– Ты видел? Я король охотников!
– Сван, это не твоя стрела.
Братья посмотрели друг на друга. Потом мордастый боком подошел к белке поближе.
– Вот это стрела. Ровная какая. Не то что наши. И оперение такое аккуратное. Хью, откуда она тут взялась?
– Значит, тут кто-то есть кроме нас, тупица.
– А-а-а! – завопил мордастый, потом захлопнул рот, и стало очень тихо.
– Эй! Пап, это ты? – крикнул хилый.
Они огляделись. Никого, конечно, не было – Генри уже спрятался за другим деревом, там, где они не могли его разглядеть.
– Не, папа бы нам не стал помогать, – наконец решил хилый. – Он же сказал: если сами хоть одну белку подстрелите, тогда отпущу вас в поход. Зачем ему такое говорить, а потом самому стрелять?
– А я знаю, – тихо сказал мордастый. – Это какой-нибудь добрый дух леса нам помог.
– Да ладно, не будь болваном! Не бывает никаких добрых духов леса! Я уверен, эту стрелу просто… просто принес ветер! Точно!
– А я уверен, что добрый дух! Давай ему за это какой-нибудь подарок оставим! Думаешь, он захочет игру «Слопай меня, великан»?
Мордастый начал копаться в карманах, но хилый хлопнул его по руке.
– Да брось ты! Игра нам самим пригодится – в походе будет чем заняться! Зачем нам задабривать какого-то мелкого духа, когда мы идем навстречу приключениям и в этот лес больше не вернемся? Я сюда ни ногой – охоты с меня на всю жизнь хватило! Запомни: подарки раздавать надо только тем, от кого еще и в будущем помощь потребуется, а так – на всех не надаришься!
– Но он же…
– Бери белку и пошли. Только надо стрелу вытащить, а то папаша догадается, что мы ее не сами прибили.
– Выглядит ужасно. Прямо из белки торчит. Я не смогу. Вытащи сам.
– И не подумаю. Я придумал план, а ты вообще ничего не делал. А ну вытаскивай быстро!
Мордастый, зажмурившись, зачем-то уперся в белку ногой, вытащил стрелу и отшвырнул в сторону.
– А как мы ее донесем? – жалобно спросил он. – Я как-то не уверен. Мы даже мешок не взяли. Мне страшно. Не могу на нее смотреть. Она мертвая. И трогать ее не хочу. Жутко как-то.
– Бери за хвост, – решительно сказал хилый, не глядя на белку. – А то не возьму тебя в поход, ясно?
С этими словами хилый развернулся и пошел в сторону озера. Мордастый застонал и двумя пальцами взял белку за хвост.
– Прости, белка. Никогда больше не буду охотиться. Эй, дух леса! Спасибо! – Он засмеялся и догнал брата. – Слышь, Хью, давай песню придумаем? Я начну, подхватывай.
И он заговорил весело, громко, как будто рубил слова на куски и подбрасывал эти куски вверх.
– В этот славный снежный день…
– Снега и в помине нет, – проворчал Хью.
– Мне охотиться не лень!
– Лень, но это мой секрет.
– Белку метко подстрелил!
– Хоть, по правде, и не я.
– И папашу восхитил!
– Силой своего вранья!
А потом они гаркнули вместе:
– Мы теперь пойдем в поход! Братья Кэмпбеллы, вперед!
Голоса удалялись, а Генри все стоял, прижавшись лбом к дереву. Ему было не по себе: холод пробирал до костей, хотя по подтаявшему, блестящему снегу ясно было: мороз не такой уж сильный. До него вдруг дошло, что дела у него так себе, надо срочно развести костер, пусть это и опасно. Если он не согреется, то заболеет, и толку от него будет мало. Но если эти двое идут в поход, если они знают, куда идти…
Генри выбрался из-за дерева и тихо пошел вслед за братьями.
Шагов через сто Сван обернулся. Генри успел спрятаться за дерево, парень никак не мог его увидеть, но все равно долго стоял, вглядываясь в темноту. Потом замахал рукой, крикнул: «Пока, дух! Спасибо!» – и помчался за братом.
Большой двухэтажный дом, облепленный со всех сторон постройками поменьше, стоял на пересечении тропинки, что шла вдоль озера, с широкой дорогой. Людей вокруг не было, но окна сияли, а в большом сарае фыркали и переступали копытами какие-то животные – может, олени? Как же люди заставили их стоять так спокойно?
Над входом в большой дом висела надпись: «Кабанье логово», и Генри решил, что явно недооценивал людей, если они как-то удерживают внутри кабанов. Братья потянули дверь на себя – на секунду шум усилился, будто высыпался на улицу, и на землю легла яркая полоса света. Потом дверь закрылась, и снова стало темно. Генри подкрался к окну и заглянул в щель между криво повешенными ставнями.
Кабанов внутри не оказалось, только большая, ярко освещенная очагом комната и много людей. Они сидели, сгрудившись вокруг столов, уставленных глиняными кружками. Пахло едой, и до Генри как-то разом дошло, что последний раз он ел вчера утром, вечность назад – до того, как пошел охотиться на кабана. От этой мысли он помрачнел окончательно.
– Пап! – крикнул Хью, ловко пробираясь между столами. Сван шел за ним, все так же держа белку в вытянутой руке. – Мы ее подстрелили! Вот! Видал?
Они подскочили к большому столу, за которым сидели человек восемь, и Сван гордо положил белку перед одним из них. Тот повернулся – и Генри прирос к месту. Да с какой стати они все сюда явились?
– Точно сами подстрелили? – подозрительно спросил толстяк, который бил его на ярмарке.
– Обижаешь, пап! А кто еще? Эта белка на нас бросилась, зубы оскалила, рычит, и тут я ее – ррраз! Одной левой придушил!
– Подстрелил, – сказал Хью, пихнув Свана локтем в бок. – Он хотел сказать: подстрелил. Пап, ну что, нам уже можно в поход?
– Только мы не знаем, куда идти надо, – прибавил Сван.
Генри крепче прижался лицом к щели между ставнями.
Вокруг было столько звуков – хлопали об стол кружки, трещал огонь в камине, все переговаривались. И зачем столько людей набилось в одну комнату?
– А я что, знаю? Коль вы у меня правда избранные, Барс вам подсказку даст, как, по легенде, и положено. Так что валите завтра утром куда хотите. Хоть отдохну от вас, балбесов. – Толстяк похлопал каждого по щеке. Лицо у него было красное, глаза сонные, с нехорошим, водянистым блеском, и говорил он как-то нечетко, словно у него распух язык.
– Не верю я во все эти россказни, – проворчал бородатый человек за тем же столом. – Барса они видели, еще чего!
Толстяк стукнул кружкой по столу будто хотел разбить. Из кружки на стол выплеснулось что-то мутное.
– Да ты хоть знаешь, кто я такой! – рявкнул он, и лицо его побагровело еще сильнее. – Я с… старейшина Хевирхела! Тьфу! Хейверхилла! Да вся деревня рыдала, когда нас провожали! Короче, олухи, слушайте. – Он схватил каждого из сыновей за волосы и дернул к себе с такой силой, что они чуть не ткнулись носами в стол. – С утра идете куда глаза глядят, а дальше Барс вам знак какой-нибудь подаст. Как только Сердце найдете – быстро сюда. А я тут поживу, пока в деревне все не утрясется. – Он повернулся к остальным, кто сидел за столом. – Все скорбели, что мы уезжаем. Половине деревни аж плохо стало. Если я сразу вернусь, они так обрадуются, что и сердце не выдержит у них, ясно?
