назад. Значит, мы найдем этот яд.
– А это интересная идея, – поддержал меня Тудор. – Только как мы ее исполним?
– Все разденемся до нижнего белья, – предложил я, – а потом женщины осмотрят женщин, а мужчины – мужчин. Так и узнаем имя убийцы.
– Женщины тоже разденутся? – гневно уточнила Рахима.
Вместо того чтобы меня поддержать, моя жена пыталась мне помешать. Никогда не прощу ей этого предательства!
– Как ты себе это представляешь? – спросила мама. – Нам всем раздеться до нижнего белья? Это неудобно. Не нужно позорить всех перед гостями. Я думаю, можно обыскать и так, проверить одежду.
– Кто будет проверять? – задал вопрос Мухтаров. – Если Ильгар считает, что убийца среди нас, значит, в первую очередь он подозревает меня и мою жену. Все остальные тут близкие родственники Джапара. И разумеется, они вне подозрений. Неужели нам нужно раздеться догола, чтобы вы нам поверили?
Я подумал, что он нарочно ведет себя так, чтобы отвести от себя подозрение.
– Я не говорил, что подозреваю именно вас, – заявил я, но тут вмешалась Лена:
– Салим, ты напрасно так нервничаешь. Нужно смотреть детективные фильмы, в них бывают такие истории. Ты напрасно считаешь, что мы – единственные подозреваемые. В таких случаях полиция прежде всего проверяет близких родственников. Поэтому нужно обыскать абсолютно всех.
Я подумал, что доля истины в ее словах, конечно, есть. Но в тот момент меня больше интересовал конкретный убийца.
– Давайте сделаем так, – предложил разумный Тудор. – Сначала Ильгар обыщет меня и господина Мухтарова. А потом вы, господин Мухтаров, проверите Ильгара. Так же сделают и женщины. Сначала Гулсум проверит Рахиму и госпожу Мухтарову. А потом кто-нибудь проверит Гулсум.
– А ее? – Лена показала на мою мать.
– Как вам не стыдно! – сразу вступилась за маму Гулсум. – Что вы себе позволяете?
– Ничего не позволяю, – нагло ответила Лена. – Если вы собираетесь нас обыскивать, подозреваете в убийстве, хотите раздеть догола, то почему должны быть какие-то исключения? Может, его как раз отравила собственная жена? Не обижайтесь, я это говорю только как предположение.
– Спасибо, что не назвали ее имени! – зло крикнула Гулсум.
– Жены часто убивают из ревности, – вдруг заявила Лена.
Я застыл на месте, вспомнив, как мама поднялась к нам на третий этаж. Ведь логично было предположить, что до этого она могла заглянуть на второй, а там увидеть примерно такую же картину, которую узрел ее сын. Тогда я не в силах представить себе ее реакцию.
Или, может, Лена что-то знает? На что-то намекает? Мама могла подняться на второй этаж, увидеть то, что не должна была видеть, и потом, взяв себя в руки, подняться к нам. Поговорила со мной, спустилась вниз, не выдавая себя, что знает всю правду. А если она приняла решение, то могла его осуществить. Ведь и отец как раз сегодня говорил, что она всегда все просчитывает заранее, никогда в жизни ничего не забывает, не упускает никакой мелочи. Я посмотрел на маму и не понял выражения ее лица. Почему она не кричит, не бьется в истерике, ведь они прожили вместе почти тридцать пять лет? И кстати, мама стояла у шахматного столика, когда там находился бокал отца. Неужели Елена права? Неужели мать могла решиться так страшно отомстить мужу за измену? Возможно ли такое?
– Давайте проверим всех без исключения, – предложил я, и Гулсум тяжело вздохнула, качая головой.
В тот момент она, наверное, посчитала, что я предал мать. Но моя сестра не видела картинки, которую наблюдал я в спальне родителей.
– Как это без исключения? – уточнила она.
– Проверим всех, – твердо повторил я. – Сначала ты обыщешь остальных женщин, потом Елена посмотрит, что есть у тебя и у нашей мамы. Не будем делать никаких исключений, чтобы не вызывать ненужных подозрений.
– Ты слышишь, что он говорит? – обратилась Гулсум к матери.
Но та лишь отстраненно махнула рукой:
– Делайте что хотите.
Глава 14
Сначала я тщательно обыскал Салима Мухтарова. Он достал из карманов все, что у него было: кредитные карточки, паспорт, грязный носовой платок, ручки, блокнот, портмоне, наличные деньги. Этот тип носил с собой большую пачку фунтов стерлингов, какие-то фотографии, еще одно портмоне, парочку презервативов… В самом конце он достал пластинку с таблетками. Я подозвал Гулсум, но она, посмотрев на них, покачала головой.
– Это для желудка.
Я проверил каждую складку, каждый выступ в его одежде и на его теле. Но ничего необычного не нашел, Мухтаров снял даже часы, а я заставил его снять обувь. Но никаких других таблеток или пузырьков не обнаружил. Потом я так же тщательно обыскал Тудора. Бедный Тудор стоял и грустно усмехался. Он тоже достал все, что у него было в карманах: красивое портмоне с кредитными карточками, ключи от автомобиля, права, документы на машину, визитку отеля, два чистых носовых платка, несколько «пробников» с парфюмом, которые дают в магазинах, спрей для рта, пластинки для устранения неприятного запаха, какую-то заколку, ручку с золотым пером, немного денег, блокнот… Я все проверил, но у Тудора больше ничего не было. Хотя я нашел в его внутреннем кармане булавку. Но это ни о чем не говорило. Затем я все достал из моих карманов и позволил Мухтарову себя обыскать. Он сопел, пока меня осматривал. Причем шарил Мухтаров довольно грубо, словно я мог приклеить куда-нибудь флакончик с ядом. Но, конечно, ничего не нашел. Затем наступила очередь женщин. Нужно было видеть, сколько вещей оказалось в сумочке моей супруги, непонятно как там поместившихся! У нее тоже были таблетки, но я знал, что они от головной боли.
