– Мама хочет побыть одна, – объяснила она мне.
Тудор подошел к нам и сел за стол. Так мы молча просидели некоторое время.
– Погода еще больше портится, – сказал наконец Тудор, прислушиваясь к сильному ветру. – Я думаю, вертолет в такое ненастье не пошлют. Наверное, найдут какой-нибудь джип или внедорожник. Лучше моего «Хаммера» все равно не найдут, но я не думаю, что у местной полиции есть такие автомобили.
– Наверняка нет, – согласился я. – Только боюсь, что местные полицейские тут вообще не появятся. Они так напугались моим сообщением о смерти посла, что немедленно стали докладывать о случившемся в Лондон. И пока сюда не приедут специалисты из Скотленд-Ярда, местные полицейские ничего предпринимать не будут. Зачем им брать на себя такую ответственность? У них в Честер-Сити, наверное, никогда не случалось таких громких преступлений. Самое большое, что здесь, вероятно, происходит, – это кража свиньи.
– Правильно, – рассмеялся Мухтаров. – Все полицейские во всем мире похожи друг на друга. Одинаково боятся ответственности и хотят переложить расследование по громким преступлениям на плечи других.
Я вспомнил про две его судимости и подумал, что он знает, о чем говорит. Уже имел дело и с милицией, и с прокуратурой.
– Тогда они приедут часа через три, – предположил Тудор, – не раньше. Им нужно согласовать все вопросы с Министерством иностранных дел, найти нормальную машину, выехать из Лондона и добраться сюда. Я думаю, они приедут к двум или трем часам ночи.
– Ничего себе Рождество, – спокойно произнесла Лена. – Значит, спать нам сегодня не дадут.
Она не постеснялась сказать такие слова в нашем присутствии. Абсолютно циничная, гадкая баба! И как она могла мне нравиться?
– В любом случае следователи будут допрашивать всех, – вздохнул Мухтаров. – Поэтому даже не думай подниматься наверх. Сиди у камина и жди полицейских.
– Так и будет, – поддержал его Тудор. – Они наверняка захотят поговорить с каждым из нас.
Рахима недовольно заскрипела стулом, но ничего не сказала. Хорошо, что она молчала. Ее тоже явно не устраивало такое Рождество, но она понимала, что нужно молчать, хотя бы в силу обычной человеческой этики, чтобы не показаться всем стервой. Совсем недавно погиб отец ее мужа, и поэтому она сидела тихо, не вмешиваясь в наш разговор.
– Может, позвать кого-нибудь с фермы? – предложил я. – Они могут знать, как добраться до ближайшего полицейского участка. И нам еще понадобится врач.
– А ферма далеко? – поинтересовался Тудор. – Мы сможем до нее добраться на нашей машине?
– Недалеко, – ответил Мухтаров, – в двух-трех километрах отсюда. Я видел, как наша кухарка с мужем, с этим садовником, отправились туда пешком. Но это было еще до того, как поднялся ветер. Хотя снег шел и тогда.
– Доедем, – решил Тудор, – нужно попытаться.
– Нет, – вмешалась Лена, – если вы уедете, опять может появиться этот таинственный грабитель. Вам нельзя оставлять дом. У нас всего трое мужчин.
– Какой грабитель? – не поняла Гулсум.
– Пока вас здесь не было, в дом пытался влезть какой-то грабитель, – пояснила Лена. – Наши мужчины выбежали в сад его искать. Джапар даже стрелял в воздух, чтобы напугать этого типа. Но они его не смогли найти.
– Какой-нибудь несчастный бомж, – заявил с набитым ртом Салим.
И как только он не подавился!
– Но вы его не нашли, – повторила Лена. – Поэтому мы закрыли все двери и окна. Может, это он положил яд в коньяк?
– Каким образом? – спросил я. – Мы все пили из одной бутылки и вместе забирали бокалы.
– Что вы хотите сказать? – неожиданно повысила она голос. – Опять намекаете на нашу семью? Думаете, что это мой муж положил ему яд? Или я? – Бокал Елены был почти пустой, и чувствовалось, что происшедшая трагедия вместе с алкоголем делают ее более раздражительной.
– Ничего я не думаю. Просто говорю, что никто чужой не мог положить яд в бокал моего отца. И не нужно так нервничать. Может, Гулсум не права и у него случился обычный инфаркт. Или инсульт.
– Я права, – возразила упрямая Гулсум. – Это не инфаркт. И не инсульт, можете не сомневаться.
– Не нужно спорить, – миролюбиво попросил Тудор. – Полиция приедет и во всем разберется. Нам нужно только подождать. А кто это был? Ваш таинственный незнакомец? Вы его разглядели? Какой он из себя?
– Не знаю, – ответил я, – его видел только отец. Он сидел как раз напротив окна.
– Я его тоже заметила, – сообщила Лена. – Страшное заросшее лицо, густые брови…
– И клыки? – рассмеялся Тудор. – Вам не кажется, что таких людей уже давно нет в Великобритании? Может, это был ваш садовник? Тот самый муж вашей кухарки?
– Он не наш, – заметил я. – И это не мог быть садовник. Зачем ему от нас прятаться? Он ушел вместе со своей женой и вряд ли вернулся бы сюда в такую погоду только для того, чтобы нас напугать.
– С вами невозможно разговаривать, – разозлилась Лена. – Любую мою фразу вы пытаетесь опровергнуть. Я больше ничего вам не буду говорить.
Мы так и не поняли, к кому она обратилась. То ли ко мне, то ли к своему мужу, то ли ко всем нам вместе.
– Нужно подумать, что мы будем говорить следователям, – предложил Мухтаров, вытирая салфеткой рот. Он наконец наелся.
– Мы им расскажем то, что здесь произошло, – ответила Рахима, чуть повышая голос. – А вы полагаете, что может быть как-то иначе?
– Не нужно сразу дергаться, – неожиданно мягко произнес Мухтаров. – Я имею в виду, что это необычное преступление. Погиб посол, и это убийство обязательно попадет во все выпуски новостей, во все газеты и журналы. Нам нужно быть очень осторожными, не давать ненужных интервью, никому и ничего не рассказывать.
– Это правильно, – поддержал его Тудор. – Иначе наши портреты украсят обложки всех журналов и газет.
– А при чем тут полиция? – наконец подала голос Рахима.
Ей стоило дать премию за затянувшееся молчание.
– Полиция может сделать такие же выводы, какие сделал ваш супруг, – пояснил обернувшийся к ней Мухтаров. – Они могут предположить, что убийцей был один из нас…
– А разве это не так? – безжалостно отозвалась Рахима.
– Я уверен, что не так. – Мухтарова трудно было сбить вопросом. Он был готов ко всему. – Здесь присутствуют люди, которые его очень любили. Жена, сын, дочь, зять, невестка, его друг с женой. Никого чужих здесь нет. Поэтому сама постановка вопроса о том, что среди нас может оказаться убийца, очень оскорбительна для всех нас. Я думаю, что произошло чудовищное недоразумение. Если даже согласиться с теорией Гулсум о том, что в бокале несчастного Джапара был яд. Возможно, этот неизвестный успел что-то подсыпать в бокал. Мы ведь не всегда сидели в кабинете. Возможно, это политическое покушение. Ничего нельзя исключать. Вчера Джапара ранили в руку, сегодня – убили, подсыпав ему яд.
– Когда ранили? – привстала со своего места Гулсум. – Почему вы молчите? Почему никто нам об этом не сказал?
– Твой отец мне об этом говорил, – вставил Тудор, – но я не хотел тебя нервировать. Он сам просил ничего тебе не сообщать.
– Как ты мог промолчать? – укоризненно спросила Гулсум. – Нужно было рассказать мне обо всем. Значит, нашего отца хотели убить еще вчера?
– Может, не убить, – возразила Лена. – Тот грабитель сбежал, как только ваш отец появился. Ваш брат гнался за ним, но не нашел. У вас вообще какой-то невезучий брат. Два раза он гнался за возможным убийцей вашего отца и оба раза не смог его остановить. Даже ни разу не увидел. Странно…
– Вы думаете, что это я убил моего отца? Или организовал его убийство? А может, я сообщник преступников? – Я не узнал моего вибрирующего от возмущения голоса.
– Перестаньте! – поморщился Мухтаров. – Мы говорим о серьезных вещах. Если существовал заговор, то ваш отец был обречен. Нужно честно и откровенно рассказать обо всем, что произошло вчера в Лондоне и сегодня здесь. Я думаю, следователям будет интересно расследовать именно эту версию.
– Обязательно расскажем, – согласился я, – но как преступник мог угадать, какой бокал возьмет мой отец? Там стояло двенадцать бокалов, из которых мы использовали днем три и вечером еще четыре. Как мог убийца вычислить бокал моего отца? Или это совпадение?
– Ваш отец мог оставить один бокал чуть в стороне, – на ходу придумал Мухтаров. – Мне кажется, он так и сделал.
Все молчали. Было понятно, что Салим врет, пытаясь выдать желаемое за действительное. Но никто не хотел с ним спорить. Все понимали, насколько серьезная ситуация может сложиться вокруг убийства посла. Если мы попадем в круг подозреваемых, то это будет настоящий кошмар. Меня с Рахимой еще, возможно, выпустят как дипломата и его жену. А остальных отпустят только под залог. Салим и Тудор не очень бедные люди и смогут заплатить любой залог. Но на их репутации будет поставлен жирный крест. Раз и навсегда. Поэтому версия о появлении в доме какого-то хулигана или грабителя будет поддержана всеми присутствующими, в этом я не сомневался.
