Ворота содрогнулись. За ними осатанело взвыли сходящие с ума от такой близости желанной добычи твари.
- Если нет двери - не нужно разрешение. - Мстивой подобрал отлетевшее полено, снова подпер им ворота - на всякий случай. - Они же неспроста ворота ломают, снесут - их уже ничто не задержит. Впрочем, это дело твое, хочешь - оставайся. А мне девку спасать надо. Зима, уходим!
Девушка молча стояла в комнате позади Генриха, прижав к груди свою сумку. Вид у нее был испуганный, ошарашенный, но в глубине бездонных черных глаз, устремленных на Генриха, виделась глубокая обида и печаль.
- Я думала, вы не такой как все. - тихо проговорила она. - Я думала вы другой, не такой, как остальные, подумать только...
Генрих только сейчас сообразил, что его тираду, обращенную к Алексу, Зимка слышала от первого до последнего слова.
- Зима!
- Я - тоже нечисть. А вы... рыцарь. Такой же, как и остальные. Боги, и о чем я только думала...
- Ты долго будешь болтать? - взревел со двора Мстивой. Полено, которым он подпер ворота, долго не выдержало - тоже отлетело, и теперь крепкие створки дрожали, грозя вот-вот распахнуться.
- Удачи вам, несмотря ни на что. - Зимка проскочила мимо рыцаря, на ходу закидывая ремень сумки через голову. Мстивой сходу развернул ее за плечо и подтолкнул в нужном направлении - за дом, к дальнему забору, куда девушка и припустила со всех ног.
- Удачи, рыцарь. - усмехнулся Мстивой. - Ты - он ткнул пальцем в сторону Алекса. - Уходим! Показывай, куда бежать!
- Я не нечисть! - напоследок вызверился Алекс и повернулся к оборотням. - Через забор за домом и в сторону леса. Там домов я не видел... Зимка, шкатулка и та вещь у тебя?
Парень еще раз, последний, окинул взглядом двор и шмыгнул в проход, ведущий на задворки.
Рыцарь криво усмехнулся, пожав плечами и достав клинок, отсалютовал убегающим. Не такой, как остальные... надо же. Да нет, он как раз оставался таким же. Таким же, как все те, кто сражался до него с нечистью. Таким же, как его отец, который пал в бою против оной нечисти. А сейчас, воин уже слишком устал бегать по лесам и слишком устал бегать вообще в поисках какой-то школы в компании тех, кому чужд рыцарский Кодекс и Истинная Вера. Похоже, священники были правы... Якшаться с нечистью - все равно что идти против Вечного Отца и тех, кто согрешит в этом, ждет только смерть. Ведь у нечисти нет ни чести, ни совести. А он совершил множество грехов и все из-за одного смазливого личика, из-за проклятого увлечения девчонкой-оборотнем, он поверил, что нечисть достойна нормальной жизни среди людей... Генрих зашел в дом, заперев за собой дверь, надел шлем, лежавший на столе и опустился на одно колено, сложив руки на крестовине меча. Клинок отца, клинок охотника за нечистью, клинок, содержащий в сплаве серебро, смертельное для многих из этого проклятого рода.
- Твоя взяла, Светлый... или как там тебя! - засмеялся он. - Наверное, ты все же был прав и этот мир стоит того, чтобы его очистить. Ведь вокруг нет ничего, кроме предательства, трусости и скверны! Жаль, что я не понял этого раньше... - с горькой усмешкой рыцарь опустился на колени и зашептал последнюю молитву:
- Вечный Отец, предаю свою душу в руки твои. Дай мне силы в бою последнем, укрепи дух мой пред смертью, не дай тьме и страху ослабить меня. Ибо ты Свет Вечный и Истина Вечная. И Царствие Твое наступит в Мире. In Deum Lumen!
Генрих Мария фон Гогенцоллерн, виконт Сивашский, племянник эрцгерцога Дитриха Себастьяна фон Гогенцоллерна- Штауфенберга, третьего в линии престолонаследия и сын Вольфганга фон Гогенцоллерна-Штауфенберга, прославленного охотника на нечисть, поднялся на ноги, и выставив перед собой клинок, прижался спиной к стене. Пришло время умирать с честью.
Ворота рухнули в тот самый момент, когда троица беглецов оказалась за забором. Мстивой, последним преодолевавший преграду, еще успел заметить, как с хрустом отлетел в сторону крепкий засов, как повисла на одной петле одна из распахнутых створок, успел уловить голодный, хищный блеск десятков алых глаз торжествующе взвывших тварей, хлынувших во двор...
А после, приземлившись по ту сторону забора, кузнец дернул за руку бледную, застывшую от ужаса Зимку, рявкнул на Алекса и рванул к видневшемуся вдали лесу, не оборачиваясь назад.
Рыцарю повезло меньше.
Дверь задержала вампиров разве что на несколько секунд, а после попросту с грохотом рухнула на пыльный деревянный пол. С улицы пахнуло тленом - уже без всякого цветочного аромата, один лишь стылый запах затхлой плесени и смерти. Твари ринулась одна за другой - быстрые, злые, почти ощутимо голодные. Мужчины, женщины, дети, старики - с искаженными в жутких гримасах лицами, красными сверкающими глазами, с внушительными мутно-желтыми когтями, голодными, предвкушающими оскалами ощеренных пастей. Двигались они быстро, ловко и совсем не по-людски, издавая утробное звериное рычание...
Огонек оставленной Зимкой свечи дернулся и захлебнулся в лужице воска, и вжавшийся рыцарь остался в кромешной темноте, наедине с алыми горящими глазами сходящих с ума от голода тварей.
Меч рыцаря, верный серебряный клинок, разящий нежить - во имя Единого! - не подвел и на этот раз. От первых тварей, рванувшихся к нему, рыцарь отбился, почти наугад, наощупь, ведомый лишь своим чутьем... но их было несоизмеримо больше против одного, пусть и умелого, воина. В какой-то момент уже выбивающийся из сил рыцарь почувствовал страшный удар и ослепляющую боль - рука вампира с прочными полупрозрачными когтями пробила живот, кажется, даже не заметив доспеха. Почуявшие запах крови твари взвыли, обезумев, и навалились сильнее - скопом, теснясь, отталкивая друг друга, мешая, стремясь первыми добраться до желанной добычи...
Последнее, что услышал Генрих - злорадный, торжествующий смех, погасший в режущем уши вое.
А после вампир, подскочивший к рыцарю - страшный, старый, с щекой, облезшей едва ли не до костей, протянул руки и, круто повернув, оторвал ему голову. Кровь хлынула фонтаном, забрызгав стены и торжествующих безумных тварей, с рычанием набросившихся на мертвое уже тело...
Через забор парень перемахнул на одном дыхании, на втором огрызнулся на понукание Мстивоя (в конце-концов, его же ждали!) А потом припустил к лесу наравне с новыми знакомыми. Кто их этих тварей знает, что им в голову взбредет. Рыцарские консервы, конечно, штука вкусная, но малочисленная, их надолго не хватит. Мыслил Алекс весьма утилитарно. Рыцарь прекрасно задержал вампиров, выигрывая для компании время. Пожалуй, будь он не таким упрямым...
Парень фыркнул, и на ходу обернулся через плечо - посмотреть, нет ли погони.
Погоня появилась тогда, когда трое беглецов, подстегиваемых страхом, почти добежали до кромки темнеющего впереди леса. Вампиры, сообразившие, что добычи подозрительно мало, перепрыгивали через забор легко, словно его не замечая, и сразу бросались в погоню, с такой скоростью, что иногда казались размытыми красноглазыми тенями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
