-- В Голливуд? – спрашиваю я, вытаращив глаза.
-- В город Остин, штат Техас, -- смеётся Озге. – Там сейчас большая киностудия, которая снимает по сотне сериалов и фильмов в год. Цены пока вполне доступные и на житьё, и на учёбу. Я даже прошла стажировку на съёмках сериала про Крутого Уокера, представляешь?
В перерыве я гуглю эти курсы и узнаю, когда следующие наборы, их стоимость и требования к студентам. Просто ради интереса. У меня и денег-то таких нет, не говоря о получении американской визы…
Чуть больше чем через месяц после начала съёмок в Измир приезжает Давут. Я ужасно рада его появлению и даже в шутку обижаюсь на то, что не приехал сразу сюда, а застрял в своём родном Ване.
-- Отец не пускал, -- с мрачным лицом сообщает парень. – Весь Ван уже готовится к свадьбе, а тётушки затеяли перестройку старого дома, где первое время будут жить брат с невесткой.
Давут тяжело вздыхает.
-- Как он? Как ты?
-- Делаем вид, что всё хорошо, всё идёт по плану.
-- И каков план?
-- После окончания съёмок мы скажем другу другу «пока!». Я вернусь домой, а вскоре и он поедет к своей невесте.
Лицо парня темнее тучи.
-- Я бы не хотел идти против воли семьи, но чем дальше, тем меньше мне всё это нравится. Почему мой брат должен расстаться с женщиной, которую любит и бросить работу, которая делает его счастливым?
-- Мне это не нравилось никогда, милый. А что же невеста Али? Ты поговорил с ней?
Давут засовывает руки в карманы и перекатывается с пятки на носок.
-- Эта девка, Нермин, слишком борзая для своих лет. Решила, что вправе требовать, чтобы я убирался ко всем чертям. Пришлось припугнуть, -- если уйду я, придут наши головорезы. В общем, с дискотеками и разнузданным образом жизни покончено. Я с ней жёстко поговорил, и мы решили, что ей лучше бы вести себя достойно образа будущей жены наследника клана.
-- Ох Давут, -- вздыхаю я, -- ну как же так, ты ведь хороший парень!
Он разводит руками.
-- Ты просто не представляешь, каково это — родиться в семье Османоулу. Тебе, с одной стороны, внушают, что даже твоё дерьмо стоит как золото; с другой стороны, с этим же дерьмом тебя готовы смешать в любой момент. Отец нервничает из-за будущей свадьбы и может любого порвать голыми руками. Он мне в Берлин звонил по пять раз в день, пока я не вернулся.
В этот момент телефон в кармане Давута взрывается трелью.
-- Вот, снова он, -- парень достаёт трубку из джинсов и, глянув на меня, выходит из комнаты.
Когда к ужину возвращается Али, мы втроём сверяем расписания. Скоро август, а там и мой день рождения, который парни предлагают отметить на курорте в Чешме, недалеко от Измира. Алихан хочет одолжить домик, принадлежащий продюсеру «Любовников», Ахмет бею, Давут же настаивает занять виллу их семьи.
-- Дом пустой, там только прислуга, брат! Мы можем заехать туда в любой момент! Целых две недели в нём гостила с подругами наша сестра Зейнеп, а отец ей и слова не сказал! Почему ты считаешь, что он будет против того, чтобы туда приехали мы?
-- Давут, в последний раз я брал что-то, принадлежащее отцу, когда он оплатил мою учёбу в Милане. Слава богу, с тех пор я научился обходиться без его подачек.
Потом Али так же отметает предложение покататься на отцовской яхте.
-- Снега могла бы пригласить и своих подруг, но ты лишаешь их удовольствия морской прогулки на «Принцессе», -- возмущается Давут. – Всё это имущество однажды и так будет принадлежать тебе, как старшему сыну!
-- Я бы с удовольствием отказался от всего в обмен на возможность самостоятельно распоряжаться жизнью, -- спокойно говорит Алихан. – Мы можем нанять яхту с командой в марине. Уверен, там широкий выбор. Снег, пригласи подруг приехать в Чешме. Мы должны как следует отпраздновать твоё тридцатилетие.
Слушая спор братьев вполуха, я пытаюсь разобраться в своих чувствах. Мне, безусловно, приятно, что Алихан планируетс размахом отпраздновать мой юбилей. Но, с другой стороны, я бы хотела камерного праздника, где мы были бы только вдвоём. Мой день рождения – это рубеж, после которого наш роман побежит к концу. Съёмки завершатся, режиссёр приступит к монтажу и останется только озвучка, где моё присутствие уже не нужно. Договор со студией закончится, и я буду вольна вернуться домой, в предосенний Ёбург. Меня немного потряхивает, будто этот момент наступит уже завтра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Голос Алихана выдёргивает из задумчивости:
-- Снег, продюсеры просят больше активностей перед завершением съёмок. На вечеринку придётся позвать фотографов и ещё студия хочет снова сотрудничать с твоей подругой, Асией-ханым.
Глава тридцать седьмая
Чем ближе конец съёмок, тем сильнее погружается в меланхолию Алихан. Иногда он так погружён в свои мысли, что мне приходится по несколько раз повторять свои слова, чтобы обратить на себя внимание.
Очнувшись, он вцепляется в меня, и с жадностью впивается в мои губы. Где бы мы ни находились, -- на съёмочной площадке, в его трейлере, на светофоре, пережидая красный сигнал.
Я понимаю, что иногда это переходит все грани приличия. Пару раз, кажется, нас даже ловили папарацци. Эти проныры прознали адрес временного дома в Измире и караулят на своих мотоциклах у выезда из кондоминиума, сопровождая машину Алихана, куда бы мы ни поехали. Давут однажды чуть было не вступил в драку, которую провоцировали своими криками парни с камерами, и я видела фото его перекошенного от ярости лица в паблике со сплетнями.
Стало сложно выходить из дому. Я не могу больше выбираться на свои любимые еженедельные фермерские ярмарки, чтобы прикупить свежайших овощей, фруктов и местных деликатесов. Мы полностью перешли на доставку, а чтобы поужинать в ресторане вызываем студийных водителей.
В жёлтых новостях откуда-то прознали о том, что Малахитовые глаза обручён с девушкой из влиятельной семьи и теперь каждая заметка о нём сопровождается тремя фото – Али, я и его наречённая Нермин в своём боевом раскрасе. Моё имя снова полощут на всех форумах примерно в одном тоне: «снежная красотка может, и вскружила голову Алихана Кая, но мы точно знаем, кто станет его госпожой».
Мы с Али, да и Давут тоже, делаем вид, что изо всех сил готовимся к празднованию моего дня рождения, но это радость пополам с горечью. Я знаю, что последует сразу после.
Ахмет-бей, наш незаменимый продюсер и мой хороший друг предлагает остаться в Турции и работать над следующим его проектом, но уже без Алихана.
-- Ты хорошая женщина, Снега-ханым, -- говорит он по-отечески тепло, – работящая и весёлая. Мне нужны такие надёжные люди в команде.
Но когда я представляю, что вместо изумрудных глаз на меня будут смотреть чужие, к горлу подкатывает тошнота.
-- Спасибо, что одолжил нам дом, Ахмет-бей, -- одними губами улыбаюсь я. – Этого больше, чем достаточно.
Когда на съёмочной площадке в последний раз звучат слова «Снято!» я чувствую, как в моей груди закручивается воронка. Той же ночью мы с Али любим друг друга и на меня сходит осознание – мы начинаем прощаться. Лето катится к своему завершению, и мой знойный роман скоро облетит, как лист на ветру.
Вскоре мы переезжаем на виллу Ахмет-бея в Чешме. Дом в нашем распоряжении на пару недель, хотя продюсер предложил оставаться там, сколько нам будет угодно.
Это современно обставленный двухэтажный особняк во второй береговой линии. (Отцовская вилла стоит прямо у моря, не преминул шепнуть Давут). На заднем дворе есть огромный бирюзовый бассейн, а перед террасой разбит изумрудный газон, который по расписанию поливает автоматическая система. Чтобы пройти к частному пляжу, нужно выйти из дома и пройти квартал вбок и один квартал вперёд, под уклон.
Вечером мы втроём выбираемся погулять по Чешме, этому курортному пригороду Измира. Я нигде в Турции не видела такого скопления богатых людей. На улицах прогуливаются шикарно одетые женщины под ручку с импозантными мужчинами, а их отпрыски рассекают узкие дороги городка на Tesla, Lamborghini и Porsche. Как и везде в Турции, тут есть центральный торговый проспект, сплошь состоящий из торговых павильонов и бутиков. Только здесь представлены, в основном, люксовые марки: Gucci, Louis Vuitton, Maison Margiela, DKNY или Tom Ford. Обвесившись бумажными пакетами со знаменитыми логотипами, по улице фланируют турчанки модельной внешности.
